Страница 10 из 14
В это время, однако, из поступающих в штаб сведений становилось ясно, что Роммель, сосредоточив все свои силы на захват Тобрука, совершил серьезную стратегическую ошибку: он дал возможность остаткам 8-й британской армии отойти и занять выгодную для обороны позицию у Эль-Аламейна. Три раза 96-я немецкая дивизия при поддержке итальянской пехотной дивизии “Тренто” бросалась в атаку, но все атаки фашистов были отбиты. Бои шли ожесточенные, и положение 8-й армии было чрезвычайно тяжелым. Но 4 июля 1942 г. неожиданно для англичан Роммель прекратил свое наступление и перешел к обороне. Его войска были до предела истощены и испытывали острую нехватку вооружения, боеприпасов и особенно горючего. С конца мая 1942 г., т. е. с начала наступления, он не получил ни одного солдата, ни одного танка, ни одного орудия. Это объяснялось, в первую очередь, ситуацией на советско-германском фронте, куда были стянуты все основные силы и военные ресурсы гитлеровской Германии.
Полученная передышка дала англичанам возможность укрепить свои позиции и подтянуть резервы. Английское правительство в связи с военными неудачами в Северной Африке приняло решение о смене командующего 8-й армией. Вместо генерала Окинлека был назначен генерал Александер, а вместо командующего 8-й армией генерала Ричи был назначен генерал-лейтенант Монтгомери. 9 августа Окинлек, бывший главнокомандующий английскими войсками, собирался отбыть из Египта, и в его честь был прием, устроенный начальником штаба генерал-лейтенантом Артуром Смитом. Я был в числе приглашенных и там впервые услышал, что американцы и англичане приняли решение о совместных военных действиях в Африке и вместо открытия второго фронта планируют высадку совместных войск в Марокко и Алжире. 8-я армия после ее соединения с высадившимися союзными войсками войдет в 18-ю группу армий. 28 августа я встретился с генералом Ваддингтоном, который подтвердил эти сведения. В начале сентября в Египет уже прибыла американская военная миссия во главе с генералом Максвеллом, а в конце этого же месяца американцы начали в спешном порядке в 20 км на юго-восток от Каира строить большой современный аэродром. Как только аэродром был построен, начала прибывать американская авиация. Одновременно прибыло много английских и американских офицеров, в их числе сын английского премьера Уинстона Черчилля, военный журналист в чине капитана. Это был человек среднего роста, упитанный, несколько угловатый, примерно 35 лет. Конечно, он был на особом положении у английского командования. Он не скрывал своей близости к “Интеллидженс сервис” и дружил с известным английским разведчиком на Ближнем Востоке капитаном Холдеем. Его рабочий кабинет находился непосредственно в разведотделе в штабе английских войск в Каире. Его командировка в Египет была временной, так как сферой его профессиональных интересов были Балканы, и как только стало возможно, он уехал в Югославию и больше в Каире не появлялся».
Бросок на танке
Воспоминания А.В. Карасова небогаты подробностями: сколько лет с тех пор прошло! Но один эпизод он помнил крепко.
«По предложению Монтгомери в составе 8-й британской армии был сформирован бронетанковый корпус, для чего в Египет прибыла бронетанковая дивизия. Ваддингтон однажды пригласил меня поехать с ним на осмотр этой дивизии. Там я неожиданно познакомился с Монтгомери. Когда мы приехали, в дивизии шли полевые занятия и один из танковых батальонов занимался форсированием каньона, примерно трехметровой ширины и такой же глубины. Мы у себя дома на нашем старом танке Т-26, не говоря уже о танке Т-34, такой каньон на большой скорости перескакивали без затруднений. А англичане на своем “Центурионе” сначала его срывали, условно под огнем противника, а затем осторожно спускались в него и на форсированном моторе пытались выскочить из него по крутому скату в 45 градусов, но чаще всего это не удавалось и приходилось снова срывать спуски в каньон. В среднем на эти операции затрачивалось около двух с половиной часов.
Я знал тактико-технические данные танка “Центурион” и предложил попробовать форсировать каньон на большой скорости прыжком, но ни один танковый экипаж не согласился испробовать этот способ. Я предложил Ваддингтону продемонстрировать этот способ, но он заколебался и начал отговаривать меня рисковать. Вдруг за спиной раздался голос: “Вадди, надо попробовать!” Сразу все расступились, и в круг вошел генерал-лейтенант в военно-полевой форме, на вид около 50 лет. Поздоровавшись с Ваддингтоном, он протянул мне руку и сказал: “Я командующий 8-й армией Монтгомери. Мне уже говорили о вас, и я знаю, что вы танкист, что вы сами хорошо водите танк и хорошо стреляете из танка. Ваше предложение мне понравилось. Давайте попробуем. Садитесь в танк командира батальона, поводите его по ровной местности на разных скоростях, а когда освоитесь, я сам сяду с вами в танк”. Обращаясь к командиру батальона, приказал: “Ведите нас к вашему танку!”
Я сделал несколько кругов по полю танкодрома, на большой скорости перескочил через учебный окоп и, подъехав к генералу Монтгомери, доложил, что готов форсировать каньон. Монтгомери попытался влезть в танк, но его отговорили, убедив, что эффективней понаблюдать за формированием со стороны. В танке занял свои места английский экипаж во главе с командиром батальона, а вместо водителя сел я.
Выведя танк на исходный рубеж, я проинструктировал экипаж, как фиксировать свое положение в танке при прыжке и особенно при ударе в момент приземления, затем на предельной скорости вывел танк на высокий край каньона, на поднятом месте я приподнял передок машины примерно на 10 градусов, нас подбросило вверх и танк перелетел каньон. Форсирование заняло около 15 минут, никто из экипажа не пострадал. На исходном рубеже нас встретили аплодисментами. Монтгомери крепко пожал мне руку, сказал: “Теперь я убедился, что вы настоящий танкист и храбрый офицер”. Он попросил меня объяснить водителям танков технику форсирования, что я и сделал на нескольких занятиях. После этого случая я стал пользоваться среди английских танкистов авторитетом, а Монтгомери приглашал меня вместе с представителями всех союзных армий на занятия и учения при подготовке к наступательной операции.
Эль-Аламейн. Операция «Лайтфут»
Наступление 8-й британской армии началось 23 октября 1942 г. Перед этой армией была поставлена задача еще до начала прибытия англо-американских военных сил начать наступление, чтобы сковать действия противника. Кодовое название этой военной операции было “Лайтфут”. Перед началом выступления, выполняя инструкции моего командования, мне с группой оперативных офицеров штаба английских войск удалось выехать на фронт боевых действий. Тяжелые бои с армией Роммеля длились до 5 ноября, британцы, наконец, сломили сопротивление итало-немецких войск под Эль-Аламейном и начали преследование отступающего противника. А 8 ноября 1942 г. в Марокко и Алжире началась высадка англо-американских войск. Кроме того, из французской Африки, из форта Лами, французский генерал Леклерк вел через Сахару на соединение с британцами в Ливии французский африканский корпус. Отступая, Роммель пытался сохранить за собой Тунис, как ключ к Средиземному морю. Основная часть 8-й армии осталась в районе Триполи, куда 3 февраля прибыли премьер-министр У. Черчилль и фельдмаршал Брук. В их честь был устроен парад войск 8-й армии, а вечером 4 февраля во дворце бывшего итальянского генерал-губернатора в Ливии, оставленном итальянцами не разграбленным, был устроен прием, на который был пригашен и я.
На этот прием я шел в особо приподнятом настроении: мне только что сообщили из Москвы, что 18 января 1943 г. соединившиеся Ленинградский и Волховский фронты деблокировали Ленинград, что 2 февраля Донской фронт разгромил 6-ю армию Паулюса под Сталинградом, о разгроме немцев на Северном Кавказе и наступлении Красной армии на запад. На приеме англичане говорили только о своей победе под Эль-Аламейном. О победах Красной армии вообще не упоминалось. Черчилль оценил английскую победу под Эль-Аламейном как поворот судьбы в войне, благодарил офицеров за ратный подвиг, который войдет в историю. Затем выступил Монтгомери, который тоже говорил о вкладе этой победы. В заключение он заявил: “Если бы не было Эль-Аламейна, то русские не имели бы такого успеха под Сталинградом и на Северном Кавказе”.