Страница 14 из 14
С сегодняшнего дня в нашей квартире стало спокойнее, т. к. все свободные комнаты заняли жильцы, прибывшие из особо опасных районов города. Сразу же дом ожил, а с этим ожила и надежда, что и на сей раз, по воле Божьей, все образуется, и все трудности и сложности когда-нибудь останутся позади. Все в судьбах человеческих – Божие: и периоды скорби, и периоды радости; и минуты ужаса, и минуты покоя…
26 июня. Александрия напоминает обреченный город. Прежде всего, он значительно опустел. Многие поддались-таки панике (главным образом туземцы) и предпочли страшному городу глухую провинцию. Эта обреченность города сказывается во всем: в сравнительно малом движении, в отправке английских семейств в Палестину (а сколько их было здесь!..), в то и дело караваном уходящих платформах, фургонах и возах с пожитками и, конечно же, больше всего – в вечерней и ночной абсолютной тьме, в раннем замирании жизни…
27 июня. Александрия продолжает спешно перестраиваться. Возле многих зданий появились уже защитные стены из кирпича и бетона. Подводы с вещами все чаще и чаще появляются на наших улицах. Все это – в трогательно наивном, беспомощном порыве самозащиты… Город буквально на глазах преображается, становясь каким-то горестным, теряя последние искры еще совсем недавней жизнерадостности.
Но есть и хорошие стороны в этой непрестанной тревоге сердца: все как-то охотнее и крепче сближаются, ища друг у друга внутренней поддержки; все чаще имя Божие на устах…
3 июля. Побывал на станции. Обычно полупустующий вокзал ужаснул меня сегодня… Огромный поездной состав переполнен до отказа. Места берутся с бою, многие проталкивают свой багаж в окна, да и сами за ним следуют, подталкиваемые сзади услужливыми родственниками. И все же далеко не все разместились: огромная толпа осталась дожидаться следующего поезда. Крик, шум, невообразимая толкотня… Здесь и арабы, и европейцы, но арабов, конечно, подавляющее большинство.
Возможно, что в Александрии осталась всего половина жителей.
Несколько вагонов полны англичанами и их семьями: сегодня эвакуируются жалкие остатки еще недавно огромной колонии.
Когда мне рассказывали о массовом бегстве из Александрии, я не очень этому верил. Все думал: здесь много фантазии, много преувеличения… Но сегодняшнее зрелище панического состояния толпы убедило меня в справедливости рассказов; убедило меня в действительном нахождении города в состоянии беспорядочной эвакуации, в действительном штурме поездов, в действительном превращении перрона и всех вокзальных помещений в сплошное становище кочевников…
4 июля. Короткая утренняя тревога. Дети назвали ее “Бэби-тревога”. В соседней греческой семье, на террасе, выходящей в сад, дети играют в мяч и громко смеются. Но особенно много детей в переулке, что позади нашего дома.
Дети здесь (как, впрочем, и всюду) крайне беспечны и совершенно не ощущают, не переживают тревоги пред ежеминутной возможностью гибели. Слишком прочно заложена в них жизнь.
Когда началась тревога, Жоржик прибежал из переулка и сразу же попросил молока. Игра так увлекательна, что не до завтрака… А вот теперь, в антракте, можно и о молоке вспомнить. Это полнейшее отсутствие боязни у большинства детей для нас большое облегчение, большая радость.
6 июля. Утром, когда я служил литургию, над Александрией появились итальянские разведчики. Одна из зенитных батарей дала по ним несколько выстрелов и умолкла: ведь это не были бомбовозы… И я решил: быть налету, и быть вечером…
Так и оказалось: около восьми часов вечера загудела сирена. Вскоре оживленно заговорили зенитные батареи – все ближе, ближе… Небо осветилось прожекторами и вспышками стреляющих орудий – титаническая борьба света с тьмой…
Бомбовозы высоко шли над Ибрагимией, над нашим домом.
Два часа продолжалась тревога.
Все мы собрались в столовой и выключили свет. Так и сидели в полнейшей тьме, изредка переговариваясь друг с другом.
Когда оружейная канонада становилась особенно сильной, совсем близкой, сердце слегка замирало, как бы падало…
Когда же в 10 часов загудел отбой, я вышел на улицу. Всюду роились голубые, синие и красные огоньки ручных лампочек и большие, завуалированные синей или красной бумагой, глаза такси. Все, все тона – прикровенные, все звуки – приглушенные… Шли в одиночку и большими группами, возвращаясь из абри (бомбоубежища. – В.Б.) в свои дома. Вели за руку засыпающих маленьких детей. Спешили, видимо, немало взволнованные, чтобы вторичная тревога не застала их еще раз в пути. Это скорбное шествие потрясло меня до глубины души…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.