Страница 38 из 41
Им оставалось узнать еще только две вещи.
– Там, на ранчо Спана, остался кто-то из твоих знакомых?
– Понятия не имею. Ума не приложу, кто там теперь. И я не собираюсь ехать туда выяснять, вообще больше не хочу там показываться.
– А мы вот хотели бы побродить там, поискать кое-чего. Но нам нужен проводник.
Дэнни не проявил готовности помочь.
Вторую просьбу следователи высказали вслух.
– Ты согласишься свидетельствовать в суде?
– Нет, сэр!
Дэнни напомнили, что против него выдвинуты два обвинения. Насчет краденого мотоциклетного мотора «мы попробуем договориться, чтобы тебя обвинили в чем-то полегче. Может, вообще удастся снять обвинение».
– Если это ради меня, спасибо. Больше и желать нечего.
– Либо дашь показания, либо сядешь – как тебе такой вариант?
Де Карло заколебался:
– Но когда Чарли выйдет на волю…
– Нет, он не выйдет на волю, совершив убийство первой степени с пятью жертвами. Конечно, если это Мэнсон обстряпал дельце с Тейт, – мы еще не знаем наверняка. Но у нас полно сведений, чтобы сделать такой вывод.
– Я еще слыхал что-то про награду.
– Да, есть. Неплохая сумма. Двадцать пять штук. Награду не обязательно получит кто-то один, но даже если разделить, все равно получится полным-полно хрустящих бумажек.
– С такими деньгами я мог бы отправить сына в военное училище.
– Ну так как, дашь показания против этих чудиков?
– А он будет сидеть там и пялиться на меня – Мэнсон, то есть?
– Если ты явишься на суд и займешь место свидетеля. А ты что же, боишься этого Мэнсона?
– Да я встану столбом и слова не смогу выдавить. Он ведь ни секунды не будет колебаться. Даже если лет десять пройдет, он все равно доберется до моего сынишки и нарежет его кусочками.
– Ты ставишь этого ублюдка выше, чем он того заслуживает. Если считаешь, что Мэнсон – нечто вроде бога, который разрушит тюрьму, вылезет оттуда и замочит всех, кто против него выступал…
Но было вполне очевидно, что Де Карло не собирается говорить в присутствии Мэнсона. Даже если тот сгниет в тюрьме, на волю выйдут остальные.
– Как насчет Клема? Вы его поймали? Он сел?
– Еще как. Клем сидит теперь в Индепенденсе, вместе с Чарли.
– А что слышно о Тексе и Брюсе?
– Оба на свободе. Насколько я слышал, неделю-другую назад Брюс Дэвис был в Венисе.
– Значит, Брюс в Венисе, а? Придется быть настороже… Кто-то из ребят в моем клубе видел пару девчонок с ранчо, и тоже в Венисе.
Следователи не сказали Де Карло, что 5 ноября, когда Брюса Дэвиса видели в последний раз, речь вновь шла о смерти – предполагаемом «самоубийстве» Зеро. К тому времени в ДПЛА уже знали, что Зеро (он же Кристофер Джизас, настоящее имя Джон Филип Хоут) был арестован в ходе рейда на ранчо Баркера. Ранее, просматривая фотографии, Де Карло опознал в Скотти и Зеро двоих мальчишек из Огайо, которые примкнули было к «Семье», но продержались совсем недолго, поскольку не вписались. Один из детективов заметил:
– Зеро нет больше с нами.
– Что это значит – «нет больше с нами»?
– Он теперь в царстве мертвых.
– Вот черт! Правда, что ли?
– Ну да, он хорошенько покурил однажды и сыграл в «русскую рулетку». Раз – и пуля в башке.
Следователи явно купились на историю, рассказанную Брюсом Дэвисом и остальными, но Дэнни ни на миг не был одурачен.
Нет, он не собирался свидетельствовать против «Семьи».
Следователям пришлось на этом отступиться. У Де Карло еще было время передумать. И в конце концов, теперь у них была Ронни Ховард. Дэнни отпустили, чтобы тот позвонил назавтра.
Когда Дэнни вышел, а лента в магнитофоне все еще крутилась, один из следователей заметил: «По-моему, на сегодня мы свою норму выполнили».
Беседа с Де Карло длилась более семи часов. Было уже за полночь, наступил вторник, 18 ноября 1969 года. Я уже лег спать, не подозревая о том, что после совещания у окружного прокурора, которое состоится всего через несколько часов, я буду назначен общественным обвинителем и встречусь в суде с убийцами Шэрон Тейт и четы Лабианка.
Часть 3
Следствие: вторая фаза
Нет смысла искать смысл.
18 ноября 1969 года
На данном этапе читатель знает об убийствах Тейт и Лабианка куда больше, чем было известно мне, когда я принимал это дело. Основная часть материалов, легших в основу предыдущего повествования, никогда прежде не становилась достоянием публики, и поэтому читатель действительно занимает позицию «внутреннего» наблюдателя, весьма необычную для дела об убийстве. Я же выступаю в роли новичка, вторгшегося в размеренный ход событий. Внезапное переключение с роли «голоса за кадром» на положение активно действующего лица неминуемо вызовет удивление. Подозреваю, что лучшим способом смягчить неизбежную смену тона будет представиться и немного рассказать о себе; затем, покончив с этим, мы вместе с читателем возобновим прерванный рассказ. Отступление (увы, необходимое) будет по возможности коротким.
Обычный биографический набросок выглядит приблизительно так: Винсент Т. Буглиози, 35 лет, заместитель окружного прокурора, Лос-Анджелес, Калифорния. Родился в городке Гиббинг, штат Миннесота. Окончил среднюю школу в Голливуде. Посещал университет Майами. Бакалавр гуманитарных наук. Решив стать юристом, поступил в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Бакалавр права, президент выпускного курса в 1964 году. Тогда же поступил на работу в Офис окружного прокурора Лос-Анджелеса. Исполнял обязанности прокурора на ряде широко известных процессов («Флойд – Мильтон», «Первелер – Кромвелл» и т. д.), не проиграв ни одного. Участвовал в 104 судах присяжных над лицами, совершившими особо тяжкие преступления, и проиграл лишь один. Вдобавок к своим обязанностям заместителя окружного прокурора Буглиози преподает уголовное право в Юридическом институте Беверли в Лос-Анджелесе. Выступал в качестве технического консультанта и редактировал сочиненный Джеком Уэббом сценарий двух первых частей телевизионного сериала «Окружной прокурор». Актер Роберт Конрад, игравший главную роль, перенял манеры у молодого обвинителя. Женат. Двое детей.
Похоже, именно так и выглядит моя краткая биография, но нигде в ней не сыскать и намека на чувства, которые я испытываю к собственной профессии. А ведь это не менее важно.
«Юрист, исполняющий обязанности общественного обвинителя, должен стремиться к тому, чтобы вынесенный приговор был не максимально суров, но справедлив…»
Эти слова взяты из старинного «Канона этики» Американской ассоциации юристов. Я часто вспоминал их на протяжении тех пяти лет, когда занимал должность заместителя окружного прокурора. За это время они стали моим личным кредо.
Я не утверждаю, что адвокаты обладают монополией на поддержание таких понятий, как истина и справедливость. Поступив на работу в Офис окружного прокурора, я участвовал почти в тысяче процессов. В великом множестве из них я требовал и добивался осуждения, поскольку считал, что представленные улики гарантируют его. Во множестве других, когда мне казалось, что собранных улик недостаточно, я прямо в зале суда просил снять обвинение вообще, изменить его статьи или снизить срок заключения.
Роль обвинителя по традиции двояка: он оперирует правовыми аспектами дела и одновременно представляет в суде улики и свидетельские показания, собранные силами правопорядка. Я же никогда не ограничивал себя этими рамками. В прошлых делах я всегда присоединялся к следствию: я вставал из-за стола и лично опрашивал свидетелей, прослеживал отдельные нити следствия и находил новые, часто при этом обнаруживая улики, упущенные ранее. В некоторых случаях это приводило к освобождению подозреваемого. В других – к вынесению приговора, добиться которого казалось невозможным.
Для юриста прилагать меньше усилий, чем он способен, – предательство по отношению к клиенту, и я свято в это верю. Хотя в уголовном праве это скорее применимо к адвокату, представляющему интересы подсудимого, обвинитель тоже юрист, и у него тоже есть клиент: Народ. И этот Народ точно так же присутствует в зале суда, он так же ждет справедливого и беспристрастного решения, он так же заслуживает правосудия.