Страница 32 из 41
– Я слышал об этом от Дэнни. Дэнни, в свою очередь, слыхал от девушек, будто Коротышка слишком многое знает, слишком многое слышал и слишком уж нервничает по этому поводу, так что они просто отрезали ему руки и ноги, а затем и голову… Дэнни переживал, потому что Коротышка ему нравился.
Итого десять.
– Связываешь ли ты тех пятерых, которых, по словам Чарли, он убил в начале августа, с каким-то конкретным преступлением?
– Ну да, убийство Тейт.
– Ты сам об этом догадался?
– Точно.
Вопросы сужали круги. Кто-либо еще присутствовал при том, как Чарли предположительно сознался в тех пяти убийствах? Нет. Упоминалось ли имя Шэрон Тейт? Нет. Видел ли ты на ранчо кого-нибудь в очках? Нет. Когда-нибудь видел Мэнсона с огнестрельным оружием в руках? Нет, только с ножом: «Он до них сам не свой». Была ли сабля и прочие виденные тобой ножи заточены с обеих сторон лезвия? Похоже, да, но Спрингер не мог сказать наверняка; Дэнни говорил, что Чарли отсылал их кому-то для заточки. Видел ли на ранчо какие-нибудь веревки? Да, всякие там есть. Знаешь ли ты о награде в 25 тысяч за сведения об убийстве Тейт? Ага, и «мне бы они очень пригодились».
Спрингер бывал на ранчо Спана три раза, и второй визит нанес сразу вслед за первым. Разъезжая там, он потерял свою шляпу и вернулся поискать ее, но потом мотоцикл сломался, и Элу пришлось остаться на ночь, чтобы его починить. И вновь Чарли, Текс и Клем упрашивали его присоединиться к ним. Его третий и последний визит имел место вечером 15 августа, в пятницу. Следователи смогли точно установить дату, поскольку то была ночь перед рейдом шерифа на ранчо Спана. Кроме того, клубные собрания «Правоверных сатанистов» проводились по пятницам, и в тот день они обсуждали способы вытащить Дэнни, похитить его у Чарли.
– Многие ребята хотели отправиться туда и надрать Чарли задницу, преподать ему хороший урок за то, что он пудрил мозги кому-то из наших… Восемь или девять человек действительно поехали, но вышло совсем по-другому.
Некоторым Чарли заговорил зубы. Других девицы заманили в кусты. И когда байкеры уже начали было крушить мебель, Чарли сказал, что с соседних крыш на них наставлены стволы. Спрингер посоветовал собратьям по клубу проверить оружейную стойку, которую Чарли показывал ему во время первого приезда на ранчо. Пары винтовок не хватало. Немного спустя байкеры ушли, оставив на ранчо одного из относительно трезвых членов банды, Роберта Рейнхарда, чтобы тот привез Дэнни на следующий день. Но уже утром повсюду была полиция, арестовавшая не только Чарли и остальных, но еще и Де Карло с Рейнхардом.
Всех их отпустили несколькими днями позже – и, если верить Дэнни, вскоре был убит Коротышка.
Испугавшись, что он станет следующим, Дэнни забрал свой фургон и свалил в Венис. Как-то ночью Клем и Брюс Дэвис, еще один из ребят Чарли, сумели пропилить замок и ворваться в трейлер, но Дэнни услыхал их и схватился за свой «сорок пятый». Дэнни был уверен, что они приходили «покончить с ним». И перепугался не столько за себя, сколько за сынишку, который жил тут же, в трейлере. Спрингер считал, что сможет убедить Дэнни добровольно прийти в полицию; уже на следующий день, если получится.
Телефона у Спрингера не было. Следователи спросили, кому можно позвонить, чтобы с ним связаться, – например, постоянной подружке?
– Да нет, у меня жена и дети.
Чистоплотный, трезвый, не изменяющий жене Спрингер совсем не подходил к сложившемуся у полицейских стереотипу. Как заметил кто-то из следователей, «ты создашь своей банде байкеров новый имидж, который прогремит на весь мир!»
Впрочем, даже если Эл Спрингер говорил правду, его рассказ не особо заинтересовал следователей. Он не принадлежал к «Семье» Мэнсона, был для них аутсайдером, – и в первый же раз, когда тот прибыл на ранчо Спана, Мэнсон признается Спрингеру, что им совершены по меньшей мере девять убийств? Как-то не вяжется. Куда более вероятно, что Спрингер пересказал откровения Дэнни Де Карло, близко знавшего Мэнсона. Возможно также, что сам Мэнсон, надеясь произвести на байкеров впечатление, хвастал перед ними совершением убийств, к которым вовсе не был причастен.
Макганн из следовательской группы по «делу Тейт» был настолько разочарован, что позднее не вспомнит даже имени Спрингера, а тем более его слова.
Хотя разговор записывался, следователи «группы Лабианка» расшифровали на бумаге лишь часть, причем не ту, где речь шла о вверенном им деле, а другую, всего менее страницы, с предположительным признанием Мэнсона: «Мы замочили пятерых всего несколько дней тому назад». Затем следователи по «делу Лабианка» упрятали саму запись и эту единственную страницу в одну из своих «трубок», как полицейские называют контейнеры с вещдоками. Очевидно, когда дело стронулось наконец с места, они позабыли о них.
И все же состоявшийся 12 ноября 1969 года разговор со Спрингером можно считать важным, даже поворотным моментом расследования. Через три месяца после убийств Тейт – Лабианка ДПЛА впервые всерьез начал рассматривать возможность того, что эти два преступления связаны. И в фокусе, по крайней мере, следствия по «делу Лабианка» оказалась единственная группа подозреваемых: Мэнсон и его «Семья». Можно с полной уверенностью говорить, что, займись следователи распутыванием нити «Лютсингер – Спрингер – Де Карло», они вышли бы в конце концов (даже ничего не зная о признаниях Сьюзен Аткинс) на след убийц Стивена Парента, Эбигейл Фолджер, Войтека Фрайковски, Джея Себринга, Шэрон Тейт и четы Лабианка.
И в это самое время две женщины – одна в «Сибил Брэнд», другая в «Короне» – независимо друг от друга пытались рассказать хоть кому-нибудь все, что им было известно об этих убийствах. И обеим никак не везло.
Не совсем ясно, когда именно Сьюзен Аткинс впервые заговорила с Ронни Ховард об убийствах Тейт – Лабианка. По словам Ронни, однажды вечером Сьюзен просто подошла к ее кровати, уселась на край и начала трепаться о своих опытах с наркотиками. Аткинс сказала, что уже много раз «глотала кислоту» (принимала ЛСД), да и вообще перепробовала уже все, что только можно. Она достигла той ступени, когда уже ничто ее не шокировало.
Ховард отвечала, что и сама не из пугливых. С семнадцати лет, когда она впервые попала в федеральную тюрьму за вымогательство, Ронни много чего повидала на своем веку.
– Спорим, я могу рассказать тебе кое-что, от чего ты действительно обалдеешь, – предложила Сьюзен.
– Это вряд ли, – ответила Ронни.
– Помнишь историю с Тейт?
– Да.
– Я там была. Это мы сделали.
– Да ну? Кто угодно может заявить то же самое.
– Нет же! Ты поверишь, когда я расскажу. – И Сьюзен Аткинс выполнила обещание.
Однако память на детали – в особенности на имена, даты, названия улиц – у Ронни во многом уступала памяти Вирджинии. Позже, например, она не сможет точно сказать, сколько же человек участвовало в преступлении, – один раз Сьюзен, кажется, сказала «пятеро» (она сама, еще две девушки, Чарли и парень, что оставался в машине), в другой раз их, вроде, было уже четверо (парень в машине даже не упоминался). Ховард запомнила, что девушка по имени Кэти вовлечена в убийство, но вот в какое – Хинмана, Тейт или Лабианка, – уверенно сказать не могла. Зато она узнала детали, о которых Вирджиния не слышала или о которых забыла. У Чарли был револьвер; у девушек – ножи. Чарли перерезал телефонные провода, застрелил парня в машине, затем разбудил мужчину на диване (Фрайковски) и направил на него дуло револьвера.
Мольба Шэрон Тейт и жестокий ответ Сьюзен оказались практически идентичны в обеих версиях – и у Ронни, и у Вирджинии. Впрочем, описание самой гибели Шэрон имело некоторые отличия. Насколько поняла Ронни, двое держали Шэрон, когда, цитируя Сьюзен.
– …Я принялась втыкать в нее нож. Когда я ударила ее в первый раз, это было просто чудо, она закричала, во мне что-то перевернулось, по телу пробежала дрожь, и тогда я ударила снова.
Ронни спросила куда. Сьюзен отвечала: