Страница 30 из 41
Позднее Грэхем вспомнит, что думала тогда: «Должно быть, она шутит! Все придумала. Это слишком дико, слишком невероятно!»
Но затем вспомнила, как Сьюзен оказалась в тюрьме: убийство первой степени.
Вирджиния решила никому ничего не рассказывать. Это попросту было чересчур. Она также решила избегать Сьюзен, если получится.
На следующий день, впрочем, Грэхем подошла к Ронни Ховард, чтобы поболтать с ней. Сьюзен, лежавшая рядом на своей койке, перебила ее:
– Вирджиния, Вирджиния, помнишь того чудесного парня, о котором я рассказывала? Ты только врубись, как его зовут. Послушай, у него фамилия «Мэнсон» – Сын Человеческий!
Она повторила это несколько раз, убеждаясь, что Вирджиния наверняка поняла. И детский голосок ее дрожал от восхищения.
Грэхем просто не могла больше носить это в себе. И в первый же раз, как ей удалось остаться с Ронни Ховард наедине, Вирджиния Грэхем поведала ей о рассказах Сьюзен Аткинс.
– И что бы ты стала делать? – спросила она у Ронни. – Если только она не врет… Боже мой, это же ужасно. Зачем только она мне рассказала…
Ронни сочла, что Сэди «все это выдумала. Должно быть, газет начиталась».
Единственным способом узнать наверняка, решили они, будет расспросить Сьюзен и постараться выяснить подробности, которые известны только убийцам.
Вирджиния придумала, как это проделать, не вызывая у Аткинс подозрений. Хоть она и не говорила об этом Сьюзен, Вирджиния Грэхем интересовалась убийствами на Сиэло не только из праздного любопытства. Она знала Джея Себринга. Одна из подруг Вирджинии, работавшая у Себринга маникюршей, познакомила их в «Луау» несколько лет тому назад, вскоре после того как стилист открыл свой магазин на Фейрфакс. Это было шапочное знакомство: не клиент, не дружок, а тот, кому можно кивнуть на вечеринке или в кафе. Странное совпадение, что Сьюзен поделилась своей тайной именно с ней.
Но было еще одно совпадение: Вирджиния бывала в доме 10050 по Сиэло-драйв. В 1962 году она со своим бывшим мужем и еще одной девушкой подыскивали тихое местечко, подальше от городского шума, и узнали, что дом 10050 по Сиэло сдается внаем. Там никого не оказалось, поэтому они просто заглянули в окна основного здания. Грэхем мало что помнила о нем: лишь то, что оно напоминало вытянутый в длину амбар, – но на следующий день за ланчем сказала Сьюзен, что бывала там, и спросила, по-прежнему ли внутренние помещения выдержаны в бело-золотой гамме. Всего лишь догадка, не более. Сьюзен ответила: «Не-а» – и не стала углубляться. Тогда Вирджиния рассказала ей, что была знакома с Себрингом, но Сьюзен не выказала особого интереса. На сей раз Аткинс не хотелось болтать, но Вирджиния настаивала, впитывая разрозненные клочки, крупицы сведений.
Они познакомились с Терри Мельчером через Денниса Уилсона, игравшего в рок-группе The Beach Boys. Они – то есть Чарли, Сьюзен и остальные – какое-то время жили у Денниса. Вирджинии показалось, что «они» испытывали к Мельчеру неприязнь, поскольку того интересовали только деньги. Вирджиния выяснила также, что убийства на Сиэло произошли между полуночью и часом ночи, что «Чарли – любовь, чистая любовь» и что, когда втыкаешь в кого-то нож, это «очень приятное ощущение».
Она также узнала, что, кроме убийств Хинмана, Тейт и Лабианка, «есть больше… и еще больше – до того… Еще троих мы уложили в пустыне…»
Клочки, крупицы. Аткинс не открыла ничего, что могло бы подтвердить правдивость ее рассказов.
Тем вечером Сьюзен подошла к кровати Вирджинии и присела на краю. Та листала журнал о кино. Увидев это, Сьюзен заговорила. И рассказ этот, гораздо позднее скажет Грэхем, был еще более дик, чем все ее предыдущие истории. Он был столь невероятен, что Вирджиния даже не упомянула о нем Ронни Ховард. Никто в это не поверит, решила она. Ибо Сьюзен Аткинс одним залпом выдала ей весь «черный список» лиц, которым вскоре предстоит умереть. Все были знаменитостями. И затем, по словам Грэхем, Сьюзен описала в отвратительных подробностях, какая именно участь ждет Элизабет Тейлор, Ричарда Бёртона, Тома Джонса, Стива Маккуина и Фрэнка Синатру.
В понедельник, 10 ноября, в «Сибил Брэнд» явилась посетительница, Сью Бартелл, поведавшая Сьюзен Аткинс о гибели Зеро. Когда Сью ушла, Сьюзен рассказала об этом посещении Ронни Ховард. Приукрасила она свой рассказ или нет, остается неизвестным. По словам Аткинс, в момент смерти Зеро одна из девушек направляла его руку. Когда револьвер выстрелил, «тот испачкался с ног до головы».
Казалось, смерть Зеро вовсе не потрясла ее. Совсем напротив, Сьюзен пришла в возбуждение.
– Представь, как здорово было бы оказаться там в эту секунду! – сказала она Ронни.
В среду, 12 ноября, Сьюзен Аткинс предстала перед судом на предварительном слушании дела об убийстве Хинмана. Она слышала показания сержанта Уайтли, который сказал суду, что Китти Лютсингер (а вовсе не Бобби Бьюсолейл) назвала Сьюзен одной из убийц. Вернувшись за решетку, Аткинс заявила Вирджинии, что обвинение вызвало неожиданную свидетельницу, но ее показания не имеют значения:
– Ее жизнь теперь не стоит и ломаного гроша.
В тот же самый день Вирджиния Грэхем получила неприятное известие. Ее переводили в женскую тюрьму «Корона», и именно там ей предстояло отбыть остаток своего срока. И пока Вирджиния собирала вещи, к ней подошла Ронни с вопросом:
– И что ты решила?
– Не знаю, – ответила Вирджиния. – Ронни, если ты собираешься вынести отсюда этот сор…
– Я говорила с девчонкой каждую ночь, – сказала Ронни. – Вот уж точно психопатка. Знаешь, она способна…
Вирджиния забыла спросить у Сьюзен о кровавой надписи «PIG» на двери дома Тейт, о которой писали газеты. Она предложила Ронни самой расспросить Аткинс об этом и обо всем, что могло бы подсказать, говорит та правду или нет.
А пока подруги решили никому ничего не рассказывать.
В тот же самый день следователям по «делу Лабианка» звонили из Департамента полиции Вениса. Они еще заинтересованы в беседе с кем-то из «Правоверных сатанистов»? Если так, полиция Вениса допрашивает сейчас одного из них, парня по имени Эл Спрингер, по совершенно другому делу.
Следователи устроили перевод Спрингера в Центр Паркера, где взяли с него показания на магнитофонную ленту. То, что он сказал им, прозвучало настолько неожиданно, что следователям с трудом верилось. Ибо Спрингер заявил, что 11 или 12 августа – два или три дня спустя после трагедии на Сиэло-драйв – Чарли Мэнсон похвалялся перед ним совершенными убийствами и сказал напоследок: «Мы замочили пятерых всего несколько дней тому назад».
12–16 ноября 1969 года
Следователи «группы Лабианка» Нильсен, Гутиэрес и Патчетт беседовали со Спрингером в одном из следственных помещений отдела убийств ДПЛА. Спрингеру было двадцать шесть, рост пять футов девять дюймов, вес сто тридцать фунтов; не считая пыльных, оборванных «цветов» (так байкеры называют свои куртки), он показался офицерам поразительно чистеньким для мотоциклетной банды.
Как выяснилось, Спрингер гордился своей чистоплотностью – что (по его словам) и стало одной из причин, по которым он лично не захотел иметь ничего общего с Мэнсоном и его девицами. Но Дэнни Де Карло, казначей клуба «Правоверных сатанистов», увязался за ними и стал пропускать общие собрания, так что около 11 или 12 августа Спрингер отправился на ранчо Спана, чтобы постараться убедить Дэнни вернуться.
– …Там повсюду летали мухи, а люди жили все равно как животные, я просто глазам своим не верил. Знаете, я-то действительно люблю чистоту, правда. Порой парни прямо обрастают грязью, но мне-то нравится держать себя в чистоте.
Так, значит, закатывает этот Чарли… Он хотел иметь Дэнни под рукой, поскольку на Дэнни наши цвета. И если туда вдруг заявятся какие-нибудь пьяницы, ну, приедут и начнут приставать к девкам, задираться к парням, тогда Дэнни выйдет вперед, прикрыв задницу цветами «Правоверных», и никто не захочет ссориться с Чарли, так-то вот.