Сирень из прошлого

Уж Джон-то имел относительные догадки давным-давно. А после того, как Майкл отправился с Пэном в Неверлэнд, появились ответы. Правда, поначалу они казались ему чушью. Должно же было быть этому наименее странное объяснение. А значит, озвучивать свои мысли вслух лучше не стоило, если он не хотел вызвать ещё ряд проблем. Ведь он просто не мог сказать ей.

Тогда, в их бывшем доме, девушка выглядела в его руках как кукла. И, что ещё хуже, неживая кукла. Слишком близка к этому жуткому состоянию.

Надежды взять было неоткуда, и Джон, полностью подавленный случившимся, только продолжал вглядываться в бледное лицо сестры. Пытался найти объяснение её скрытности. И почему мужчина нисколько не сомневался, что, не реши он сам отправить ей смс, Венди бы никогда не предпринимала попытку рассказать об их положении, выдать Майкла и… Пэна? Можно ли было сомневаться в осторожности сестры по отношению к этому бессмертному мальчишке? Неужели она не знала, к чему это приведёт?

Венди не могла сейчас ответить на его вопросы. Она только слабо моргала, до сих пор не до конца осмыслив продолжение своего существования. И поэтому Джон, боясь и своих догадок, и её ответов, тихо шептал успокаивающие слова. Её средний, а по виду старший брат всё ещё боялся, что Венди не переживёт этот час. Приход девушки в сознание был поистине чудом. Но, что ещё хуже, Джон знал немало случаев, когда организм даже при самых страшных травмах не умирает в сладком забытье, а предпринимает последние жалкие попытки в некогда отчаянной борьбе со скорейшей смертью.

Только Венди Дарлинг не была ранена. Ни один доктор из их родного мира, обычного мира не смог бы понять причину её слабого, хриплого дыхания, и, точно в лихорадке, дрожи по всему телу.

Магия оставляет след куда более глубокий.

К каким силам она взывала, чтобы вынести здесь целый век?

Клетка заскрипела от нового потока ветра, холодного и неприветливого. Джон устало вздохнул — это всё, на что он был способен. О том, чтобы позвать на помощь или просто дать о себе знать, у него уже давно не было в мыслях. Это, на радость Пэну, было бесполезно. После выслушивания издевательской речи этого демона, в груди зародилось едва контролируемое желание проломить своё нынешнее заточение, жертвуя кровью и болью. Это ничто - так, жалкие крупицы… Нельзя сидеть здесь, пока Венди во власти Пэна.

Ведь этого Питер и добивается — мучить их обоих, но с одним различием: Джон знал его секрет, заключённый в Эрике, а Венди была в приятном неведении. Пока что приятном.

Зачем он делает это? Разве этот мальчишка ещё не насытился вдоволь их переживаниями за прошедшие сто лет? Другой бы давно оставил всех Дарлингов в покое.

Судя по всему, Майкл, а ныне — Эрик, ничего больше не имеет общего с их семьёй. Брат стал почти как… Пэн. По крайней мере, с первого взгляда Джону показалось именно так. Но что пришлось отдать Майклу за своё второе детство? Те самые воспоминания, связывающие его с Венди и Джоном? Хозяин Неверлэнда не стал бы за просто так тратить свою силу и время на помощь другому. Даже в награду за участие в плане по возвращению на остров, где никто не взрослеет. Но выглядеть как подросток — не значит им быть.

Если бы только Джон смог побороть это чёртово заклятие немоты… Из-за такой нелепости все планы, приходившие в его голову, тут же шли под откос.

Он не знал, как ему поступить. Всё, что имел сейчас Джон — возможность прокручивать возможные исходы. Но пока ни один его не устраивал. Мужчину одолевал большой страх, что, несмотря на возможную потерю воспоминаний у младшего брата, то… чувство никуда не делось, а лишь спряталось глубоко в недрах сознания Майкла. Оно могло проявиться в любой момент, даже сейчас. Однако Джон не мог быть в курсе всех событий, потому что находился где-то на заднем плане. В который раз он посочувствовал Венди и пообещал себе, что, когда всё закончится, будет проводить больше времени с ней, чем за новым проектом по работе.

Ему было не по себе. В груди зарождалось горькое, сжигавшее изнутри непонятное чувство. Неизвестность только всё усугубляла. И одиночество. Пожалуй, одиночество пожирает душу каждого.

Прошло больше трёх или четырёх дней после последней его встречи с Венди. Разумеется, никаких новостей выведать у мрачного Энзо не получилось. На попытки Джона объяснить свои мысли жестами рук Потерянный лишь криво улыбнулся, но в глазах не было ни намёка на веселье. Этот подросток был явно чем-то сильно недоволен. Джону оставалось надеяться, что это никак не связано с Венди. Правда, случись что-то плохое с его сестрой, Потерянных это бы навряд ли расстроило. Наоборот, появился бы повод для радости.

Ближе к вечеру, когда настал час принести пленнику еды для поддержания его жизни, явился кто-то иной. И хотя сумерки уже давно сгущались, Джону всё равно удалось с первых секунд не найти достоверных признаков, свойственных Энзо. Нет, то был его младший брат.

Эрик соблюдал разумную осторожность, когда приближался к спусковому рычагу клетки. Без особого интереса встретившись с сосредоточенным взглядом Джона, юноша положил поднос с пропитанием на росший неподалёку старый пень, покрытый мохом.

— Советую без глупостей.

Интересно, какие, по мнению Эрика, Джон мог совершить глупости? Попросить выпустить его — не вариант, а мысль об оглушении парня пока не входило в планы. Нет, сейчас он желал одного, и, чтобы добиться этого, следовало вообще не предпринимать никаких подозрительных действий.

Джон, видя, что мальчишка медлит открывать нижнюю дверцу деревянного заточения, кивнул, намекая на отсутствие плохих намерений. Опыт с Энзо, когда мужчине почти удалось сбежать, кончился не так, как хотелось бы. Венди Пэн угрожал его смертью с Майклом, а ныне и она сама была предметом шантажа. Джон отлично помнил, как сестра рассказывала им о своих самых неприятных днях здесь. Хотя иногда Венди запиналась на полуслове и, смущённо покраснев, старалась перевести тему на что-нибудь ещё. Было ли это вследствие въевшегося в её сердце страха, или существовали моменты, о которых она просто не хотела рассказывать, не желая вызывать отрицательной реакции братьев?

— Не надейся каким-то образом убедить кого-то из нас помочь тебе или твоей сестре, — несмотря на недружелюбные слова, тон Эрика не выражал ненависти или презрения. Он отличался от Энзо, и это было пока что единственным облегчением. Передав через отверстие еду, Эрик не сразу выпрямился, намереваясь договорить: — Каждые несколько дней будут меняться те, кто носит тебе пищу. Так меньше вероятности, что кто-то решится предать Питера.

Был ли ещё где-то в этом Потерянном мальчике по имени Эрик его младший брат?

За эти пару минут Джону не удалось уловить во взгляде парня что-то, свидетельствующее о воспоминаниях прошлого. Юноша будто действительно впервые видел его. Но теперь Джон хотя бы удостоверился, что все его догадки оказались правдивы. В памяти всплывал образ подростка-Майкла, примерно шестнадцати-семнадцати лет, полностью соответствуя внешне нынешнему Эрику.

Но если Майкл и существовал, то где-то в немыслимо тайных глубинах разума парня.

Насколько же далеко намерен зайти Пэн, чтобы причинить им как можно больше неприятностей в отместку за нарушение привычного ритма жизни Неверлэнда?

***

Это больше похоже на выдумку, чью-то злую, но глупую шутку. А какое ещё может быть этому объяснение?

Венди ничего не решается сказать, надеясь, что Джон ещё не закончил, что он намерен дать подробное объяснение, убеждая девушку в неправильности толкования его предыдущих слов. Иначе и быть не могло. И даже выражение торжества на лице Питера не могло позволить ей сделать вывод.

— Что?

Кажется, это слово как нельзя точно описывало её нынешнее состояние. Но, судя по всему, Эрик тоже разделял позицию девушки, а потому и разрушил тишину, давившую доселе на неё, точно каменная стена. Потерянный вопросительно уставился на старшего брата, всем своим видом показывая, что он тоже не понимает, с чего его назвали Майклом.