Лес пигмеев

- Нет, не все. Я останусь и заменю собой убитых братьев по вере, - ответил миссионер.

14. Последняя ночь

Само торжество началось около пяти часов пополудни, когда немного спала жара. Всё население Нгубу пребывало в крайнем напряжении. Мать Нцэ пустила слух по всему племени банту о том, что Нана-Асанте, законная королева и столь оплакиваемая своим народом, до сих пор жива. И добавила, что иностранцы планируют помочь королеве вернуть её трон, и что в скором времени как раз и представится единственная возможность силой избавиться и от Касонго, и от Мбембелé. До каких пор населению придётся терпеливо наблюдать вербовку собственных детей, чтобы в дальнейшем последние превратились в настоящих убийц? За их жизнью неусыпно следили, те не могли свободно передвигаться и даже думать и вдобавок нищали с каждым днём. Всё, что производило племя, забирал себе Касонго; между тем как он накапливал золото, бриллианты и слоновую кость, прочее население не могло рассчитывать даже на простейшую прививку. Женщина тайно переговорила со своими дочерьми, которые в свою очередь поделились сказанным с подругами, и менее чем за час большинство взрослых разделяло тревогу по этому поводу. Люди не осмелились привлечь к делу охранников, хотя те и были членами их семей, поскольку не знали, каким образом отреагировала бы стража. Ведь Мбембелé уже успел промыть ей мозги и давно держал всех в кулаке. Более остальных страдали женщины-пигмеи, потому что нынешним вечером истекал срок спасения их собственных детей. Мужьям же всегда удавалось приходить вовремя и причём со слоновьими бивнями, но теперь что-то явно изменилось. Надя сообщила Йене фантастическую новость о том, что наконец-то восстановлен священный амулет, Ипемба-Афуа, и что мужчины скоро прибудут, но в этот раз уже не со слоновой костью, а с твёрдым решением противостоять самому Касонго. В борьбе придётся участвовать и им. Годами местное население терпело рабство, полагая послушание залогом выживания собственных семей; эта кротость практически не шла им на пользу, ведь условия жизни с каждым днём становились всё суровее. Чем больше всего люди стойко выносили, тем худшее обращение с собой же и испытывали. Как и объясняла Йена своим подругам по несчастью, мол, когда слонов в лесу больше не останется, в любом случае им не избежать продажи собственных детей. Куда лучше уж умереть, подняв восстание, нежели жить в рабстве и далее.

Переполох начался и в гареме Касонго, потому что всем уже было известно, что будущая супруга правителя ничего не боится, а сама практически не уступает в силе Мбембелé, вдобавок та подсмеивается над королём и вывела из равновесия старика какой-то оплеухой. Местным женщинам не повезло увидеть только что описанную сцену, отчего они едва ли могли этому поверить. Те чувствовали страх перед Касонго, заставлявшим их выходить за него замуж, а также благоговейное почитание к вспыльчивому старику, нанятому их стеречь. Некоторые полагали, что в какие-то три дня высокомерную Анджи Ниндерера несколько укротят и та станет очередной из покорных супруг короля, как и ранее уже случалось с каждой из них самих. Но четверо молодых, которые сопровождали её на реку и видели как мышцы, так и поведение женщины в целом, были твёрдо убеждены в том, что до подобного дело всё же не дойдёт.

Единственными, кто, похоже, не понял, что дела идут далеко не по-прежнему, оказались именно те, кому, наоборот, должно быть всё известно и причём куда лучше, нежели остальным: речь идёт о самом Мбембелé и его «армии». Власть вскружила им голову, те чувствовали себя непобедимыми. И со временем даже создали свой собственный ад, где солдатам было вполне комфортно, а поскольку никто и никогда им не противоречил, люди несколько расслабились.

По распоряжению Мбембелé женщины деревни отвечали за приготовления к свадьбе короля. Те украшали площадь множеством факелов и сделанных из пальмовых веток арок, возвели целые пирамиды из фруктов и наскоро организовали банкет из имеющегося под рукой, точнее из кур, крыс, ящериц, антилопы, маниоки и кукурузы. Бочки с пальмовым вином пошли по рукам охранников задолго до праздника, тогда как гражданское население воздерживалось от выпивки, - так объяснила ситуацию мать Нцэ.

Всё уже было готово как для свадебной церемонии короля, так и торжественного вручения слоновой кости. Ночь ещё не наступила, хотя повсюду зажглись факелы, а воздух как следует пропитался запахом жареного мяса. Под Деревом Слов выстроились в ряд солдаты Мбембелé и остальные приближённые жалкого двора правителя. Население Нгубу расположилось по обеим сторонам площади, а охранники из племени банту, вооружённые мачете и гарротами, следили за происходящим со своих мест. Для иностранных гостей были предусмотрены деревянные скамеечки. Жоэль Гонсалес держал наготове фотоаппараты, да и остальные не теряли бдительности, готовые к необходимым действиям, как только наступит нужный момент. Единственной из группы, кто отсутствовал на празднестве, была Надя.

На почётном месте под деревом уже ждала Анджи Ниндерера, впечатляя окружающих своими золотыми украшениями и новой туникой. Казалось, она была ничем не обеспокоена, даже несмотря на то, что нынешним вечером многое могло закончиться плохо. Когда утром Кейт поделилась с ней своими опасениями, Анджи ответила, что, мол, пока не родился мужчина, способный её напугать, и добавила, что сам Касонго ещё увидит, какова она на самом деле.

- Вскоре король предложит мне всё золото, которое только у него есть, лишь бы я убралась отсюда как можно дальше, - посмеялась женщина.

- Если только он не бросит тебя в колодец с крокодилами, - крайне нервничая, пробормотала сквозь зубы Кейт.

Когда охотники со своими сетями и копьями, однако ж без слоновьих бивней, прибыли в деревню, её жители поняли, что трагедия уже началась и ту ничем не остановишь. Все разом глубоко вздохнули и осмотрели площадь; народ ощутил определённое облегчение – любой исход был лучше, нежели и дальше терпеть ужасное напряжение нынешнего дня. Смущённые, охранники из племени банту окружили пигмеев, ожидая дальнейших распоряжений своего начальника, но командира поблизости просто не было.

По прошествии получаса внутреннее напряжение присутствующих возросло до невыносимого уровня. Ёмкости с ликёром ходили по рукам молодых охранников, чьи глаза уже основательно налились, язык развязался, а поведение и вовсе вышло из рамок приличия. Стоило одному из Братьев Леопарда рявкнуть на тех, как они сразу же оставили сосуды с вином на земле и стали смирно всего лишь на несколько минут, поскольку было трудно соблюдать должную дисциплину и далее.

По-военному прозвучавшая барабанная дробь наконец-то возвестила о прибытии короля. Марш открывал сам Бока Реал в сопровождении охранника с полной тяжёлых золотых украшений корзиной в качестве подарка невесте. Касонго мог показать свою щедрость народу, потому что как только Анджи станет частью его гарема, к правителю тотчас вернутся его же драгоценности. Сюда же проследовали увешанные золотом супруги и наблюдавший за ними старик с опухшим лицом и лишь с четырьмя, да и то основательно расшатанными, зубами во рту. Только теперь стала заметной очевидная перемена в поведении женщин, те уже поступали далеко не как овцы, а скорее напоминали собой стадо энергичных зебр. Анджи сделала женщинам знак рукой, на который они ответили широкой улыбкой соучастия в задуманном.

Позади гарема шли охотники, неся на себе возвышение, на котором сидел сам Касонго во французском кресле.