Страница 3 из 5
Я открыла окно, впуская в комнату свежий воздух. Глубоко вдохнула, отыскивая внутри себя начало мелодии.
Котик открыл глаза и навострил уши. Кажется, у меня появился постоянный слушатель.
Снова раздался стук в стену, но я не обратила внимания.
- Они меня с ума сведут, - жаловалась я Нине через пару дней.
На её любимой чёрной рубашке разошёлся шов, и мы уже час ходили по магазинам, подбирая замену.
- Играю, им не нравится. Завожу котика, им не нравится.
- Играть имеешь полное право с девяти утра до десяти вечера, - протянула Нина, перебирая вешалки.
- Точно?
- Даже мой сын про это знает, - она критически осмотрела одну рубашку с кружевом на рукавах, и повесила назад. - Как кота решила назвать?
Я пожала плечами.
- Никак не могу придумать. Пока он просто Котик.
- Ты - сама оригинальность.
Она сняла одну рубашку с вешалки и пощупала ткань.
- Как тебе?
- Вроде нормально...
- Вот и я не знаю, - Нина продолжила рыться в чёрных тряпках, а я опёрлась о ближайшую стену.
- Нина-а... А что если эта бабка дальше будет на меня орать?
- Господи, только не мямли, как сейчас! - она взмахнула ладонью. - Возьми себя в руки и дай ей отпор.
- Но я не умею.
- Так учись! В решающей ситуации тебе это пригодится, - она повернулась ко мне, повысив голос, звуча резко и грозно. - Представь, что играешь что-то злое и быстрое. Постарайся, а то эти бабки тебя сожрут.
Я вздрогнула.
- Что, правда?
Нина усмехнулась.
- Нет. Хотя, кто их знает, - она вернулась к рубашкам. - Эти старые, злобные ведьмы... Надеюсь, я никогда такой не стану.
Это звучало не слишком вдохновляюще, но я постаралась запомнить.
Ещё я старалась избегать свою соседку, но так как мы жили на одном этаже, получалось не очень. Иногда мне казалось, что она специально ждёт моего возвращения, чтобы выйти за почтой и поссориться.
Вот снова я пыталась открыть заедающий замок, а она стояла за спиной и визжала:
- Я скоро буду жаловаться! Невозможно жить под твои концерты, постоянно, каждый день, каждый час! Откуда ты взялась такая, ужас просто!..
Она всё повышала и повышала голос и наконец выкрикнула на самой высокой ноте:
- И кот твой провонял всю квартиру!
Как же она меня...
Достала!
- Мой кот не мог провонять всю квартиру, он ходит аккуратно и только в лоток! - развернуться через плечо, повысить голос и говорить максимально громко, чтобы отдавалось эхом, чтобы краска отвалилась со стен подъезда. - Играю я только когда закон разрешает. И не устраиваю пьянки, и никого к себе не вожу, а если вам что-то показалось, заткните свои грёбанные уши!
Воздух в лёгких закончился.
Бабка смотрела на меня, приоткрыв рот и противно сипло дыша. Кажется, второго акта не требовалось. Я развернулась и продолжила возиться с замком.
- Ты об этом ещё пожалеешь...
- Да пожалуйста. Можете измазать мне дверь краской.
- Измазать?! Да я тебя в порошок сотру, засранка! Кишки тебе вытащу! Ты хоть знаешь, кто я?! Да как ты посмела!
Я захлопнула дверь, отрезая лишние звуки.
Котик мяукнул, здороваясь. Я привалилась к створке. Не ссоры с соседями я ожидала на новой квартире. Не такого начала самостоятельной жизни.
Но Нина была права - нужно собраться и дать отпор.
- Так и сделала, - сказала я Котику. - Я молодец!
Нина же позвонила мне вечером.
- Привет, подруга! - на заднем плане слышалось бормотание телевизора и шум воды. - Слушай, мне тут знакомая позвонила. Им на свадьбу срочно нужен саксофонист. Прям срочно. Они сразу заплатят.
- Насколько срочно? - спросила я.
- Через час начало.
Я задумалась. Подрываться и ехать куда-то вечером было лень. Ещё и играть для толпы скорее всего пьяных гостей. Но оплата была бы кстати. Противоблошиный ошейник Котику и что-то вкусненькое мне.
- Диктуй адрес, - сказала я.
Через двадцать минут я с футляром наперевес выскользнула из подъезда. Вечерело. Бабок на скамейке не было. Никто не комментировал длину моей юбки, высоту каблуков и вообще причину выхода из дома на ночь глядя.
И слава богу!
Вернулась я ближе к двум часам ночи. Ключи со звоном полетели на пол, футляр я аккуратно поставила у порога.
Включать свет было лениво. Развесив одежду на спинке стула, я упала на кровать. Котик пристроился под боком. Немного помурчав, он уснул, я - сразу после него.
Проснулась я от холода и чувства сухости во рту. На свадьбе поесть не получилось, вспомнила я. Только выпить два стакана сока. Надо было просить воду, подумала я, садясь на кровати.
В комнате было светло. Одежда чёрным пятном висела на стуле.
По полу были разбросаны белые комки.
Я сидела и тупо смотрела на них. Ничего такого не было, когда я уходила. Точно не было. Осторожно я слезла с помятого покрывала и тронула один. Мягкий, как вата.
Откуда у меня в квартире вата?
Если только не...
- О, нет! - простонала я.
Крок, мой старый любимый Крок, валялся в углу. Его брюшко было разорвано, вата выглядывала наружу. Мне даже показалось, что уголки пасти грустно опущены.
- Как ты мог?! - я повернулась, разыскивая Котика.
Он, как ни в чём не бывало, сидел на столе. Услышав мой голос, он никак не высказал вины, только дёрнул ушами.
- Ну и козлина же ты, порвал Крока!
Я подняла игрушку. Стеклянные глаза смотрели с укоризной, но ткань была распорота очень ровно.
Острые же у Котика когти, подумала я.
- Прости, Кроки, - я обняла его, как делала раньше, делала всегда. Плюшевая ткань и твёрдые бусинки глаз. - Я всё исправлю.
Мысль о том, чтобы выкинуть порванную игрушку, и в голову не пришла. Крок всегда был моим другом. А мама дала мне с собой маленький набор для шитья.
Но сначала - я облизала пересохшие губы - нужно было поесть, помыться и расчесать торчащие в разные стороны волосы.
Шитьё не было моей сильной стороной. Штопала Крока я медленно, да и зелёные нитки в наборе были слишком тёмными. Теперь у него был неровный боевой шрам на животе.
- Я всё равно буду тебя любить, - сказала я ему, обрезая нитку.
Котик запрыгнул на диван, толкнулся головой под локоть.
- И как ты смеешь после того, как чуть не убил Крока? - я говорила это и гладила его по голове. - Не делай так больше.
Котик только смотрел на меня и мурлыкал.
Крока пришлось пересадить наверх, на шкаф. Репетиция планировалась вечером. Выкинув обрезки ниток, я открыла футляр.
Настроения импровизировать не было, и я достала ноты. Не успела музыка разлиться по квартире, в дверь часто забарабанили.
Не надо было открывать. Не надо было.
Я поняла это, распахнув дверь.
Соседка в очередном цветочном халате смотрела на меня. Она скрючила свои страшные когтистые пальцы и вскрикнула на весь этаж:
- Когда ты уже перестанешь?! Сколько можно не давать людям спать!
"Сколько можно спать до полудня", - вертелось на языке, но я его прикусила.
А бабка делать так не умела.
- Всего тебе мало, никак не наиграешься. Вот послушай меня лучше...
Слушать её визг я не хотела. Но когда я потянулась захлопнуть дверь, она просунула ногу в щель между створкой и косяком.
Я пнула её. По инерции, я не хотела, я не могла кого-то ударить, даже кого-то противного. Это получилось само собой, и я пожалела сразу.
Ещё больше я пожалела потом, когда она орала за дверью:
- Сама напросилась, теперь пожалеешь. Пожалеешь!
Я старалась не слушать. Распахнула окно, впуская звуки улицы, высунулась наружу. За спиной всё ещё раздавались невнятные вопли.
Сосед сверху помахал мне рукой, роняя пепел с сигареты.
- Вы с Любовью Васильевной поссорились? - сегодня он звучал весело и довольно.