Страница 9 из 31
В углу девичьей стоял на резной подставке старинный ларь, окованный бронзовыми полосами с причудливым узором. Давным-давно, лет сто назад, прадед Фрейвида, Ингард Говорящий Плащ, привез его как добычу из чудесной страны Эринн, что на далеких западных островах. Ингарда прозвали Говорящим Плащом, потому что его плащ имел волшебное свойство - перед каждой битвой он произносил стихи, в которых предупреждал о ее исходе. Над этим рассказом часто смеялись - где же видано, чтобы плащ складывал стихи! И хороши же были эти стихи, должно быть! Но чудесный плащ не раз спасал прадеду жизнь, а наделила его этим свойством сестра Ингарда, колдунья, владевшая в свое время родовым огнивом. Сестре Ингард и подарил добытый ларец. На дне ларца рунами его же рукой была выбита надпись: "Сей ларец принадлежит Ингигейде Мудрой". Потом он перешел по наследству к матери Фрейвида, Сигнехильде, тоже прозванной Мудрой. Она не принадлежала по крови к роду из Кремнистого Склона, но обладала большими знаниями и далеко славилась как искусная лекарка и ворожея. В этом ларе она хранила свои руны и целебные травы, и на его крышке изнутри были вырезаны три Целящие руны: "кано", "перт" и "инг".
Руны леса познай, коль лекарем хочешь ты стать
И ведать разные раны.
На лыке их режь и на листьях ствола,
Что вытянул ветви к востоку,
вспоминала Ингвильда речи мудрой валькирии, наставлявшей Сигурда в рунической мудрости. С самого детства Ингвильды Сигнехильда понемногу обучала понятливую и прилежную внучку, часто брала ее с собой, если ее звали к больному куда-то далеко. После ее смерти Ингвильда иной раз оказывала помощь, но несмело и редко, не слишком веря в свои силы. Ведь одних трав мало. Еще нужно уметь правильно выбрать и вырезать руны, правильно составить заклятье, способное прогнать болезнь. Если ошибешься, то сделаешь хуже. Поэтому до сих пор Ингвильда бралась лечить только самые легкие болезни.
Отперев замок, Ингвильда подняла крышку, вдохнула крепкую смесь запахов. В ее памяти этот запах так прочно был связан с образом бабушки, что Ингвильда невольно оглянулась - вдруг показалось, что сама Сигнехильда Мудрая встала у нее за плечом. Ах, если бы она и правда стояла сейчас здесь! Ингвильда закрыла глаза и как наяву увидела бабушку - еще не старую на вид, далекую от дряхлости, бодрую женщину с рыжими бровями, как у Фрейвида, с живыми светло-карими глазами и тонкими морщинками у внешних уголков век. Бабушка всегда смотрела бодро и верила в свои силы. Ей удавалось вылечить и от "гнилой смерти", хотя от этой болезни чаще умирают, чем выздоравливают. Сама Ингвильда видела больных "гнилой смертью" только один раз - семь лет назад, когда какие-то торговцы занесли эту болезнь на Острый мыс. Как раз было время тинга, но все в ужасе разъехались, и только Сигнехильде Мудрой удалось остановить заразу. Ингвильде тогда было всего одиннадцать лет, но в ее память врезались гнойные язвы, покрывавшие больных с головы до ног. Можно присыпать их мелким порошком сухой травы аира. Можно приложить примочки с отваром багульника и маслом. Порошок сухой травы чистотела можно растереть с маслом и медом. Земляника!
- Эй! -| Ингвильда обернулась к двум девушкам-служанкам. шептавшимся в углу. - Идите в лес и нарвите побольше земляничных листьев. Там в Копейной долине много земляники.
Девушки испуганно посмотрели на нее, боясь, что она пошлет их к больным. Выпроводив их, Ингвильда снова принялась разбирать травы. "Березовые почки очищают кровь! - шептал ей голос бабушки. - А цветы боярышника укрепляют сердце". А при нарывах в горле бабушка велела полоскать отваром дубовой коры. И все это ей сейчас пригодится. Ингвильда раскладывала на коленях и на скамье возле себя душистые мешочки, и знакомые благодетельные запахи придавали ей уверенности.
В девичью заглянул ее сводный брат Асольв.
- Не боишься? - спросил он, увидев, чем она занята. - Вижу, ты и правда собираешь к тем фьяллям. Может, все же обойдутся без тебя?
Асольв был добрым парнем, он любил Ингвиль-ду и боялся за нее.
-| Боюсь, - честно призналась она. - Если бы была бабушка! Я боюсь сделать что-нибудь не так - выйдет еще хуже.
- Конечно, ты не богиня Эйр* и можешь ошибиться, - спокойно согласился Асольв. - Но если ты ничего не будешь делать, они точно перемрут. Так что попробуй, раз уж тебе их жаль, - хуже не будет. Это, понимаешь, тот случай, когда хуже некуда. Мне так кажется.
При всей своей простоте это рассуждение вдруг успокоило Ингвильду. В самом деле - куда уж хуже!
- Асольв! - спохватившись, крикнула она брату, уже шагнувшему за порог девичьей. Асольв вернулся. - Найди большую шкуру или плотное одеяло и пошли с кем-нибудь на отмель. Нужно будет завесить вход в землянку. Ну, хотя бы старый парус. Больные "гнилой смертью" не выносят света.
Асольв ушел, вслед за ним и сама Ингвильда отправилась на берег. Землянка была почти готова, одни рабы покрывали ее шатром, взятым с "Тюленя", другие тащили из близкого леса охапки мха и веток для лежанок. Корабль вытащили на берег, перенесли на песок тех фьяллей, кто уже не мог держаться на ногах. Из пятидесяти четырех хирдманов Модольва таких набралось не меньше тридцати. И хуже всех было Хродмару. Он даже не заметил перемещения с корабля в землянку, лишь глухо стонал при каждом шаге рабов, которые его несли, - любое движение причиняло ему боль.
Модольв Золотая Пряжка беспокойно расхаживал по песку взад-вперед. Увидев Ингвильду, он удивленно вскинул седые брови.
- Ты снова здесь, липа льна! - воскликнул он. - Не думал я еще раз увидеть тебя! Как же хёвдинг позволил тебе прийти? Разве у него очень много дочерей?
- Я принесла травы твоим людям, - сказала Ингвильда, показав на мешок в руках раба у себя за спиной. - Ты что-нибудь понимаешь в лечении?
- Я воин, а не знахарка! Не знаю, как заведено у вас, а у нас во Фьялленланде зто считается женским делом!
- Значит, ты лечить не умеешь, - спокойно согласилась Ингвильда. - А я кое-что умею, хотя и не очень много. Так кто из нас двоих здесь больше на месте?
- Ради моего племянника я сделаю все, что угодно, - с мрачной решимостью заявил Модольв. - Даже оденусь в женское платье, как Тор в стране великанов, и стану распевать заклятья!