Страница 9 из 12
«Вторая жизнь» – студентка Виктория Бугрова
Я читаю с трех лет. До семи лет я росла в лесу. Две пятиэтажки военного городка не в счет. Говорят, личность человека формируется именно в первые семь лет жизни. Значит, меня создали лес и книги (нисколько не умаляя значимости участия родителей). И я рада, что так сложилось. Близость к дикой природе навсегда останется во мне. Закрытый военный городок подарил свободу детства, а значит, и свободу выбора, и ответственность за принятие решений. А уж сколько воспоминаний-образов врезалось настолько глубоко, что если я ими не поделюсь, меня разорвет. Теперь я точно знаю, как бы изобразила на экране жару: пыльная тропа через поле к озеру, каждый шаг – маленький взрыв пепельной иссохшей почвы. А вдоль тропинок – высохшие лягушки, больше похожие на подошвы старых ботинок. И все, как одна, головами по направлению к озеру.
А дальше, когда я пошла в школу, начались и вовсе чудеса. Семья следовала за отцом то на Урал, то в Приморье, то в другие, не менее интересные части страны. Я была достаточно сдержанной девочкой, но это позволяло мне приглядываться, рассматривать, наблюдать, запоминать, сравнивать все со всем, что попадалось на моем пути. Вокруг меня постоянно были новые люди, такие разные, иногда непонятные мне, но от этого не менее интересные. Частые переезды, маленькие временные квартирки без воды и электричества, грязные комнатушки общежитий – все это в детстве не имеет значения, вспоминается лишь потом. А вот яркие впечатления от новых городов, знакомств остаются навсегда. Всегда при общении с «невоенными» сверстниками меня удивляла их реакция на вполне обычные для меня вещи. Я поражалась – они не были внутри военной подводной лодки, не катались на велосипеде по авианосцу, не летали на самолетах, не ездили на танках, не видели ракет, «катюш», не держали в руках настоящий пистолет. Сложно было понять, как такие «обычности» могут вызывать столько восторга и зависти. Знакомиться, вливаться в новый коллектив быстро перестало быть для меня проблемой. Ведь я сменила восемь школ из-за службы отца. К счастью, учеба никогда не была для меня проблемой, программа давалась легко всегда и везде.
Когда я родилась, мой отец, военный, поставил ультиматум: дочь назвать Виктория. Пожалуй, это было чуть ли не единственный раз, когда он участвовал в моем «воспитании». О, как я ревела потом из-за имени, требовала другое. И только лет в пятнадцать я поняла: да, я – Виктория.
В 2005 году, вернувшись в «родные леса» я окончила Космодемьянскую среднюю школу с серебряной медалью. Хотя и имею «отличный» аттестат. Но сельским школам, как считают некоторые бюрократы, выдавать золотые медали вредно для здоровья.
Кино я всегда не любила. В воинские части, где служил отец, привозили только что-то невыразимо серое. Кстати, там я поняла, что кино рождается в зрительном зале. Даже жанр. Вы себе представить не можете, что, скажем, «Ромео и Джульетта» могут вызвать столько смеха в зале – здорового солдатского хохота.
Читая с трех лет, я жила в мире фантазий. Кино не было мне интересно. В нем все было плоско и предсказуемо, в книгах объемно и неожиданно. Меня воспитывали книги.
Но несколько книг буквально перевернули меня. Одной из первых был «Архипелаг ГУЛаг» А.И. Солженицына. Честно говоря, я как-то одно время растерялась в жизни. Честь, благородство, доброта, честность, справедливость – так ли это важно? Подлость, лицемерие, ложь, беспринципность – так ли это плохо? Девиз «поступай так, как тебе удобно» становится нормой. Но к чему тогда вообще сводится понятие «человек»?
После «Архипелага» все встало на свои места. В самых страшных ситуациях не остается ничего, кроме Личности. Система, правила, общественное мнение – это все само по себе, а выбор человек всегда делает сам. Эта книга написана для меня и про меня.
И еще творчество Набокова. Для меня – малознакомый, непонятный, но такой притягательный господин. Этот господин настолько приличен и благообразен, что нет нужды сомневаться в его порочности. Бесстрастное лицо, чуть ироничная улыбка, а в глазах отражаются карикатурные уроды, фальшивые, трусливые, подлые настолько, что начинаешь задумываться – не мое ли это отражение? Невозможно не любоваться этим человеком, противиться его обаянию. И я готова отвечать на любые его вопросы.
Любимое направление в живописи – сюрреализм. От картин Сальвадора Дали начинают гореть щеки и чесаться левая лопатка. Только они дарят мне такое яркое и шокирующее путешествие внутрь себя. Минута, две – и вот уже песок засыпал глаза, по щеке стекает яичный желток, на губу уселась пухлая дама, а я ищу в ящике своего живота цветок нарцисса. А нахожу, почему-то, портрет Ленина.
А потом совершенно случайно, как и приходит к нам судьба, я увидела фильм М. Антониони «Фотоувеличение» («Blow-up»). И меня затянуло. Я поняла, что кино может (и должно) быть настоящим, не про «жизень», а про Жизнь. Потом были и Тарковский, и Бертолуччи, и Кеслевский, и еще…
Так что теперь у меня два учителя и собеседника – кино и книги. А музыка помогает. Только бы успеть наговориться и высказаться.
После школы я поступила в Московский государственный университет приборостроения и информатики на специальность «Мировая экономика». Я прошла по конкурсу на бюджет, да и углубленное изучение двух языков на выбор примирило меня с действительностью. Я верила, что смогу выжать максимум из этого университета, чтобы потом идти дальше.
Так и вышло. Оглядываясь сегодня на то время, я понимаю, что приобретенный опыт был бесценен. Это стало очередным периодом взросления и развития. Я успевала работать, «попробовала» жизнь, которая меня ждала. Странный был привкус. В МГУПИ я проучилась четыре года. Оставалось только написать диплом…
Я порой искренне считаю себя фаталистом. Случайности не случайны. На третьем курсе я познакомилась с компанией ребят, которые не отказались от своих творческих мечтаний. Да, их работа или учеба были далеки от креатива. Но это не мешало им заниматься в театральных студиях, кинокурсах и так далее. Я сначала не понимала их, но с ними было очень интересно и познавательно. Глядя на них, я невольно сравнивала себя с ними. Хм, это я могла бы, это у меня тоже получалось… Мне есть, что сказать миру! Я хочу говорить. Из той малопонятной мне тоски снова выпорхнула мечта. И я знала, что теперь готова идти туда, куда испугалась прежде. Я пошла за мечтой.
Я вспомнила – или мне показалось, – я режиссировала всегда. С детьми во дворе, с родителями в доме, с одноклассниками, в театральной школе, но больше всего, разумеется, в своих фантазиях. Это так высоко и страшно, а от этого еще выше – создавать новый мир. Другой мир, мир в постоянных пограничных ситуациях. Мир, в котором всегда чувства открыты, глубоки и решают все.
Как здорово в этом моем мире разносить уютный и привычный мирок обывателя. Выворачивать его наизнанку и заставлять изучать свои внутренности. Засыпать его розовыми слонами, чтобы стало тошно. Как грандиозно в этом мире торжество правды, веры, любви и мудрости. В этом мире, может быть, нет счастья, но есть вещи куда более важные – подвиг, служение, миссия. Я все это вспомнила.
Чтобы убрать зажатость, стеснительность, навязанную «официальным» миром, и все то, что мне мешало освободить голову для творчества, в 2008 году я пришла к А.Н. Дрознину и Е.В. Колесниковой в экспериментальную актерскую мастерскую «АктэМ». Но актерские этюды мне удавались хуже, чем режиссерские пробы себя. Когда я поняла, что придумываю и воплощаю заданные этюды с помощью других людей, я постепенно отходила все дальше и дальше от сцены. Педагоги так и сказали: режиссура – 5, актерское мастерство – 3.
Так мечта стала целью.