Страница 1 из 12
Сборник
Первый шаг в кино. Дипломы во ВГИКе
© Всероссийский государственный институт кинематографии имени С.А. Герасимова
Вступительное слово ректора института, академика РАО, доктора искусствоведения, профессора В.С. Малышева
Хочу, чтобы это стало доброй традицией – писать историю ВГИКа изнутри, со стороны студентов: что их привело в институт, как они здесь учились и как делали свои первые фильмы…
Не исключено, что все волнения и переживания по поводу первой картины в своих дипломных работах сейчас описывают будущие Тарковские, Рязановы, Климовы, Соловьевы, Михалковы, Юсовы, студенты разных кинематографических профессий.
Родная колыбель – ВГИК – будет хранить их робкие, а иногда и уверенные первые шаги к кинематографу…
Авторы – студенты, описавшие в своих дипломных «исповедях» пути постижения профессии – все то, что они узнали и пережили во ВГИКе, все волнения, тревоги и радости, из которых рождался их первый фильм, утвердивший их как серьезных полноценных кинематографистов. Известно, что во ВГИКе учатся не только у педагогов, но и во многом друг у друга. Вгиковское «братство» учит не только хорошей успеваемости по дисциплинам, но и стойкости в жизни, достоинству и чести, умению не врать, отстаивать свои принципы, свое видение мира, быть не ниже своих экранных героев, не меньше их разбираться в жизни и ее проблемах. Иначе…
Сборник сохранит неожиданные порой суждения, высказанные в адрес дипломников их мастерами, а также отзывы уважаемых и известных режиссеров и кинокритиков.
Под редакцией профессоров В.П. Лисаковича, И.А. Григорьева, ст. преподавателя Т.П. Юриной.
«Я обязательно вернусь» – студентка Надя Шишова
Признаюсь честно, я никогда не думала о кино, а уж тем более о документальном.
Мои представления о будущей профессии всегда сводились к тому, что я никогда не буду бухгалтером, библиотекарем, и что я никогда не буду сидеть на одном месте больше 15 минут.
Родилась в Москве в 1991 году.
В школе часто задают дурацкие вопросы из разряда, кем ты хочешь стать, куда пойдешь учиться и тому подобное.
В тот день в школе был опрос, организованный группой социологов, холодная статистика, только цифры и не более. Ходили две девушки по классам, а нам-то что, разве пару минут от урока отнимут – и то в радость.
Спрашивают мою соседку по парте, кем она хочет стать в будущем, она отвечает, режиссером, как Мартин Скорсезе, у меня, говорит, даже есть его автограф.
Режиссером? Мартин Скорсезе? Автограф? Да о чем она?
Тишина в классе обрушилась диким гоготом, смеялись все.
Несмотря на то, что мы дружили в школьные годы, дух соперничества между нами всегда был. Кто быстрее добежит, кто лучше нарисует лошадку, кто больше всего поймает бабочек и т. д. Детские забавы нередко становились для нас серьезным камнем преткновения, порой разворачивалась целая драма – кто кого?
Когда дошла очередь до меня, и меня спросили, кем ты хочешь стать, я ответила, тоже режиссером…
Тогда нам было по 13 лет. И, конечно же, на тот момент для меня режиссер был как космонавт, только с той разницей, что режиссер снимает фильмы, а космонавт летает в космос.
В 2008 году окончив школу, 11 классов, я предприняла попытку поступить во ВГИК на режиссерский факультет, на кафедру неигрового фильма, в мастерскую С.В. Мирошниченко.
Но на собеседовании с треском провалилась.
Для меня тогда было все очень просто, документальное кино – это жизнь. Отчасти это, безусловно, и есть жизнь, своего рода слепок с реальности.
Но это понятие – «жизнь» – абстрактно, оно слишком глобально и не несет в себе конкретики.
Одно я совершенно точно знала, что, как бы хорош ни был режиссер игрового кино, насколько бы он ни был изощрен в своих мыслях, идеях, жизнь куда более изощренна и непредсказуема.
Да, меня привлекала и привлекает НЕПРЕДСКАЗУЕМОСТЬ. Именно непредсказуемостью обусловлен мой выбор – идти учиться на режиссера документалиста.
В 2009 году я повторно предприняла попытку поступить во ВГИК на режиссерский факультет, на кафедру неигрового фильма в мастерскую И.А. Григорьева и Н.К. Полонской.
На первых 2-х курсах, я, наверное, была совершенно неуправляема, эмоциональность и взрывоопасность моего характера сказывались на моем обучении и взаимоотношениях с однокурсниками.
Мои высказывания порой были хлесткими и подчас оскорбительными. А мой юношеский максимализм граничил с внутренними комплексами, а вдруг не получится, а вдруг не понравится, а вдруг у кого-то будет лучше, чем у меня?
Как однажды мне сказали: такая маленькая, а последствия хуже, чем от урагана «Торнадо».
На первом курсе в нас закладывалась основа всех видов искусств, это владение «историей» – драматургия, без которой не может обойтись ни литература, ни живопись, ни театр, ни фотография, и уж тем более кино.
Основная задача, как мне кажется, заключалась в том, чтобы научиться из жизненного потока – событий, выделять то, что неприметно на первый взгляд. Наблюдать и выстраивать из своих наблюдений «историю», где будут основные точки драматургии – завязка, развитие, кульминация и развязка.
Мастерство, которое проходило у нас 2 раза в неделю, всегда начиналось с разминки – принести готовую историю и раскадровку к ней не больше, чем на 10–12 кадров. Как бы ты ее снял, с чего бы начал и чем бы закончил? Историю можно было брать из разных источников, начиная со своих собственных наблюдений и заканчивая новостными лентами.
На первый взгляд, казалось, – все просто, вот сейчас возьму камеру и непременно сниму гениальное кино, тоже и с историей, и с раскадровкой. Но как только дело доходило до дела, вот тут начиналась ломка, завязка переставала быть завязкой, развитие развитием, кульминация кульминацией, а развязка переходила в разряд нечитаемых слов. Основные точки драматургии то и дело путались в голове и скакали, как хотели.
Ко всему прочему добавлялась еще одна трудность – дать название своей истории, и опять-таки, что сложного может быть в названии? Что же должно в себе содержать название?
Посему разминка для нас стала верным спутником наших занятий вплоть до 4 курса.
Для себя же я извлекла из разминки очень важную формулу, без которой я теперь не обхожусь, приступая к работе над фильмом. Находя тему для фильма, наблюдая за будущими героями, я в первую очередь пишу мини-историю в 3–4 предложения и раскадровываю ее на 10–12 кадров. Таким образом, мне это помогает выявить основную линию, так называемый стержень будущего фильма.
Помимо «подружки-разминки», на первом курсе стояла задача освоения инструментария, то есть всевозможные художественные приемы (выразительные средства), которыми пользуется режиссер при создании своего фильма.
И гвоздем сего курса, конечно же, было научиться избавляться в кадре от всего лишнего, научиться выстраивать композицию кадра. Это, конечно, мне давалось с большим трудом, современная привычка взять в руки камеру и «поливать» ею налево и направо, без всяческого осмысления, то и дело давала о себе знать.
Тогда ко мне потихоньку приходило осознание, что не все так просто, что нельзя просто взять в руки камеру и снять гениальный фильм и что гениальность стоит под большим знаком вопроса. Вся моя иллюзорность представлений о профессии режиссера рушилась, оголялась. Приходило нечто иное, то, к чему, наверное, в то время я была не готова.
Постоянный поиск, непрерывный мыслительный процесс, который не дает тебе покоя ни днем, ни ночью. Как? Что? Зачем? Почему? Смысл? Идея? Тема? Открытие? – бесконечный поток вопросов и поиск ответов на них.