Страница 11 из 16
Так семейная история, воспоминания детства, воплощённые в реальную среду, увиденные в поэтических образах, наполненные звучащей поэзией и введённые в контекст исторического времени, трансформировались в картину мира, вобравшую в себя разные по масштабности временные пласты и запечатлённую в вертикали авторского времени. В стихах Арсения Тарковского, звучащих в самый напряжённый, кульминационный момент фильма она обретала вербальный поэтический образ:
Лирический сюжет «Зеркала» был результатом интуитивно-философского мышления Андрея Тарковского, выраженного в кинообразах, но обращено это зеркало было и ко зрителю, к нашей памяти и способностям «проникать за покровы, скрываемые временем», выходить в четвёртое измерение.
Семейные истории в фильмах Ясудзиро Одзу, Лукино Висконти и Андрея Тарковского были рассказаны в форме повествовательного, драматического и лирического сюжетов. Повествовательная неспешность, созерцательность фильма Я. Одзу, драматическое напряжение и порывистость отношений героев Л. Висконти, глубокая внутренняя сосредоточенность и погружение в историческую память героя «Зеркала» демонстрировали стилистические особенности их авторов, которые во многом были основаны на их личностном понимании проблем семейных отношений. Однако при всём разнообразии режиссёрских стилей прослеживается единая, важная для всех тема, объединяющая эти драматургические модели – это тема устойчивости семейных связей между поколениями, их необходимость, драматизм их распада и одиночество как трагический итог разрыва семейных отношений. Само же проявление семейных отношений может быть рассмотрено и прочувствовано очень широко – от бытовых, повседневных отношений до самых глубоких родовых или трансцендентных связей. Заявленная тема семьи как драматургической модели определяет и духовнонравственную позицию, с которой режиссёры рассматривали истории своих персонажей. Взаимопонимание, любовь, терпение, интерес к ближнему, желание быть вместе – эти состояния и движения человеческой души определились как главные критерии в оценке картины семейных отношений.
Западные технологии в киноэпосе Ирана
УДК 778.5И(Иран.)
Григорьева Н.Г.
Москва, ВГИК
В статье рассказывается о важной роли персидской поэзии в культурном становлении иранцев и об особенностях экранизации персидского эпоса в кинематографе Ирана разных лет. Автор останавливается на двух радикальных по форме и стилю работах выдающегося иранского режиссера Аббаса Киаростами (1940–2016) «Тазия» (2005) и «Ширин» (2008) и прослеживает нестандартное применение западных технологий флэшмоба и продакт-плейсмента при создании этих картин.
Ключевые слова: экранизация персидского эпоса,
Иран, персидская поэзия, звезды иранского кино, Аббас Киаростами.
Western Technologies in Iran's Screen Adaptations of Epic Poetry
The article highlights the important role of Persian poetry in the cultural development of Iraniansand describes the specific features of screen adaptations of Persian epic in Iranian cinema over various years. The author dwells on two works by outstanding Iranian film director Abbas Kiarostami (1940–2016), “Tazi’eh” (2005) and “Shirin” (2008), both radical in form and style, and elaborates on the original employment of the western technologies of flashmobs and product placement in those films.
Key words: screen adaptation of Iranian epic, Iran, Persian poetry, Iranian film stars, Abbas Kiarostami.
Аббас Киаростами (1940–2016) на одном из своих мастер-классов заметил, что лучше всех о цифровом кинематографе сказал персидский поэт XIII века Мавлана Джалал ал-Дин Руми:
Развитие технологий существенно расширило возможности передачи идеи и образа, при этом «основа» иногда теряется в обилии этих образов, а также в деталях и спецэффектах. Иранское кино 1990-х годов было исключительно минималистично, но зато обладало особой лиричностью, за что иранских режиссеров называли «Хаямами и Фирдоуси наших дней»[52]. В начале XXI века в работах Аббаса Киаростами это сравнение приобретает буквальный смысл. Иранский эпос, который за «шесть веков славы» соединил в себе доисламское устное творчество и лирический мистицизм суфиев, был основой культурного становления многих поколений иранцев, одной из движущих сил интеллектуального возрождения Ирана, самым сильным, хотя и символичным оружием против разного рода диктатур – сначала шахской, затем фундаменталистской. В сегодняшнем Иране не поэзия, а кинематограф является самым популярным видом искусства, наряду с множеством его «порождений» – видео-артом, «видеокнижками», видеоинсталляциями. Персидская эпическая лирика, дававшая старшему поколению чувство определенности, ощущение стабильности и умиротворения, уступила место кинематографу в предпочтениях молодого поколения. Роль эта очень ответственная, поскольку поэзия, по словам американской публицистки Елен Сиолино, – это «религия, религия настолько же сильная, как ислам»[53]. В этом нет никакого противоречия, потому что для персидской поэзии типично отражать в той или иной мере религиозную основу мусульманской культуры. «В персидской поэзии …напряжение между мирским и религиозным толкованием жизни разрешается в совершенной гармонии духовного, физического и чувственного начал», – писала немецкая исследовательница суфизма Аннемари Шиммель[54].
Именно гармоничное сочетание земного и небесного обеспечило персидской поэзии «вечную жизнь» при сменах правителей, режимов, умонастроений на протяжении всей бурной истории этой страны.
Неудивительно, что режиссеры старшего поколения любили обращаться к эпосу, и, в зависимости от времени и обстоятельств, вектор их интереса перемещался то в сторону древнейших сказаний и легенд (А. Сепента «Фирдоуси» (1934), «Фархад и Ширин» (1934), «Лейла и Меджнун» (1937), С. Ясеми «Юсуф и Зулейха» (1956)и др.), то в сторону религиозных сюжетов, трактуемых, как правило, с точки зрения шиитской идеологии (Д. Мир-Багери «Имам Али» (1997–1998), Ш. Бахрами «Царство Соломона» (2010) и др.).
В 2015 году при поддержке иранского правительства иранский кинематограф, наконец, финансово осилил масштабнейшую киноэпопею «Мухаммед, посланник Бога». Государство, выступившее главным продюсером этой картины, доверило постановку одному из самых ярких режиссеров «иранской новой волны» – Маджиду Маджиди. Предполагалось, что картина выйдет на мировой кинорынок, и в том числе поэтому были приглашены известнейшие западные кинематографисты: оператор – легендарный Витторио Сторадо, постановщик спецэффектов – «оскароносный» Скотт Андерсон. Картина снята с использованием новейших технологий, при этом никуда не исчезла знакомая и полюбившаяся ценителям иранского кино гамма красок и узоров иранского ковра, пейзажность, медитативность, открытость и чистота образов. Создатели не скрывают, что главным адресатом фильма выступает как раз западный зритель, у которого, как им представляется, сложилось неверное представление об исламе, его пророках и подвижниках. Но этот зритель воспитан на определенных клише, и голливудские стандарты помогают приблизить кинополотно к его привычным запросам. Парадоксально, что картина, пронизанная гуманизмом и созданная с целью прославления ислама, была воспринята в штыки в ряде исламских стран. Сунниты сочли ее слишком шиитской, что снежным комом вызвало дремавшее недовольство картиной и некоторых других народов[55]. В России также картина прошла ограниченным прокатом в республиках с шиитским большинством, в других мусульманских республиках духовные лидеры картину раскритиковали и не рекомендовали к просмотру, подчеркивая при этом, что сами фильм не смотрели[56]. Утверждать, что картина шиитская, основываясь только на том, что она сделана в Иране, не совсем корректно, поскольку речь идет о том времени, когда мусульмане еще не разделились на шиитов и суннитов. «Мухаммед, посланник Бога» не претендует на роль «Священного Писания», а предлагает поражающее воображение зрелище, в котором, кстати, специалисты по истории ислама не нашли никаких искажений исторической правды жизни Пророка и противоречий Корану и Хадисам[57].
51
Руми Мавлана Джалал ад-Дин Мухаммад. Стихи. URL: http://www.e-reading.by/bookreader.php/1028100/Rumi_-_Stihi.html.
52
Диалог о жестокости и нежности, любви и смерти, кинематографе и поэзии. Беседа В. Херцога и М. Махмальбафа. URL: http://alevtina-d. livejournal.com/43598.html.
53
Sciolino Е. Persian Mirrors. The Elusive Face of Iran. New York: Touchstone Books, 2000. P. 168.
54
Cheshire G. How to read Kiarostami//CINEASTE. vol. 25. No. 4. October, 2000. P. 8–15.
55
Другое кино. Смотрим, Пишем. Обсуждаем. URL: http://drugoe-kino.livejournal.com/3205037.html
56
Легко ли снять фильм о пророке Мухаммеде. URL: https:// www islamnews.ru/news-488630.html
57
Там же.