Рейс вне расписания

Наблюдатель Василь Норин с помощью обычного почтовика потребовал себе аппарат дальней связи. Мы достаточно обес­печенное общество, но "дээсы" все-таки используются там, где без них обойтись невозможно: для связи с косморазведкой, для осваиваемых планет системы Беты, для объектов повышен­ной опасности. Норину это прекрасно известно.

Против просьбы о доставке "дээса", пересланной офици­альным каналом Капарида не возражала, хотя могла бы поднять вопрос о недоверии ("ДС" дает прямую связь с адресатом и контролю практически не поддается). Это оскорбление. Без до­статочной мотивировки капары имеют право требовать замены наблюдателя. Почему Василь счел необходимым скрыть от капар содержание своего доклада?

Патруль есть Патруль. Не желая оскорбить человека от­крытым недоверием, они все-таки решили элементарную провер­ку произвести. Всякое бывало. Зачем идти на обострение отно­шений с новым членом Содружества, если всему виной лишь расстроенное воображение наблюдателя?

Перед отлетом мне вручили небольшой тест, составленный психологами Патруля для Норина, и попросили встретиться с наблюдателем лично. Прибывший "дээс" Капарида встретила, как должное, однако перспектива моей встречи с Нориным явно ко­му-то не понравилась. Опасались, что передаст что-то не то? Ерунда. Получая "дээс", Василь не мог зависеть от какого-то курьера. Тянули время? Зачем? Если я должен с наблюдателем встретиться, то все равно доберусь до базы, пусть даже на мобиле.

Другое дело, если наблюдателя на базе нет, тогда у них были основания устраивать проволочки с таможней. Впрочем нет, даже если бы они добились бы своего и пилота с Капариды выставили, то, рано или поздно, молчание наблюдателя насторо­жит Патруль, и последует новая проверка. Раз "дээс" на планете, он должен работать.

А не случись эта катастрофа, давшая капарам реальную возможность от меня отделаться, если бы удалось добраться до базы, неужели они полагали, что представитель космофлота вечно будет сидеть там, дожидаясь Норина из какой-то таинственной нескончаемой экспедиции?.."

24

-- Ила, давай поговорим спокойно. Что ты знаешь о Норине?

-- Василь умер.

-- Откуда такие сведения?

-- "Спокойные" убили его почти две недели назад.

-- Я говорил с ним сегодня по висвязи!

-- Не может быть! "Спокойные" убили его, а тело остави­ли улям!

-- Откуда ты знаешь?

-- Знаю! -- почти выкрикнула она. -- Мне рассказали те, кто видел...

-- Кто?! Кто это видел?

Ила молчала.

-- Илка, кто видел? Ты понимаешь, насколько это важно?! Кто видел?

-- Онды, -- опуская голову, тихо сказала Ила.

Онды? Светящийся череп, выпученные глаза, щупальце над головой?

-- За что его убили?

Илка снова промолчала.

-- Я все равно дознаюсь!

-- Ты дознаешься, -- со вздохом сказала Ила, -- потом ули съедят тебя. Не надо тебе вмешиваться в дело, касающееся только капар.

-- Капарида не едина во вселенной -- происходящее здесь не безразлично всем планетам Содружества и даже моему "Та­лану".

-- Ватиш, -- Ила стала необычайно серьезной, -- ты в самом деле только пилот?

-- Да.

-- Тогда вернемся. Дождись посланный за тобой мобиль, улетай с Капариды, а потом расскажешь все у себя -- пусть расследуют!

-- Но Капарида не допустит на свою территорию Патруль и будет права. А если патрульные просто ворвутся сюда, что скажут другие люди, живущие на множестве других планет? Со­дружество не уважает суверенитет своих членов, присваивает себе право решать самолично, навязывать свою волю? Где дока­зательства гибели Норина, доказательства злого умысла, нако­нец? Вдруг произошел просто несчастный случай. За что его убили?

Ила молчала.

-- Иди домой, Илка, опоздаешь к ужину.

Я взял с кочки "хлопушку" и стал собирать в мешок ос­татки трапезы -- пригодятся. Илка молча следила за сборами до тех пор, пока я не достал из кармана компас.

-- А если я скажу причину, ты не пойдешь на базу?

-- Все равна пойду: там могли остаться какие-то записи Норина.

Илка колебалась еще мгновение, потом вдруг вскочила и выхватила у меня из рук пустую флягу. Колпачок... Миниатюрная рация?! Ну и натуралисты здесь живут!

-- Эльза?

-- Это ты, Ила? -- тут же отозвалась хозяйка.

-- Я, -- Илка покосилась в мою сторону и чуть понизила голос. -- Тут как будто машина нашлась... Эльза, мы, навер­ное, задержимся.

Мне послышался смешок, но возможно только послышался. Ила отключила передатчик и отшвырнула далеко в сторону. Только колпачок сверкнул, падая в заросли камыша.

-- Не стой столбом, бери мешок и пойдем!

Это было сказано таким тоном, словно я битый час угова­ривал ее никуда не ходить.

25

Из болота мы выбрались почти уже в темноте. Идти стало совсем скверно. Каким образом Илка угадывала дорогу, ска­зать трудно. Меня почему-то все время тянуло протаранить какое-нибудь дерево, и только в самый последний момент я отказывался от этого намерения.

-- Не думал, что на Капариде обитают разумные, -- сообщил я, желая хоть как-нибудь нарушить молчание.

-- На Капариде разумных нет, -- тотчас же отозвалась где-то впереди Илка.

-- А онды?

-- Хищники, угрожающие безопасности людей. "Угрожающие безопасности", -- от этих слов явственно пахнуло серыми мундирами.

-- Но они разумны?!

-- Ну и что?

Вопрос поставил меня в тупик:

-- Как "ну и что"?! Косморазведка несется в дальние дали, люди порой головы складывают во имя Контакта, а тут разумные под самым носом секторального совета!

-- Ну и что, зачем капарам разумные?

-- То есть?

-- Нам не нужны разумные. Своих хватает... забот, а тут еще налетят ученые из Содружества: давай изучай, давай по­могай... Зачем нам чужаки со щупальцами, когда есть свои с двумя руками? Кто не такой, тот хуже, кто хуже, тот лишний, а лишние должны очистить жизненное пространстве. Закон ес­тественного отбора, все в соответствии с природой.

Чем-то знакомым повеяло на меня от ее речей, но чем?

-- Илка, ты меня дурачишь.

-- Ватиш, а ведь ты сам ходил на ондов охотиться.

-- Но...

-- Да, ты не знал об их разумности, ну и что? Что из­менилось бы в противном случае?

Я начал немного сердиться. Похоже, девчонка просто из­девалась надо мной, в конце концов, я не нанимался воспи­тателем школы юных неандертальцев!

-- Послушай, девочка, из какого обезьяньего питомника тебя выпустили?

Илка стала, как вкопанная, и я чуть не напоролся живо­том на ствол "хлопушки".

-- Ладно, пилот, -- после секундного молчания решила Ила, -- будем считать, что ты пошутил.

В ответ я улыбнулся, но боюсь, в темноте она могла это­го не заметить. Впрочем, я преодолел искушение снять с плеча свое оружие: за ночные перестрелки с аборигенами меня точно попросили бы из космофлота, а я не мог нанести такой урон родному ведомству.

-- Юмор должен продлять жизнь, а не укорачивать ее, -- заметил я после того, как мы двинулись дальше.

-- Я сейчас плохо воспринимаю юмор! -- огрызнулась Илка. -- А ты, Ватиш, очень быстро вошел в курс нашей жизни, из тебя в будущем выйдет вполне приличный охотник.

-- Далась тебе моя охота!

-- Конечно, разумный онд или нет, для тебя он бесполе­зен, а значит, ты вправе решать: жить ему или нет. Все пра­вильно.

Я существую. Планета существует для того, чтобы я мог жить на ней, воздух для моего дыхания, онды для того, чтоб я мог развлечься охотой. Все остальное мне не требуется, а, стало быть, лишнее. На существование мир должен испрашивать разрешение у меня!

Не в моих привычках устраивать ночные дебаты на тему об эгоизме, но высказать свое мнение я не успел: "хлопушка" в Илкиных руках зашлась яростным воем, выбросив из себя рой раскаленные добела точек, где-то впереди на тропе взревел ужаленный пулями враг. Рев прокатился над кронами спящего леса и закончился надрывной нотой боли.