Страница 8 из 10
Вода – то единственное вещество, которое можно потрогать и которое, тем не менее, существует, подчиняясь не корпускулярным, а волновым законам – как свет, как электромагнитные волны. Интерференционные картины для нее аналогичны всем волновым процессам.
Вода – лучший проводник, усиливающий малейшие волновые колебания. Мы начали воспринимать ее как лупу, просвечивающую нас до мельчайших деталей, до внутренностей, до мыслей, до настроений. Она мягко вскрывает черепную коробку и возвращает тебе ее содержимое, как мыслящий океан Лема, как Храм.
В этом общении с ней нет цели перегнать или победить, есть только возможность соединиться. Необязательность результата увеличивает шанс на освобождение от напряжения и тревоги, чтобы вдруг почувствовать наслаждение и свободу.
Это универсальный алгоритм – обязательность требования к себе показать себя в данный момент великолепным любовником почти гарантированно приводит не к успеху, а к импотенции.
Даосы говорили, что настоящая медитация, как и настоящее боевое искусство, соединяет нас с ритмом вселенной – там, где присутствует «покой в движении».
Плавность. Тот же корень, что и «плавание».
Мы отказались от пути «тренировок» и начали играть в дельфинов. Мы смотрели любое видео с ними, которое могли найти, а потом, сохраняя в памяти увиденный образ, как могли, входили в него, оказавшись в воде.
Первые опыты свободного плавания воспринимались как чудесные. Для того, чтобы они стали естественными, потребовалось почти три месяца. Вода больше не отнимала силы, а давала их. Она перестала пугать и стала источником радости. А вскоре без нее стало трудно обходиться.
Между вдохом и выдохом
Теперь нужно было что-то делать с дыханием. Хотя бы для того, чтобы проводить под поверхностью воды чуть больше времени.
Опять же естественным решением были курсы апноэ – плавания с задержкой дыхания. И опять оказалось, что дело не в постепенных тренировках, а в переключении головы: с детства укоренившаяся привычка дышать без пауз, будучи насильственно прерванной хотя бы на минуту, мгновенно вызывала в воде приступ паники – чисто физиологическая реакция провоцировала иллюзию потери контроля и заставляла инстинктивно всплывать и судорожно дышать, хотя в легких оставалась еще масса кислорода.
ОК. Нужно просто успокоиться. Майоль уже прошел эту дорожку, а за ним – многие. Известно, что человеческий организм приспособлен к пребыванию под водой. Уже через несколько секунд после погружения лица в воду, рецепторы на коже лица передают мозгу сигналы, приводящие в действие т. н. «эффект млекопитающего», начинается брадикардия: ритм сердца замедляется, кровь отливает от конечностей к жизненно важным органам, потребление кислорода снижается.
В отличие от людей, дыхание дельфинов – осознанно. В значительной мере именно поэтому они никогда не спят полностью, давая отдых полушариям своего мозга попеременно. Если дельфин прекратит контролировать дыхание на несколько минут, он утонет.
Сознательное, а не автоматическое, дыхание – основа большинства самых мощных трансформативных практик, известных человечеству. Йоги и тибетские монахи умеют контролировать сердечный ритм. До известного предела научились произвольно замедлять его и мы – через некоторое время пульс стал послушно подчиняться сознательному решению.
Вероятно, можно было двигаться по этому пути дальше, занимаясь пранаямой и другими дыхательными техниками, но мы еще меньше, чем раньше, могли учиться, преодолевая скуку монотонных повторений упражнений. Нам нужно было найти игру – веселую, импровизационную, продуктивную деятельность, ПОПУТНО развивающую координацию дыхания.
Вновь помогло совпадение: друзья пригласили нас в Лион на концерт Залема – своего приятеля, играющего на диджериду.
В похожем на ангар концертном зале было чертовски холодно, глинтвейн был весьма посредственным, и мы были настроены очень скептически, когда на маленькой сцене установили три диджериду, появился худенький застенчивый паренек, и началась магия, напоминавшая какой-то фантастический, рафинированный и одновременно первобытный джаз.
Как ему удавалось извлекать самые насыщенные обертона и создавать целые аккорды при посредстве куска дерева, выеденного изнутри австралийскими термитами, и способного, казалось бы, производить лишь одну ноту? Как удавалось удерживать звук так, чтобы он не прерывался ни на секунду?
После концерта мы час проговорили с Залемом и уехали оттуда с чудесным инструментом – нашим первым диджериду, из которого еще не могли извлечь ни единого звука.
Потом был наш первый урок, содержащий в себе самое главное, хотя и звучавшее поначалу как шутка: «секрет циркулярного дыхания один – нужно просто вдыхать и выдыхать одновременно. Когда ты выдыхаешь ртом, ты можешь вдыхать носом».
И постепенно стала появляться музыка, вводившая нас в транс, облегчавший творение музыки, усиливавшей транс, приводящий к созданию музыки, вызывающей…
Вдохновение – это от слова «вдох».
Мы испытывали нечто новое, явно выходящее за рамки простого умения волевым усилием контролировать дыхание. Пауза между вдохом и выдохом расценивается древнейшими трансформативными системами как момент перерождения, полного слияния с миром, растворения в нем.
Хью Эверетт, физик, искавший ответ на загадки квантовой реальности в идее параллельных вселенных, называл моменты времени, в которых ход событий может быть изменен, точками выбора или окнами возможностей.
Между вдохом и выдохом есть пустое пространство, кроличья нора, предназначенная для того, чтобы перескочить из одной возможности в другую. Пространство, где, затаив дыхание, совершают чудеса.
Роскошь общения
На первых порах нас вновь вела очень простая мысль: если мы в состоянии что-то передать дельфинам, как-то с ними общаться, то в качестве средства коммуникации мы, прежде всего, должны использовать собственное тело.
Что есть у нас, чтобы наладить диалог с ними? Слова? Картинки? Предметы? Ничего, кроме содержания сердца и головы, а также тела. Но как, обходясь без слов, использовать голову или сердце, мы пока не имели понятия. Оставалось тело.
Очевидно было, что важные составляющие здесь – пластика, пластичность, текучесть движений и их выразительность. Но что-то еще…
Телесно ориентированные практики казались самыми прямыми дорогами к этому: плавность и гибкость движений, их гармоничность безусловно напоминали дельфинов. Но нам требовалось еще умение почти телепатически чувствовать партнера, передавая ему едва уловимыми движениями однозначно читаемые эмоциональные и даже смысловые импульсы и принимая в ответ такие же, заставляющие нас мгновенно и однозначно реагировать на них – так, как это делает группа дельфинов, связанная чем-то большим, чем механизм биологической синхронизации.
Наверное, некогда такие учения, как йога, содержали в себе почти все необходимое для такой трансформации. Очевидно, оно было наименее алгоритмизируемым и, как нам представляется, полностью исчезло в процессе тиражирования. Многие мощные системы, некогда предназначенные лишь для подготовленных адептов, вынуждены были в погоне за тиражированием превратиться в набор расфасованных по стандартным пакетам упражнений – возможно, полезных для физического здоровья и структурирования времени, но потерявших по пути свою сердцевину.
А может быть, нам просто не повезло – в наших поисках нам встречались либо очень поверхностные, либо очень замороченные на собственной просветленности гуру.