Князь Яблок

В храме Луны - вечный вечер.

Парадный зал, куда попадаешь, миновав парадную арку, похож на выскобленный изнутри панцирь гигантской допотопной черепаху. Сквозь крошечные окошки падают лучика света, в жаровнях пляшет огонь и в отсветах багрового пламени по каменным плитам пола ползали тени, похожие на длинных и чёрных змей.

Здесь, в сумраке, всё напоминало о том, что ночью, сразу после заката, человек особенно близок к чёрной бездне подземного мира. В воздухе застыл тяжёлый смрад сгоревшего масла, на полу- =канавки и лунки, куда жрецы насыпают зерно, чтобы накормить мёртвых. В накрытых тенями углах замерли коленоприклонённые статуи с восторженными лицами. Эти статуи жертвовали купцы и военачальники, и, словно полномочные посланцы при дворе царя, они день и ночь молили богов о снисхождении к заказчику.

Арка, что вела во внутренний дворик, была замаскирована - и казалось, что из зала нет выхода, как нет его из мира мёртвых.

Через этот зал проходили процессии, прежде чем попасть во внутренний двор, в лабиринты садов Луны, где журчит невидимая вода, стоят фаллосы из светлого камня, а глинобитные стены покрыты виноградом.

Но сегодня зал выглядел особенно странно. Его зловещая симметрия была нарушена.

Одна из восьми жаровней опрокинулась. Река серого и косматого, как шерсть, дыма ползла над полом, а под ним, в глубине, тлели алые угли, похожие на архипелаг вулканических островов, что никогда не остынут..

Над этой серой рекой стоял человек. В багровых отсветах умирающих угольков казалось, что его тело выковано из меди.

И лицо, и одежда показывали, что перед ними - чужеземец.

Непривычное, по-своему красивое лицо с огромным носом и резко очерченными бровями.

Одет он был на тот варварский манер, когда одежда служит лишь для того, чтобы не разгуливать голым, пусть погода это и позволяет. Сшитая из волчьих шкур набедренная повязка до колен. Поверх спутанных длинных волос - шапка, тоже из волчьей шкуры, так, что на макушке у парня получились ещё одни, волчьи уши. На обнажённом торсе и голенях, обвитых ремешками дорожных сандалий, - едва заметные шрамы.

В руке пришелец держал длинный посох - практически, готовую дубинку. Держал он её очень умело. Было ясно, что он готов пустить оружие в ход.

Ассириец пригляделся получше и заметил кое-что ещё. Парень был очень молод. Да, примерно одних лет с тем самым Шикку. Но мускулатура и дубина делали его похожим на взрослого воина.

Хотя кто знает, кто из них опасней... Образованные люди вроде Шикку может быть не так сильны, но куда изобретательней.

- Спроси, кто он такое и зачем он опрокинул жаровню,- приказал ассириец. Ашерту заговорила по-мидийски, спотыкаясь, но достаточно свободно.

Прочие служители стояли в тени, почтительно наблюдая за происходящим. Син, мудрый бог Луны, не справился. Настало время Дагона и Астарты.

Варвар различил знакомый язык, его лицо расплылось в улыбке. Он внимательно слушал девушку, кивал в нужных местах, а когда она умолкла, заговорил в ответ. Говорил он недолго - по обычаю его народа не полагалось слишком долго болтать с вероятным врагом.

- Он говорит,- начала Ашерту,- что он родом из Гиркании и что его род - добрые друзья царю города Врат. Да, кажется так. Его имя… на их языке оно звучит Ка-ри-мет…

- Мы будем называть его Каримиш,- сказал ассириец,- Дальше.

- Он жаждет славы и готов верно служить царю города Врат.

- А почему он решил, что царь города Врат вообще возьмёт на службу какого-то безродного гирканца?

- Потому что там служили его сородичи,- ответила за варвара Ашерту,- Его родичи-волки отважно сражались против Ашшура, ходили вместе с войском великого царя в страну кедров и страну великой реки…

- Я знаю про эти походы. Мне было тогда столько же лет, сколько тебе, Ашерту. Я отлично помню, как войска возвращались и целые реки рабов тянулись по нашей дороге…- ассириец смежил веки, а потом вдруг сверкнул глазами из-под густых бровей,- Почему замолчала? Продолжай! Говори всё!

Ассириец хотел прогнать мысли. Они были такие приятные, что отвлекали от непростого дела. Пленённые, связанные верёвками, поодиночке или с семьями брели через тучи серой пыли, и то тут, то там виднелся счастливый солдат царя на свежем коне и в кожаном шлеме. Солдат было мало, они терялись в толпе порабощённых, словно камешки в бурном потоке.

- Ещё он говорил, что не собирался ронять жаровню, и с величайшим почтением относится к нашим богам. Это получилось случайно. Он искал, с кем поговорить, кому передать своё… послание. И вот он отправился в храм Сина, лунного бога. Зайдя в храм, он случайно споткнулся об жаровню и уронил её. У него в сердце не было зла. Его сердце - сосуд простой, без двойного дна, это чаша для пиров, а не кувшин, как у коварных горожан. Зла там не было, иначе он его бы заметил.

- Многие из людей не желали зла,- процедил Хаммуасипу,- Но зло всё равно их отыскало.

- Должна ли я перевести ваши последние слова?

- Не нужно. Продолжай!

- Он надеется, что местные боги его простят. У него на родине, в Гиркании, боги ведут себя проще. Они мирно живут в священных сосновых лесах и там можно смело ломать кусты или даже ветки….

- Мы обсудим представления гирканцев о богах в другое время. Пусть рассказывает дальше.

- Видимо, некая ведьма наложила на неё чудовищное заклятие и обрекла на некоторую… неловкость. Он бы непременно размозжил проклятой старухе голову, но ведьм слишком много и он так и не смог разгадать, кто из них в этом замешана. Он хочет сказать, что он отличный воин и прекрасный наездник, но иногда с ним происходят непотребные вещи. Если он зайдёт в шатёр по важному делу - обязательно споткнётся на пороге. Если попросят подняться на башню - под ним сломается лестница. Но даже когда сломается, он всё равно заберётся, цепляясь руками...

- Зачем он здесь?

- Он хотел поговорить с богом Луны. Он слышал, что нынешний царь очень высоко его чтит.

- Неужели он думает, что у царя есть время на разговоры с каким-то мальчишкой-наёмником? Или его родичи забыли ему рассказать, что для таких дел у царя есть офицеры - сотники и десятники?

Ашерту переспросила.

- Он видел луну,- пояснила она,- на небе, почти каждый день. Он нарочно приехал в полнолуние. Он специально приехал, чтобы Луны было достаточно. Да, так и сказал. Луны будет достаточно и великий Син найдёт время, чтобы дать ему аудиенцию.

- Он весьма смелый юноша,- заметил Хаммуасипу,- Возможно, это от того, что неграмотный.

- Ещё он говорит, что он сказал свои слова и чист перед… тут непонятное слово. И что если мы ему не верим и простить его не можем, то мы можем попытаться его наказать. Но он будет драться до конца и скорее умрёт, чем будет искупать то, за что и так извинился.

Гирканец опирался на дубинку. Дубинка была славная, с аккуратно обработанным утолщением на конце. Сразу видно - это Каримиш вырезал её себе по руке.

- Спроси его, чтит ли он бога луны, славного Сина.

Ашерту перевела.

- Он говорит,- теперь девушке было трудно сдержать улыбку,- что мудрецы его народа не рассказывали ему о том, что Луна теперь живёт в чужом шатре. Если он останется жив, то непременно сообщит другим гирканцам эту необычайную новость.. В тех легендах, что передают у него на родине, у прекрасной Луны не было мужа. Он предположил, что брак сыграли недавно, так что новости уже дошли с неба до земли, но пока не дошли от речных городов до Гиркании. Кто такой Син - он не знает, но видимо, он достоин своей прекрасной жены. Богиня не станет выбирать в спутники жизни лентяя или мерзавца, словно какая-нибудь небогатая красавица.

Ассириец ещё раз посмотрел на парня. Сбоку, на прекрасно натренированном торсе - длинный шрам. Шрам уже зажил достаточно, стал просто белым участком коже.

Хаммуасипу не бывал на охотах, но знал, что это за отметина. Такой след оставляет росомаха, когда охотнику приходится сойтись с ней в рукопашную. На этот раз охотник победил. Да, не только молодой и сильный, но ещё и удачливый