Князь Яблок

- Ты учил грамматику?

- Я хочу сказать, что вы продаёте это другим. И я не могу понять, почему мне это должно достаться бесплатно.

- Но ты не знаешь, что именно тебе достанется.

- Знаю.

- А если ты знаешь неправильно? Неужели ты думаешь, что раз изучил грамматику, то знаешь всё на свете?

Шикку уже открыл рот, но не рискнул спорить с женщиной. И просто спросил:

- Что ещё у вас раздают бесплатно?

- Почему ты решил, что бесплатно? Бывает, когда не сезон, торговцы просто отдают дыни за бесценок.

- Они отдают старые, попорченные дыни. А старой вы не выглядете.

- Но бывают и праздничные пиры. Весь город кормят из царских и храмовых запасов.

- Значит, пир… А кто ещё туда приглашён, кроме меня?

- Это не пир. Считай это званым ужином.

Дом удовольствий, где трудилась Ашерту, стоял между фруктовыми рядами и мутной полоской канала. Тут же продавали пиво и пахло свежими лепёшками. Двухэтажный домик, облицованный изразцами алой глазури, обещал отдых и удовольствие. Важно, что и путь к нему был приятным.

Ашерту занимала боковую комнату с побелёнными стенами. Окно - в сторону канала, так что рынок почти не слышно. Вода канала ползла среди зарослей, похожая на бесконечную бурую землю.

Ашерту села на циновку, сбросила сандалии и поджала босые ноги. Шикку колебался. Он посмотрел в одну сторону, в другую и заметил столик. На столике - глиняное блюдо с тремя свежими яблоками.

- Это тоже подарок?- спросил он.

- Угощайся.

Шикку продолжал стоять. Тонкая туника пропиталась потом и казалась теперь тяжёлой и неудобной.

- Что ты увидел на северной стене?- продолжала Асерту,- Расскажи, мне интересно. Меня учили легендам, но не всем.

- Я не успел рассмотреть ничего особенного.

- Но ты начал смотреть. Значит, ты что-то про них знаешь. Про те времена, когда боги ещё сражались в горах и спускались под землю. Про древних царей, что правили всеми четырьмя сторонами света. Ты учился больше меня, знаешь буквы и другие удивительные вещи.

- Нет, нет, нет,- Шикку мотал головой и хвост мотался вместе с ней,- я не знаю ничего особенного.

- А яблоки любишь?

- Яблоки невозможно любить. На яблоки набрасываются.

- Тогда возьми, если любишь.

Шикку взял одно яблоко. Потом добавил к нему второе и третье. Постоял, разглядывая треугольник спелых плодов - а потом, сперва робко, подбросил первое, за ним второе, третье. И вот он уже стоит посередине комнаты и жонглирует яблоками.

Асерту засмеялась и захлопала в ладошки. Шикку поклонился, положил яблоки обратно, ещё раз посмотрел на девушку - и ему стало не по себе.

Он бы не смог объяснить, что случилось. Девушка откинулась на подушку и смотрела из-под чёрного локона. Одну ногу она поджала, а вторая была в двух пальцах от сандалий Шикку. Он мог видеть смуглую ступню.

Жрицу словно окутывало невидимое жаркое марево. Она смотрела, дышала, говорила - и Шикку окатывало пьянящим жаром, как будто он пил пиво кружку за кружкой. Шикку не мог отвести глаз от неё и не мог сопротивляться.

Это была сила Иштар, блудницы богов. Теплота, сладкая и тягучая, словно мёд, что сковала Думмузи и Энкиду.

Шикку понимал, что здесь обман, что это опасно - а затем присел на кровать. Он хотел показать, что может уйти в любой момент - но уйти, разумеется, не успел.

Ашерту поднялась с подушки, провела пальцем по высокой скуле мальчика. Потом взяла за руку и начала поглаживать ладонь.

Шикку не помогал, и не сопротивлялся. Он ещё мог хранить тайну и делать вид, что он не при чём. Но сопротивляться не мог. Ашерту это чувствовала. Женщины всегда это чувствуют.

Она мягко опустила его на лежанку и начала целовать шею. Тонкое ароматное дыхание кружило голову и Шикку не смог сдержаться - руки начали ласкать сквозь тонкое полотно упругую грудь жрицы с вишенками сосков.

Последний поцелуй - и вот девушка уже облизывает шею. Это было совсем новое удовольствие и Шикку откинул голову на подушку - чтобы отстраниться и чтобы не пропустить. Он по прежнему робко отвечал на ласки и прислушивался к чувствам. В голове продолжало скрестить подозрение - словно червь внутри яблока.

Но от Шикку и не требовалось ничего больше. Нежные и ловкие пальчики девушки уже стаскивали с него прилипшую одежду. Он и не ожидал, что его так просто раздеть.

У облачения жрицы не было ни заколок, ни пояса - так что дивную лёгкую ткань тоже можно стянуть одним движением. И только бронзовое ожерелье тренькало при каждом её движении. Интересно, она будет раздеваться сама, или…

Он не успел додумать до конца - девушка уже сорвала тунику и он увидел смуглое, тощее тело, словно вырезанное из вишнёвого дерева. Бронзовое ожерелье продолжало звенеть на теперь обнажённой груди, по тронутым зеленью кольцам прыгали искорки, а аромат притирания стал тоньше и ярче, он проникал в нос до самого центра головы и от него не было никакой защиты.

Девушка прыгнула на него, словно порыв тёплого ветра и прижалась кровати так плотно, что Шикку уже не чувствовал тела и только дышал. Тело жило своей жизнью, руки ласкали, губы слились с её губами и горячий член вошёл в прохладное влагалище.

Девушка застонала и задвигала бёдрами, не переставая яростно целоваться. Теперь она атаковала губы и Шикку никак не мог попасть в ритм - хотелось и отвечать на поцелуи, и забраться поглубже.

…По коридору приближались шаги. Шикку их слышал, но не замечал.

Вот шаги затихли напротив их комнаты.

Проклятье! Тухлая вода! Кого там демоны принесли?..

Неужели не могли раньше, прежде, чем началось? А сейчас Шикку и сам уже не остановится….

Жрица зажмурилась от удовольствия, на её щеке блеснула капелька пота.

Шикку приподнялся и прошептал, по-мидийски:

- Не отпущу.

А потом толчком перевернул девушку на бок и оказался сверху. Она не сопротивлялась - только стиснула его обнажённые плечи и стала постанывать. Достаточно тихо, чтобы это казалось естественным и достаточно громко, чтобы услышали за занавеской.

Шикку двигался упорно и старательно, он словно замешивали тесто. Было тяжело, он уже порядочно устал и голова больше не кружилась, а опускалась всё ниже - но и удовольствия было столько, что он готов был продолжать.

Пока не уснёт.

Или пока тот, кто молча стоит у дверей, не положит конец их веселью.

Шикку задрал голову, почувствовал, как жар ползёт по загривку - а потом внутри что-то подалось, и он излился в горячее лоно. На мгновение почудилось, что сейчас сперма застынет, как клей, и они навсегда останутся единым целым - а потом он выдохнул, повалился на девушку и ощутил, как сильно устал.

Шикку откатился в сторону, посмотрел в потолок и ему показалось, что все мысли из головы вылились вместе со спермой. Голова сделалась лёгкой, как кожаный мяч, и если бы не потолок, то наверняка улетела бы в синее небо, навстречу Шамаша.

Голый Шикку лежал, раскинувшись, словно птица с перебитыми крыльями.

Сейчас можно было рассмотреть его тело. Худое и длинное, длинные пальцы, приученные скорее к тростниковой палочке, чем к оружию труда. Ещё минуту назад грозный член обмяк и стал почти детским.

Рядом тяжело дышала обнажённая Ашерту.

Занавес бесшумно поднялся. На пороге стояла пожилая - на вкус Шикку, конечно - Эришти-Айя. За спиной начальницы над блудницами, в тени, стоял ещё один жрец - в тёмной одежде, тщательно бритый и с ассирийским носом. Шикку его не знал.

- Мы приносим свои извинения,- Эришти-Айя демонстративно смотрела в окно, мимо лежанки,- но срочно нужна твоя помощь. Нам нужен кто-то, кто понимает по-мидийски.

Шикку, не поднимаясь, повернул голову. Эришти-Айя улыбалась, лицо жреца оставалось бесстрастнымм - но Шикку знал, что за этой каменной стеной кипит сейчас настоящее сражение.

Глава 2. Чудовище из канала