Дважды рождённые

Где-то внутри, очень глубоко, начал движение страх.

Стремительно поднимаясь и забирая на себя внимание, страх начал разрастаться. Это был неосознанный страх, подсознательный страх, из которого вылупился вполне понимаемый страх потери. Игорь начал осознавать, что это свидание может и должно закончиться. Он понял, что отдал бы всё, только бы не нашлось силы, которая прервет этот момент, вот сейчас, не разорвет эту сцепку взглядов. Но…, страхи неизбежно исполняются. Она сама сделала это – глаза-колодцы несколько раз испуганно моргнули, скрылись, разрывая взгляд движением головы. Вырвалось: «Ой», и девушка начала отходить. Она сделала несколько шагов, пятясь задом, а потом развернулась и всё быстрее и быстрее пошла к своему выходу. И, уже у двери, побежала.

Игорь стоял и ничего не понимал, не воспринимал, не думал, пока вместе с металлическим щелчком замка до него не дошло главное – «ОНА УШЛА». Первый взрыв паники был ужасным, отупляющим. Игорь рванулся к двери, но к его несчастью, в этот раз автоматика не допустила сбоя. Стекающая с сознания паника возвращала силу разуму, но от этого становилось только хуже.

Внезапно до него дошел весь ужас ситуации – он не знал – кто она, у него не было шансов найти её! Он не сможет увидеть, узнать её в этих долбанных железяках! Его снова охватила паника. НИКОГДА – это слово, напитанное безысходностью, он пытался отогнать, ища выход в жуткой сосредоточенности путаных мыслей. Но слово «НИКОГДА» снова долбило его в голову, разрывало его изнутри, в животе возникла противная сосущая пустота. Что же произошло? Почему он, как идиот, стоял и пялился вместо того, чтобы спросить её – кто она, как её найти? Почему он не побежал за ней? Почему дал захлопнуться этой проклятой двери?!

«Как же теперь?» – прозвучало внутри него тихо и отчаянно.

Колени Игоря подогнулись, он опустился на пол и завыл. Завыл тоскливо и одиноко, ослепленный и беспомощный. Влюбленный человек в мире, не рассчитанном на любовь. В мире, рассчитанном на индивидуальную радость…

Игорь не помнил, как он вышел, как пришел на работу. Всё, что он осознавал, это принесенный им в Шелл аромат встречи, её аромат. Спроси его, как прошел день – он бы не смог вспомнить. Его разум разделился на две части: активную, не признающую поражения, которая требовала действий, поисков; и вялую, пассивную, для которой уже всё стало ясно. Каждая из них на какое-то время завоевывала пространство в его голове, выгоняя вторую. Но соперница скользкими и извилистыми путями снова водворялась и царствовала в сознании мужчины до очередного переворота. В этом кошмарном бою существовало ещё какое-то неуловимое чувство, которое зародилось ещё на белом полу «реальки» и жило само по себе, подпитываясь круговоротом надежды и отчаяния. Это чувство несло с собой какую-то больную радость, удовольствие. Оно горячо плескалось внутри, и каждый пик, каждая волна этого чувства несла на себе сладкую боль, и каждый отлив сопровождался горьким восторгом. От этого незваного коктейля Игорь блаженствовал и сходил с ума.

Активная часть сознания стала сдаваться, забитая безжалостной логикой противника, и в поисках соломинки выискивала любой предлог, чтобы сбежать от реальности и как-то прекратить эти муки: сеть? футбол? У меня же лекция… сейчас, уже началась! Он совсем забыл про лекцию, про вчерашние эмоции, которые сейчас померкли и не казались уже такими яркими. Всё, что создавало его жизнь до этого дня, казалось лишним и ненужным. Но лекция была поводом уйти от реальности.

– 2-

Лекция подождет. Пришло время, дорогой мой читатель, познакомить тебя с лучистым и удивительным человеком. Лучистость её была заложена ещё родителями в тот момент, когда они выбрали для своей дочки такое солнечное имя – Ярина.

Я уверен, что родители Ярины и сами были удивительными людьми, потому что у других, «неудивительных» людей, такое чудо навряд ли получилось бы. К тому моменту, когда она пришла в нашу сказку, она всё ещё была совсем юной девушкой, но её умение зацепить суть в любом начинании, было просто поразительным. Глядя на неё, общаясь с ней, никто, даже самый проницательный человек, не мог за безбрежной доброжелательностью, светлой улыбкой и звонким смехом по малейшему поводу, найти тот ключик, который позволял Ярине хвататься за свою цель мертвой хваткой и шаг за шагом пробиваться к главному. И если бы ты знал, дорогой мой читатель, с какой жизнерадостностью и легкой уверенностью она достигала всего того, что другим бы людям, менее сильным и менее лёгким, далось бы только ценой безумных усилий и огромных переживаний. И при всём при этом – милая и очень радушная девушка.

Ну, разве может такое чудо быть рождено заурядными родителями? Вот и я о том же. Впрочем, своих родителей Ярина как раз и не знала, и единственным человеком, с которым она связывала своё детство, была её няня из Центра Роста. Женщина, которая скорее годилась ей в бабушки, чем в матери, души не чаяла в ребенке и сохранила это тепло в их отношениях до тех дней, о которых я вам рассказываю. Няню звали Ариной. Как тут не выделить из толпы ребятишек девочку с похожим именем? Впрочем, не в имени дело, ну или не только в нем. Как бы там ни было, а сама няня называла Ярину Солнышком, или Аришей. Чудесная женщина. Сдается мне, что это она наградила Яру способностью так тепло и участливо улыбаться людям.

У Ярины тоже был Шелл, но этот зверь был без описания.

Что называется «был и был». Яра не выбирала его, когда была такая возможность, а просто взяла то, что дали. Шелл был неотъемлемой, но совершенно не важной частью её жизни, это был инструмент в реализации её бесконечных идей и поисков.

Ярина, как и многие люди её склада характера, купалась во множестве знакомых, приятелей, приятельниц. А сколько было тех, кто хотел стать её товарищем! Впрочем, путь к этому статусу был короткий, хотя ничего особенного в жизнь обоих он не добавлял. Вот чего не было у Ярины, так это друзей. Были те, кто думал, что он или она – её друг, но не было тех, кого она могла бы считать своим другом или того, кто мог бы сказать, что «он её знает». В слово «друг» Яра вкладывала очень много смысла! Сомневаюсь, что я бы смог сдать экзамен на эту должность.

Вспоминается ресторанная фраза: «налить, но не смешивать», эта фраза очень как подходит к нашей юной героине. Ярина жила в мире своих сверстников, погруженная в их дела и заботы, отзывчивая и доброжелательная, но при этом всегда осознавала себя чуть-чуть в стороне. Она не давала себя увлечь, снисходительно относилась к увлечениям товарищей, впрочем, никогда этого не демонстрируя. Она была уникальной девочкой, редким ребенком, который воспринимал этот мир целиком и, кажется, уже родился взрослым. Может быть, на это повлияла её няня, которая жила непривычной для обычного городского человека жизнью и, сама не осознавая этого, закладывала в ребенке восприятие мира с изломом на грани двух способов жить в этом Городе? Вполне возможно. Но я всё-таки склоняюсь к незаурядным родителям.

Врожденное любопытство и цепкость были причиной тому, что девушка часто оказывалась в необычных ситуациях и на исключительных мероприятиях. Так стоит ли удивляться, что Ярина тоже попала в список слушатей на лекциях, которые вел Профессор? Только в отличие от Игоря, она его называла «Дяденька». Почему «Дяденька»? Я действительно не знаю. Даже не спрашивал, уверен – отшутится или плеснет такой неподдельно искренней версией, что я запутаюсь, а переспросить постесняюсь.

В её исполнении новое имя Профессора звучало естественно, мило и уважительно, но всё-таки, в нашем изложении пускай он остаётся «Профессором». Тем более, что произносила Яра непривычное для нас ими только про себя.

В отличие от Игоря, студенчество Яры не было случайным.

Как-то в мимолетной беседе с приятелем она уловила ниточку, на которую не обратили внимания остальные участники их беседы. Яра переключила свой Шелл на приватную связь и улыбнулась своему собеседнику – чуть полноватому парню с копной рыжих волос.