Византийская принцесса

Когда госпожа снова легла, давая понять, что собирается спать, рабыня на цыпочках вышла из комнаты, но аметистовые глаза Теадоры оставались открытыми. Она лежала и смотрела в потолок, уже немного успокоившись. Сильное потрясение прошло, однако нанесенное ей оскорбление она никогда не забудет.

После их встреч с принцем Мурадом у нее сложилось впечатление, что все происходящее между мужчиной и женщиной очень приятно. Супруг лишил ее прекрасной брачной ночи, но допускать, чтобы с ней обращались подобным образом, она никогда больше не собиралась. Если ее отец, будь он проклят, желал, чтобы она родила Орхану сына, она родит, но прежде заставит мужа пожалеть о сегодняшней ночи. Она сделает так, что он будет желать ее сильнее, чем всех других женщин, вместе взятых, а потом… откажет ему.

Когда ее пресыщенный муж наконец окажется у ее ног, умоляя о милостях – а так и будет! – она, возможно, и проявит к нему благосклонность, а может быть, и нет – это уж как ей в голову взбредет.

Принятое решение позволило Теадоре наконец расслабиться и, поддавшись действию усыпляющего снадобья, уснуть. Позже Айрис, заглянув в спальню, с облегчением увидела, что принцесса безмятежно спит.

Али Яхия чуть было не потерял свою обычную невозмутимость, глядя с открытым от изумления ртом на маленькую девочку, стоявшую перед ним, а та писклявым голоском повторила:

– Вы, что, оглохли? Моя госпожа, принцесса Теадора, требует, чтобы вы немедленно явились к ней, так что пойдемте со мной.

Схватив изумленного главного евнуха за толстую руку, она потянула его за собой по коридору в сторону покоев принцессы.

Когда Али Яхия увидел Теадору, у него от удивления отвисла челюсть. Вчера ему казалось, что она не переживет свою брачную ночь, но эта молодая женщина ничем не напоминала то сломленное создание. Евнух впервые в жизни осознал истинный смысл слова «царственная».

Утром Теадора распорядилась, чтобы в ее гостиной установили на постаменте небольшой трон, и на нем приняла главного евнуха, одетая в шелка цвета морской волны и персидской сини, без украшений, потому что у нее их не было, с волосами, заплетенными в косы.

Теадора выглядела такой серьезной, что Али Яхия поначалу даже растерялся, но потом отвесил глубокий поклон, за что и был вознагражден слабой улыбкой. Царственным взмахом руки принцесса отослала рабов из комнаты и, оставшись наедине с главным евнухом, тихо сказала:

– Передайте своему господину: если то, что произошло вчера ночью, повторится хоть раз, я сообщу об этом моему отцу, императору Иоанну. Свой долг я сознаю, и ребенок появится на свет так быстро, как позволит природа, но впредь султан должен приходить ко мне один и принимать мою неопытность так, как принял бы любой супруг-христианин, – с восторгом, поскольку это доказательство моей невинности. Если же он желал видеть меня искушенной в любви, ему следовало позаботиться, чтобы меня обучили. Я в его стране уже давно, и он знал, где меня найти. Пусть мне пришлют учителей, которые помогут устранить мое невежество в этом деле, но, возможно, на первых порах султану будет интересно самому меня обучить. Для него это должно быть в новинку.

Главный евнух постарался скрыть удивление и очень серьезно сказал:

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы походатайствовать за вас.

– Верю, что сделаешь, Али Яхия. Из всех, кого я видела в этом дворце, ты единственный, кто помнит о моем положении. И я не забуду твою доброту. Спасибо, что пришел.

Евнух повернулся к выходу, но Теадора его остановила:

– Да, чуть не забыла. Позаботься, пожалуйста, чтобы завтра мы с Айрис могли посетить городской рынок невольников.

– Ваше высочество, если вам нужны еще рабы, я с радостью предоставлю их вам.

– Али Яхия, мне нужны не шпионы, а собственные слуги. Я не желаю жить в окружении соглядатаев, что находятся на содержании у госпожи Анастасии, или Нилуфер, или какой-нибудь фаворитки моего мужа. Или на твоем, Али Яхия, если уж на то пошло. Я понятно выразилась?

Евнух кивнул.

– Ваше высочество, я сделаю все так, как вы желаете.

С этими словами Алия Яхия вышел и поспешил на поиски своего господина. Султана он застал в обществе одной из его новых фавориток, белокурой черкешенки по имени Михрима. Девушка являла собой пример идеально обученной наложницы, образцом хороших манер, покорности и мастерства в любовных утехах. Али Яхия бесстрастно наблюдал, как Михрима взяла губами кусочек сладости и предложила своему господину. Евнуха султан восхитил – в таком возрасте все еще мог так быстро возбудиться и быть на высоте. Орхан, не обращая внимания на присутствие слуги, взял девушку и довел до такого состояния, что она была полностью покорена и почти рыдала. Только утолив свою похоть, султан посмотрел на евнуха. Али Яхия одним движением брови попросил хозяина отослать девушку, и Орхан оттолкнул Михриму ногой.

– Уходи!

Она мгновенно подчинилась, вскочила и выбежала из комнаты.

– Говори, Али Яхия. Что у тебя?

Евнух бросился на пол, взял ступню султана и поставил на свою склоненную голову.

– Мой господин, я совершил огромную ошибку: вынес неверное суждение, – и умоляю меня простить.

Орхан был заинтригован. Али Яхия служил ему уже лет двадцать пять, из них последние пятнадцать возглавлял штат белых евнухов. Его суждения всегда были взвешенными, бесстрастными и точными. Никогда еще султан не слышал от него подобных просьб.

– В чем дело, мой старый друг? – участливо спросил Орхан.

– Господин, дело касается принцессы Теадоры. Я был не прав насчет нее, и ваши жены тоже ошиблись. Она не повинна ни в каких интригах и не пыталась улучшить свое положение. Я знал это еще вчера, но было уже поздно что-либо менять… – Али Яхия замолчал, давая султану время вспомнить события предыдущего вечера, потом продолжил: – Сегодня утром она позвала меня и попросила передать вам, чтобы вы простили ее неопытность в искусстве доставлять вам наслаждение. Кроме того, она умоляла найти ей наставников, которые могли бы обучить ее и восполнить этот пробел.

– Вот как?

Орхан заинтересовался. Если бы после этой ночи девушка попыталась покончить с собой, он бы не очень удивился, и ему было бы все равно, но сейчас был заинтригован.

– Мой господин, если позволите высказать соображение… Возможно, вам было бы интересно самому стать ее первым учителем. Кто знает ваши желания лучше вас самого? Мне показалось, что ей не терпится научиться, к тому же она довольно красива.

Султан прищурился, вспоминая, и усмехнулся.

– Значит, говоришь, ей не терпится научиться? Даже после такой ночи? И ты считаешь, что мне стоит самому ее обучить?

– Мой господин, это будет вам в новинку. Я, конечно, не могу это утверждать, но если вас постоянно удовлетворяют только женщины из вашего гарема, разве это не может наскучить? А здесь – чистый лист. Вы сможете сами научить ее тому, что вам больше всего нравится. Если она преуспеет в науке, вы ее наградите, а если будет продвигаться медленно – накажете. Все на ваше усмотрение.

Глаза султана возбужденно блеснули. Евнух знал, что ему иногда доставляет удовольствие пороть невольниц.

– Али Яхия, так ты уверен, что не она подтолкнула своего отца к такому решению?

– Совершенно уверен, мой господин: это была целиком инициатива ее отца. Она сама предпочла бы остаться в монастыре Святой Екатерины.

Орхан лениво улыбнулся.

– Что ж, друг мой, она скоро передумает. Я научу ее жаждать моих прикосновений. Передай ей, что я прощаю ее невежество, и сегодня ночью мы начнем уроки любовного искусства.

Евнух склонился в поклоне, с трудом скрывая радость, но с принцессой, однако, лукавить не собирался. Вчера он воспринимал ее всего лишь как одну из тысячи таких же, но сегодня, когда увидел, как она, оправившись от отчаяния, показала свою силу, изменил мнение. Не последнюю роль сыграл здесь и его инстинкт самосохранения. Али Яхия не знал наверняка, что собой представляет Теадора Кантакузин, но был уверен, что со временем она станет силой, с которой придется считаться.