Византийская принцесса

В полумраке она уловила еще какое-то движение, и возле кровати появился высокий мужчина в парчовом халате. От страха и чувственного возбуждения у Теадоры против воли помутилось в глазах, но она поняла, что это султан Орхан. Его волосы, которые она помнила темными, стали почти белыми, но глаза… о, эти глаза остались такими же черными, как у Мурада! Султан бросил на нее бесстрастный взгляд и заметил, обращаясь к Али Яхии, так, словно Теадоры здесь не было:

– Она и впрямь довольно красива. Жаль, что нет времени как следует ее обучить. Она все еще девственница?

– Ваше величество, мне даже в голову не пришло проверить. Но, в конце концов, она ведь жила в монастыре.

– Убедись! Знаю я этих монашек: они любят непристойные игры.

Евнух отрывисто кивнул женщине с пером, и та прекратила свои манипуляции. Али Яхия наклонился и осторожно ввел в лоно беспомощной девушки палец. Теадора напряглась всем телом, натягивая шелковые путы, и евнух, отпрянув, выпрямился:

– Мой господин, она девственна.

– Я не хочу с ней возиться: меня ждет Мара. После того как с этим делом будет покончено, я пойду к ней. Позаботься о том, чтобы мне не пришлось заниматься еще и этим.

Теадора не верила своим ушам, но у нее не было времени на расспросы. Главный евнух быстро отдал какое-то распоряжение и через несколько секунд склонился над Теадорой с длинным, толстым, отполированным до блеска деревянным предметом в форме фаллоса в руках.

– Ваше высочество, вам будет больно, но всего мгновение, – проговорил он, словно извиняясь, а потом добавил тихо, так чтобы слышала только она: – Простите меня, принцесса.

Теадора почувствовала, как ее сокровенного местечка касается холодное гладкое дерево, и беззвучно заплакала от стыда. Последовал резкий толчок, ее тело пронзила острая жгучая боль, но постепенно стихла. Внутренняя поверхность ее бедер увлажнилась. В этот момент Теадора мечтала только об одном: лишиться чувств и таким образом сбежать от всего этого, – но, к несчастью, оставалась в сознании и теперь ее внимание переключилось с собственных ощущений на султана. Он по-прежнему стоял над ней и без малейших эмоций наблюдал за происходящим, потом раскинул руки в стороны, и в тот же миг рабы сняли с него парчовый халат. Теадора с удивлением увидела над собой все еще крепкое, как у молодого мужчины, тело, разве что более худощавое.

Теадора как зачарованная наблюдала, как к султану приблизилась обнаженная девушка с длинными золотистыми волосами, поклонилась, встала перед ним на колени и пала ниц, коснувшись лбом ступни господина в древнем жесте, выражающем полное подчинение. Потом, не вставая с колен, она выпрямилась, потерлась щекой о пах султана, взяла в руки его вялый орган и стала ласкать его тонкими нежными пальцами и покрывать быстрыми дразнящими поцелуями. Когда девушка взяла набухающий орган в рот, Теадора ощутила всплеск желания. В ужасе от самой себя, она повернула голову в сторону – и наткнулась на насмешливый взгляд одной из девушек, ласкавших ее груди, ноющие соски. Залившись краской стыда, она закрыла глаза, и хотя ощущения стали еще острее, старалась не поднимать веки.

Послышались звуки быстро удаляющихся шагов, и Теадора открыла глаза. Ее оставили наедине с султаном. Он подошел к кровати: его восставшее мужское естество было огромным и влажно блестело, – схватил круглую подушку и подсунул ей под бедра, чтобы облегчить себе доступ.

В следующее мгновение он оседлал ее, как кобылу, и она почувствовала грубое вторжение. Он стал двигаться в ней, мять руками ее груди, щипать соски, силой заставил ее поднять голову, чтобы смотреть ей в лицо. Взгляд его оставался тем временем холодным и бесстрастным. Опасаясь закрыть глаза, призвав на помощь все свое самообладание, она мысленно снова и снова выкрикивала: «Мурад!» Внезапно мужчина содрогнулся и рухнул на нее. Несколько минут они лежали спокойно, потом султан слез, развязал путы на ее ступнях, сдвинул ей ноги и поднял вверх. Следующая фраза стала первой и последней за все время этого кошмара, обращенной к ней:

– Теадора, не опуская ноги, лежи так, не то потеряешь мое семя.

С этими словами султан повернулся и скрылся в темноте, Теадора слышала, как за ним закрылась дверь. Она осталась одна. Все ее тело охватила дрожь, по щекам полились долго сдерживаемые слезы. Через несколько минут появился Али Яхия, вынул у нее изо рта шелковый кляп, молча отвязал ее руки и растер запястья. Все так же не говоря ни слова, он достал из кармана халата носовой платок и стер с ее лица слезы, потом помог ей встать, закутал дрожащее от холода тело в шелковый халат и вывел ее в коридор, к паланкину. Вскоре Теадора оказалась в теплых ласковых объятиях Айрис, и та отвела ее в постель.

Али Яхия остался ждать в гостиной Теадоры, согреваясь возле изразцовой печи. Наконец из спальни принцессы вышла Айрис, остановилась и вопросительно посмотрела на него. Евнух своим высоким мягким голосом рассказал ей обо всем, что произошло, и в заключение добавил:

– Твоя задача – позаботиться, чтобы принцесса не впала в меланхолию.

Айрис издала резкий смешок.

– И как, по-твоему, я могу это сделать? Она молода, ее растили с любовью. Любая юная девственница побаивается первой брачной ночи, но султан обошелся с моей маленькой госпожой грубо и жестоко. И что еще хуже, ей предстоит выносить такое же обращение еще три ночи! Почему? Чем это дитя заслужило такое жестокое обращение султана?

– Женщина, не твое дело задавать вопросы! – возмутился евнух.

– Али Яхия, если моя задача убедить девушку жить дальше, я должна знать все.

– Султан рассердился на принцессу за то, что, как он думал, она сама для улучшения своего положения уговорила отца потребовать выполнения всех условий брачного договора. Я тоже так думал, пока не познакомился с принцессой, но теперь вижу, что в ней совсем нет коварства. Две других жены султана, Анастасия и Нилуфер, тоже постарались разжечь гнев господина к принцессе, потому что боятся конкуренции.

– Евнух, моя принцесса словно нежный цветок. Ты должен уговорить султана в следующие несколько ночей обращаться с ней бережно. Какая будет польза от этой жестокости, если девочка лишится рассудка или умрет? Думаешь, византийский император, когда узнает, что случилось с его любимой дочерью, в награду пожалует твоему господину оставшуюся часть приданого моей госпожи? Может, Кантакузин и использовал дочь в своих политических целях, но она все равно остается его кровинкой и он ее любит.

Али Яхия кивнул.

– Ты права, женщина. Я позабочусь, чтобы сердце султана смягчилось по отношению к принцессе. Но ты должна мне пообещать, что будешь следить за каждым шагом девушки и не позволишь ей совершить глупость.

С этими словами евнух резко развернулся и ушел. Айрис дождалась, когда дверь за ним закроется, и побежала в спальню Теадоры.

Та лежала на спине, едва дыша и не издавая ни звука, но ее прекрасное лицо было мокрым от слез. Айрис пододвинула к кровати табурет, села и попросила подопечную:

– Расскажите мне, о чем вы думаете.

– Я думаю, что даже последний зверь в поле счастливее меня, – последовал тихий ответ.

– Моя госпожа, вы хотите умереть?

– Умереть? – Теадора резко села и с горечью рассмеялась. – Нет, Айрис, умереть я не хочу, напротив: я хочу жить, чтобы отомстить за это оскорбление! Как посмел султан взять меня так, словно я какая-то дикарка из варварского племени? Я Теадора Кантакузин, византийская принцесса!

Ее голос едва не срывался на истерический визг, и Айрис заметила, показав на уши:

– Все хорошо, моя принцесса, помните?

Теадора тут же замолчала. Рабыня встала, налила в бокал красного кипрского вина, добавила в него щепотку молотых пряных трав и подала бокал госпоже.

– Выпейте. Здесь есть снотворные травы. Завтра вам понадобится вся ваша мудрость и храбрость, а значит, нужно хорошо выспаться.

Теадора осушила бокал и попросила:

– Айрис, обязательно разбуди меня до полудня.