В смертельной опасности

Егор не спрашивал какую. Он был из породы тех мужчин, которые, смотрясь в зеркало, понимают, что весь мир принадлежит им, поэтому у них всё и всегда будет хорошо.

В такси, везущем друзей из аэропорта в город, играла музыка в стиле регги. Справа от дороги, забитой машинами всевозможных марок, тянулись тяжелые серые стены старинного английского форта. Обвитые плющом, они кое-где зияли провалами, сквозь которые видна широкая бухта и море до самого горизонта.

– Нравится? – спросил Леонид, положив руку на ляжку спутника.

– Экзотика, – сказал Егор. – Я, когда Фандорина играл, в Турции снимался. Тоже очень красиво.

– А там Блу Маунтинс, – сказал Леонид, показывая на далекие вершины, проступающими из дымки за башнями небоскребов. – Голубые горы.

– Хорошее название. Мне нравится.

Егор засмеялся, показывая ровные белые зубы с розовыми деснами. Его ладонь тоже лежала на ноге спутника. Таксиста они совершенно не стеснялись. Захотели бы, так поцеловались прямо у него за спиной, вызывающе поглядывая при этом в зеркало заднего вида. Но эти двое не любили целоваться. За три дня отдыха на Ямайке их губы ни разу не соприкоснулись, чего не скажешь о других частях их тела…

Выбравшись из воды, Леонид подошел к столу и жадно вгрызся в сочную мякоть карамболя. Он не потрудился надеть плавки, потому что они загорали на частном пляже арендованной виллы. Когда им не хотелось торчать на солнце, к их услугам был дощатый помост, крытый тростником и завешанный белыми покрывалами. Изнутри сооружение напоминало походный шатер какого-нибудь шейха: блюда с фруктами и сладостями, глиняный кувшин местного рома, низкие шелковые топчаны.

– Я так рад, что приехал сюда, – томно проговорил Егор, развалившись в тени. – Ямайка, блин! Здесь чувствуешь себя каким-то чертовым Джеймсом Бондом.

«Он приехал сюда, – мысленно съязвил Леонид. – Не я его доставил, как щенка в корзиночке, а он сам. Интересно, все актеры такие самовлюбленные? Наверное. Это раньше их лицедеями называли и держали на расстоянии. Теперь все они поголовно звезды».

– А что, – сказал он, – мы тоже не пальцем деланы. Возьмем и снимем своего Бонда. Какого-нибудь агента ноль-ноль.

– Я бы сыграл, – кивнул Егор, оттягивая пальцами нижнюю губу. – Такого, знаешь, брутального типа. И женоненавистника. Их Бонд на телок западает, а я бы их в узде держал. – Он отпустил губу, показывая кулак. – С подтекстом.

– Нет, – возразил Леонид. – У нас такие подтексты не прокатят. Лучше традиционно. Мальчик девочку любил…

– Мальчик девочку долбил…

Они засмеялись. Егор – самозабвенно, запрокинув красивую голову, показывая свои великолепные зубы и аккуратный, кошачий язык. Леонид – несколько сдержанно, потому что подвел разговор к важной для себя теме и был предельно собран.

– Но Бонд потом, – сказал Егор, отсмеявшись. – Сначала я хотел бы завершить свой проект. Эти кредиторы совсем ополоумели. Натравили на меня какого-то хмыря, он каждый день звонит, угрожает…

– Это решаемо, – оборвал собеседника Леонид.

– Ты и на прошлой неделе так говорил. А на самом деле…

– Давай ты заткнешься и выслушаешь.

Леонид произнес это мягко, словно бы в шутку, но Егор все равно опешил. Его челюсть, покрытая ровной трехдневной щетиной, отвисла. Поднявшись с топчана, он плеснул себе немного рома и выпил. После этого его лицо сделалось еще более обиженным, будто ему подсунули какую-то гадость.

Леонид окинул взглядом его фигуру. Раздетый Егор Майоров выглядел еще более впечатляюще, чем одетый. Создатель щедро одарил его всем, чем должен обладать мужчина. Леониду безумно нравилось телосложение его дружка, но все равно было обидно, как бывало ему обидно, когда он вспоминал обо всем, чего недополучил от собственного отца.

– Садись. – Подавая пример, он сел сам и указал на шезлонг напротив. – Поговорим о твоих долгах, а заодно об отношениях мальчиков и девочек…

– Не понял.

Опускаясь на шезлонг, Егор страдальчески наморщил лоб, умудряясь оставаться при этом воплощением совершенства.

– Сейчас поймешь, – пообещал Леонид, очищая похотливо выгнутый банан. – На уикенд я даю прием в честь своего тридцатипятилетия. Считай себя приглашенным.

– Сколько?

Актеру Егору Майору даже не приходило в голову, что он мог бы прийти поздравить Леонида просто так, по-дружески. В ожидании ответа он приподнял бархатистые, слегка подбритые брови.

– Десять, – сказал Леонид.

– Я буду, – кивнул Егор. – Но этого не хватит даже, чтобы проценты погасить.

Так оно и было. Долг у него был немалый. Леонид подумал, что в довольно скором будущем этого красавчика попросту убьют, когда поймут, что взять с него больше нечего. Некоторое время он будет снова занимать и перезанимать, выкручиваясь, но так будет продолжаться недолго. Однажды утром в интернете появится сообщение о трагической гибели народного любимца Майорова. То ли на машине разобьется, то ли из окна выпрыгнет, а то будет убит таинственным собутыльником, как это нередко случается. Тут особого простора для фантазии не потребуется. Технология привычная, обкатанная. Сколько артистов ушли из жизни по этой дорожке?

– Погасишь проценты, – убежденно сказал Леонид, – и кредит вернешь. Придется немного поработать. Роль сыграть.

– Я сыграю, – решительно произнес Егор. – Уж не в Голливуд ли меня приглашают?

Он засмеялся, давая понять, что шутит. Но в глазах его светилась надежда.

– Не в Голливуд, – разочаровал его Леонид. – Всё прозаичнее. Тебе нужно будет охмурить мою мачеху.

– Кого? – не понял Егор.

– Мачеху, – повторил Леонид, с наслаждением кусая банан. – Жену моего отца. Она очень красивая.

– Красивая – ха!

Егор пренебрежительно скривился. Леонид пожал плечами.

– Ничего, потерпишь. Ради дела.

– В чем дело заключается, я не понял?

– Ты должен будешь ее охмурить.

– Что? – Егор шутовски приложил ладонь к уху. – Я не ослышался?

– Ты не ослышался, – твердо произнес Леонид. – Тебе придется соблазнить Оксану и переспать с ней.

– Но…

– У тебя получится. Закроешь глаза и представишь на ее месте кого угодно. Поэкспериментируй с позами. – Леонид выбросил банановую кожуру и вытер ладони о голые бедра. – Или просто вообрази, что трахаешь не женщину, а денежный мешок.

– У нее есть деньги? – поинтересовался Егор задумчиво.

– Не сами деньги, а доступ к ним. Но она влюбчива, как кошка. Если ты ее приласкаешь, то она найдет способ тебя озолотить.

– Она уродка?

– Почему уродка? Очень даже эффектная девушка.

– Ага. – На лбу Егора опять возникли складки, свидетельствующие о напряженной и бесплодной работе ума. – Не понял. Зачем тогда ей платить мне? Если она красива…

Леонид резко наклонился вперед, улыбаясь.

– Ксюша без ума от актера Майорова. Все твои сериалы по сто раз пересмотрела. Ее смартфон набит твоими фото.

– А! – Егор расслабленно откинулся на спинку шезлонга. – Тогда всё понятно. Я должен ее осчастливить.

– С одним условием.

– С каким?

– Очень важным, – заговорил Леонид медленно. – Ты не должен проговориться, что тебе известно о ее слабости. Ни в коем случае. Она настоящая гордячка. Если решит, что ей оказывают снисхождение, то замкнется в себе, ощетинится, и тогда прощайте, денежки.

– Нет, нет, – заволновался Егор, поскрипывая шезлонгом. – Деньги упускать нельзя. Тот подонок, который мне звонит, пригрозил меня кастрировать.

– Мы этого не допустим. – Пятерня Леонида погладила шершавое колено собеседника. – Разыграем спектакль, как по нотам. Я представлю тебе Ксюше, а ты притворишься, что влюбился в нее с первого взгляда. Дальше – дело техники.

– Да, ты говорил. Поэкспериментировать с позами, представить на ее месте другого…

– Не только. – Леонид пересел на шезлонг Егора, прижавшись к нему все еще прохладным после купания бедром. – Я дам тебе видеокамеру. Крохотную, шпионскую. Ваш акт нужно будет заснять.

– Не-ет! Порнография – не мое амплуа. Если подобное видео всплывет где-нибудь, то конец моей карьере.