Страница 9 из 19
Все доходы сельских обществ складывались из следующих источников: от сдачи в аренду мирских земель для сельскохозяйственного использования и для промышленного пользования (аренда под фабрики, склады и т. п.); пособий от казны и земств; займов и сборов пошлинного характера; с паспортов и билетов, сборов за прописку, со сделок и договоров; штрафов и страховых платежей; раскладок с домохозяев на церковь, школу, покупку земли, пастьбу скота и т. д. В центральных губерниях сборы и раскладки с крестьян составляли 80–82 % от всего дохода общины. Они зависели от количества дворов и числа работников, количества земли и наличия скота. Так, одна десятина надельной земли облагалась по-разному: в Московской губернии, где земли было меньше, – в 93 коп., во Владимирской – в 49 коп., в Тверской губернии – в 36 коп.91
Доходы крестьянского мира постоянно, но неравномерно росли, особенно в Московской губернии, где с 1894 по 1905 г. они выросли на 55 %, во Владимирской – на 11,6 %, в Тверской губернии – на 11,2 %. Пропорционально этому увеличивались и расходы. Первое место среди них занимали расходы на сельскохозяйственные нужды – 35,1 % всех расходов; второе место – 27,5 % занимали расходы на содержание волостной и сельской администрации, суда и канцелярии. На покупку и аренду земли для общины уходило 21,3 % расходов. Незначительная часть расходов шла на различные потребности: народное образование, медицину, общественное призрение сирот и пожилых одиноких людей.92
Кроме уплаты государственных и местных налогов, крестьяне выполняли различные натуральные повинности: рекрутскую, дорожную, подводную и т. д. Обложение налогами и государственными повинностями осуществлялось на общинно-подушном принципе и на основе круговой ответственности, за их неуплату отвечали выборные лица и вся община.
Через сход или совет стариков община следила за общественным порядком, разбирала конфликты между односельчанами, с санкции схода наказывала крестьян за мелкие правонарушения и недоимки; контролировала выдачу паспортов на отходничество; изгоняла из общины воров и правонарушителей; принимала меры при пожарах и по охране общественного имущества. Расследование и суд по гражданским делам осуществляли выборные лица, совет стариков или сход. Сельский сход или сельская администрация защищала интересы крестьян и общины в целом перед государственными, церковными и другими учреждениями по обычаям и законам.
Своим моральным долгом община считала оказание помощи бедным и пострадавшим в результате стихийных бедствий, сиротам, больным и престарелым одиноким односельчанам. Для этого в некоторых общинах имелись запасные хлебные склады, устраивались общественные работы – помочи; содержались богадельни и приюты.
Община играла роль транслятора традиций и обычаев от старшего поколения к младшим, занималась воспитанием подрастающего поколения; оказывала финансовую и материальную помощь школам и библиотекам. В тех селениях, где не было школ, крестьяне часто по своей инициативе открывали школы грамотности.
Важной функцией общины была забота о попечении церкви и причта, проведение религиозных праздников и коллективных молебнов в случае засухи, падежа скота и других чрезвычайных происшествий. Община и особенно старики осуществляли надзор за посещением односельчанами церкви, соблюдением религиозных норм и строго наказывали тех, кто нарушил запрет и работал по праздничным и воскресным дням.
Как видно, сельская община представляла собой своеобразный социум и была типичной формой организации общественной жизни крестьян в доиндустриальном обществе, какой и была Россия в пореформенный период.
Рост сельского населения в конце ХIХ в. вызвал проблему занятости. Несмотря на отток населения в города, больше половины естественного прироста оставалось в деревне, что обостряло малоземелье крестьян.93В центрально-промышленных губерниях эта проблема компенсировалась за счет развития крестьянских промыслов и отхода крестьян на заработки в города. Поэтому одной из специфических особенностей деревни центральных губерний, особенно Московской, была значительная занятость крестьян неземледельческими видами деятельности. По данным Б.Н. Миронова, к концу ХIХ в. в 56, или 11,1 % всех уездов Европейской России – 30–35 % крестьян получали главный доход вне сельского хозяйства, в 85 уездах (16,8 %) – 20–29 %, в 306 уездах (60,5 %) – 10–19 % крестьян получали главные жизненные источники, занимаясь кустарными промыслами и работая в различных отраслях промышленности и сфере услуг.94Только на территории шести промышленных губерний: Владимирской, Московской, Тверской и других в 1897 г. имелось 650 фабричных и промышленно-кустарных селений.95Среди них такие крупные, как Орехово-Зуево, Никольское, Тейково Владимирской губернии; Гжель, Вербилки, Павловский-Посад в Московской губернии, Кимры и Кузнецово в Тверской губернии. Например, одним из крупнейших центров сапожно-башмачного кустарного производства в России было село Кимры Корчевского уезда Тверской губернии, где ежегодно выделывалось до 1,5 млн. пар обуви на сумму 3,5 млн. руб.96Крупным центром игрушечного производства был Сергиев-Посад Московской губернии, где в 1300 дворах свыше 2 тыс. кустарей занимались игрушечным промыслом и производили изделий на сумму около 0,5 млн. руб. в год. Всего же в близлежащих селах около 10 тыс. крестьян было занято в изготовлении игрушек.97
Кустарная промышленность в центральных губерниях стала развиваться быстрыми темпами со второй половины ХIХ в. Этому способствовали рост потребностей городского и сельского населения и спрос промышленных предприятий на ремесленные изделия. В последней четверти ХIХ в. произошла дифференциация промысловой деятельности сельского населения губерний по отраслевым группам: обработка волокна, кожи, дерева, металлов, минералов; производство игрушек, музыкальных инструментов: гитар, скрипок и балалаек; изделий из папье-маше, кости и рогов, иконописный и другие промыслы. Сельские кустари умели делать высокохудожественные образцы деревянной и керамической посуды, ткачества. На всероссийских и международных выставках изделия крестьянских промыслов часто получали самые престижные награды.98
Центральные губернии располагали удобными транспортными сообщениями, что способствовало интенсивному развитию отходничества в города и столицы. После отмены крепостного права резко вырос поток мигрантов из деревни в город. По данным переписи населения 1897 г., только в Санкт-Петербурге и в Москве насчитывалось 207,6 тыс. уроженцев из Тверской губернии.99Доля крестьян-мигрантов в Москве в этом же году достигала 70 %, в других городах Европейской России она составляла 43 %, причем из них 27 % мигрантов были недавними выходцами из деревни.100
По существующему Положению, крестьяне, уходящие на промыслы за пределы 50 верст от места своего проживания, должны были получить согласие у общины и иметь при себе специальное разрешение – паспорт на определённый срок. Такие промыслы назывались отхожими.
Кроме «дальнего» отхода существовал «ближний» отход – в близлежащие уездные города и фабричные села. Занятия местными промыслами чаще всего не требовали отрыва человека от дома и были тесно связаны с ведением своего хозяйства. Крестьяне-отходники проживали в городах временно по краткосрочному паспорту чаще всего без семьи. Многие крестьяне, занятые на сезонной работе, часть года жили в городе и возвращались в деревню. Отходники с постоянной работой иногда по несколько лет не бывали в деревне.
91
Мирские доходы и расходы за 1905 г. по 50 губерниям Европейской Рос-сии. СПб., 1909. с. 36.
92
Там же. С. XXIX, 32, 34, 39.
93
Анфимов А.М. Крупное помещичье хозяйство Европейской России в конце ХIХ – начале ХХ в. М., 1969. с. 370–371.
94
Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.). Т.1. СПб., 1999. с. 307.
95
Водарский Я.Е. Промышленные селения центральной России в период генезиса и развития капитализма. М., 1972. с. 8–9.
96
Тарновский К.Н. Мелкая промышленность дореволюционной России. М., 1995. с. 94.
97
Воронецкий А.М. Кустарное производство игрушек. М., 1910. с. 447.
98
См.: Свод материалов по кустарной промышленности России. // Сост. А. Мещерский, К. Модзалевский. СПб., 1874; Исаев А.П. Промыслы Московской губернии. Отдел хозяйственной статистики. Т.7. Вып.2. М., 1882; Там же. Вып.3. М., 1883; Московская губерния по местному обследованию 1898–1900 гг. Т.1. Вып.1–3. М., 1903–1904; Пругавин В.С. Промыслы Владимирской губернии. М., 1882; Архипова Л.М. Мелкая крестьянская промышленность Центрально-нечер-ноземного района России в начале ХХ в. М., 1995; и др.
99
Тихонов Б.Г. Переселение в России во второй половине ХIХ в. М., 1978. с. 30.
100
Первая всеобщая перепись населения Российской империи. 1897 г. Т.86. СПб., 1905. с. 102.