Живая кухня

3. Даже компании-производители делают подделки;

4. Поскольку в мире очень мало экспертов, разбирающихся в природе, опыте и утонченном вкусе, всем другим, в том числе профессиональным поварам, хватает одного слова, лейбла для того, чтобы полностью в него поверить и приобщить к таинству вкуса своих клиентов.

Характерно, что именно люди в возрасте 30–40 лет, в глаза не видевшие, в отличие от дедов, как творит природа, оказываются вне критерия живого искусства ресторации. Отныне все основано на фотороботе памяти, и там, где бог-ребенок жизни должен был бы «лакомиться» здоровьем, господствует реклама и царит антивкус.

Вот так, увы, человек-машина потребляет свое горючее, принимаемое его уплощенными чувствами, однако белая душа мира жизни больше не ведает к нему дороги.

Глава вторая

Живая или мертвая кухня?

Введение

В жаркий солнечный полдень 12 августа 1983 года в Лидзори – средневековом городе Умбрии, созданном словно партер для искусства, которое только случится в будущем, но всегда было присуще человеку, состоялась первая лекция по живой кухне. Профессор Менегетти в широкой перуанской шляпе, отбрасывающей тень на его лицо, медленно пересекает лужайку, останавливается, глядя на долину, и удовлетворенно улыбается. Внимательно осматривает стол, уставленный свежими аппетитными блюдами. В углу стола – ваза с только что собранными цветами и большая корзина с великолепными фруктами и сезонными овощами. Профессор довольно потирает руки и начинает переставлять блюда на столе так, чтобы максимально подчеркнуть эстетические и художественные достоинства стола, насколько это позволяет момент и среда. Он создает на столе гармоничный порядок, и как предпосылку для урока, и, прежде всего, для собственного эстетического удовольствия.

Кажется, что его руки обладают особым умом для управления предметами, которые он выстраивает. Через несколько мгновений руки останавливаются, словно тоже хотят послушать профессора.

Сейчас мы с вами находимся в деревенской обстановке. Что в действительности означает слово деревенский[7]? Происходящее от латинского rus – ruris, оно переводится как «деревня», но не в значении общепринятых синонимов «грубый, неотесанный». Когда-то в деревне трапезничали и веселились боги, затем великие мудрецы, в то время как рабы и бедняки собирались в убогих пещерах и подземельях, в которых царили полумрак и теснота.

Мы вынуждены жить в маленьких бесформенных жилищах мегаполисов, нам приходится напрягать свой ум, дабы облагородить эти малометражные пространства и ограничиться минимумом вещей. Поэтому особенно важно привносить в наши жилища, в которые мы усталыми возвращаемся с работы, природу, жизнь, поэзию. Следует проявить гениальность, чтобы вернуть сладость деревенской утонченности, свойственной богам, и предложить своему телу и организму здоровую пищу, которая насытит и наше Ин-се.

Большинство из нас в силу необходимости и сложившихся обстоятельств вынуждено жить в мертвых местах и питаться мертвыми продуктами. Вся наша пища, даже та, которая кажется свежей, в реальности лишена «эфирной» жизненности – той химической субстанции, по которой течет жизнь. Почему такого человека, как я, интересуют подобные вещи? Это очень просто. Через удовольствия, включая удовлетворение инстинктов и желаний, мы можем познать, как Бытие желает практически воплотиться в нашем существовании. Познавая, культивируя и открывая внутренние мотивации любого желания, инстинкта, любого предвкушаемого удовольствия, мы удовлетворяем не так называемые «низменные» или «животные» страсти, а лишь обнаруживаем, как Бытие желает воплотиться.

За каждым проявлением любого инстинкта стоит желание Бытия воплотиться практически в реальной истории.

Помимо всего прочего, постичь мудрость удовольствия – значит встретиться с мудростью Бытия, желающего насладиться. В момент этой встречи человек оказывается в точке своей силы.

И даже если сейчас я начну приукрашивать весь контекст, в котором мы находимся, не следует забывать эти две предпосылки – изысканность и мудрость.

Кухня, которую мы знаем, в том числе изысканнейшая французская, китайская или итальянская, – «мертвая» кухня. Что я подразумеваю под «мертвой кухней» и «живой кухней»?

Что касается мертвой кухни, хочу напомнить, что каждый раз, когда умирает живое (растение, животное или человек), в нем еще какое-то время теплится жизнь. Возьмем, к примеру, человека. Если бы была найдена возможность восстановления «организмической технологии», даже после смерти жизнь могла бы вернуться, поскольку Ин-се какое-то время еще присутствует в теле, хотя и не проявляет себя просто потому, что тело – «машина» – больше не работает. В этом смысле тело дает возможность исторического присутствия Ин-се, но как только организмическое прекращает функционировать, поскольку утрачивается связь с жизненностью, наступает то, что называется смертью.

Это случается со всеми живыми существами – от листочка дерева до животного: после смерти всегда есть возможность и время для проявления той сущности, которая позволяет или не позволяет жить. Жизнь связана с функциональностью эфирного поля[8]. Если эфирное поле, то есть частичка космической энергии, остается в принадлежности данной сущности, является содержимым ее единства, тогда возобновление духа возможно. Пока цельность этой сферической оболочки, ее внутренняя суть не нарушена, жизнь продолжается. И если я сумею воспользоваться этим, то подпитаюсь жизнью, не нагружая свой организм трудной работой. Как только жизненная, энергетическая часть попадает в мой организм, она сразу же впитывается и метоболизируется моими нервными центрами.

Вкус живой пищи ощущается в горле и одновременно чувствуется повсюду. Такое чувство удовольствия во всем теле означает, что жизненная энергия сущности, которой я питаюсь, напрямую дошла до всей организмической системы моего тела. Повсюду я чувствую прохождение новой силы, организм обогащается элементом, дающим мне новое рождение, возможность продолжать земное существование.

«Мертвая кухня» – это питание «мертвыми телами». Нельзя сказать, что это плохо, однако если в живой кухне мы питаемся непосредственно эфирной субстанцией, энергией, близкой нашему типу высшей ментальной организации, то в «мертвой кухне» наш организм должен перерабатывать любой продукт с самого начала, а это уже ненужные усилия и потеря времени.

К примеру, одной из причин многих болезней, помимо психологической предрасположенности субъекта, которая всегда первична, является постоянное «оживление мертвых тел» через наш организм. Мы едим мертвое и превращаем его в живое внутри себя. Вынужденные вступать в такую амебную связь с мертвой пищей, мы прикладываем большие усилия, что после определенного времени приводит к усталости желудка.

«Живая кухня», наоборот, придает чувство сытости, легкости, и никогда – усталости. Ощущается лишь совершенное удовольствие, как будто мы «нежимся на мягкой перине».

Для постижения и понимания этого нужно восстановить целостность нашего организмического и всех его призывов.

В живой кухне нет правил, есть только один основополагающий критерий – тот, кто ест, потому что через природное намерение он чувствует «онтопсихологическое» развитие. Тот, кто ест, испытывает удовольствие, укрепляющее его жизненный тонус, потому что он напрямую связан с увеличением жизненной силы. Желудок, рот, горло и глаза исполняют танец жизненности и удовольствия. Добродетель[9] питается удовольствием, а не лишениями, следовательно, очень важно получать настоящее удовольствие от пищи. Жертвы важны до того момента, пока субъект не достиг среднего уровня. Великий же ум питается удовольствием.

6

Психолог, эксперт в области питания.

7

От ит. rustiсo. Прим. пер.

8

См. Менегетти А. Эфирное поле // Тезаурус. Словарь онтопсихологических терминов. – М.: НФ «Антонио Менегетти, 2015.

9

От ит. virtù – добродетель, доблесть, свойство, сила. Прим. пер.