Страница 14 из 24
– Хотя, пожалуй, ты прав…
– Старик, отчего мы с тобой не юмористы, – бодро продолжил Леша. – Я познакомился с Веселовским. Вот такой мужик! – поднял вверх большой палец. И, предупреждая вопрос, назидательно пояснил: – Это редактор клуба «Двенадцать стульев»… Я у него дома был.
Посидели, вина выпили… Давай чего-нибудь юмористическое сообразим с продолжением…
– Это уж ты без меня. Я юморить не склонен, даже анекдот запомнить не могу.
– Скучный ты человек, – нарочито печально вздохнул Ставинский. – Но талантливый… И к тому же генеральный директор…
– Между прочим, Татьяна звонила… Беспокоится.
– Но ты же ей обрисовал диспозицию, – Леша обвел рукой номер. – Живем замечательно, вид на крыши домов шикарный, погода типично московская, пасмурно, но шумно…
– Ладно, что на завтра планируешь? – прервал его Сашка.
Леша подвинул к себе сумку. Открыл. Сашка подался к нему, разглядывая стопки новеньких книг.
– А где ты Платонова прикупил?
– Я в книжных еще не был.
– Тогда откуда?
– Наменял.
– У тебя же вроде сумка не такая пухлая была.
– Удачный обмен.
– Хоть покажи…
Леша выкладывал на кровать книги, и Сашке стало завидно. Тут был и Булгаков, и Фрезер, и Маркес…
– У меня с утра ланч с занудами-переводчиками… – сказал Леша, когда Сашка пересмотрел все выложенное богатство и оставил себе почитать сборник Платонова. – Потом кое-куда загляну… А у тебя в десять аудиенция с министром.
– Я помню. Значит, разбегаемся, не завтракая… Я хочу после обеда улететь домой…
– Давай останемся, – просительно произнес Леша. – Послезавтра полетим. У меня на вечер встреча запланирована…
Жовнер оценил толщину сборника.
– Ладно, почитаю… Опять поздно вернешься?
– Как получится…
…Особняк в центре Москвы, в котором размещалось министерство, он нашел довольно быстро. Пересек двор, вошел в здание. Удивившись отсутствию какой-либо пропускной системы, пошел по коридору, полагаясь на интуицию.
В коридоре было неожиданно многолюдно. Но праздно шел только он, остальные либо проносились мимо, либо, прижавшись к стенам или устроившись на подоконниках парами или группками, что-то оживленно обсуждали. Никому до него не было никакого дела.
И хотя до этого Жовнеру не приходилось бывать в министерствах, он представлял, что атмосфера в них сродни чопорным и тихим коридорам крайкома партии, но то, что сейчас видел, разрушало это представление.
Жовнер дошел до первого открытого кабинета, в котором за большим столом бородатый и очкастый мужчина – почти его ровесник, похожий на научного работника или вузовского преподавателя – что-то горячо обсуждал с гладко выбритым и солидным, в строгом синем костюме, собеседником. Сашка задержался у двери. Бородатый окинул его взглядом и продолжил горячо убеждать выбритого, зачитывая с вытянутого вперед листа текст, смысл которого Сашка не понял, но заинтересованно остановился.
Тот выслушал, протянул руку, сказал, что пойдет и обсосет эту статью со всех сторон, и прошел мимо Жовнера, словно его и не было.
– Простите, вы не подскажете, где кабинет министра? – шагнул Жовнер в сторону бородатого.
– Дальше, – тот махнул рукой, озабоченно разыскивая что-то среди рассыпанных по столу исписанных листов. – Но его сейчас нет…
А вы по какому вопросу?.. Может, я могу помочь?
– А вы?.. – вопросительно произнес Жовнер.
– Я – заместитель… – Он наконец-то отыскал искомое, быстро прочитал, буркнул «угу», отложил исчерканный лист в сторону и поднял глаза на Жовнера. – Из провинции? Издалека?
– Да… У меня сегодня встреча с министром… По договоренности…
– Тогда ждите. Его срочно вызвали к президенту, но думаю, что он скоро будет… А откуда приехали?
– Из Ставропольского края.
– Слушайте, так у вас там Народный фронт свой журнал выпускает, – вдруг оживился хозяин кабинета. – И вроде бы вот-вот коммунистов прогонят… На родине последнего генерального секретаря и прогонят… – с нескрываемым восторгом произнес он. – Это ведь символично… И не сомневаюсь, независимый журнал очень помог консолидировать народ… Роль прессы в происходящих процессах, в перестройке общества невозможно переоценить. И с каждым днем она будет все значительнее…
– Я вообще-то из национальной области, – вставил Жовнер. И торопливо добавил: – Но у нас независимая коммерческая структура, и мы выпускаем свою газету.
– Как называется?
– «Наш курьер».
– А вы нам ее присылаете?
– Нет, – растерянно произнес Сашка.
– Присылайте… А вас не притесняют?
– Сейчас уже нет. Раньше в обкоме партии читали, цензура придиралась, теперь уже никто не мешает…
– Вот, первый шаг уже сделан, – обрадованно произнес собеседник, потрясая листком. – Мы уже заканчиваем работу над комментариями к закону о печати. Сейчас придут депутаты, будем спорные вопросы обсуждать… – И, пристально посмотрев на Жовнера, вдруг предложил: – А может, и вы примете участие, выскажете свое мнение как человек, занимающийся практической журналистикой.
Вы ведь журналист?
– И генеральный директор агентства.
– Меня зовут Михаил Александрович.
– Александр… Иванович. Жовнер.
– Просто замечательно… А давайте-ка, Александр Иванович, садитесь вот сюда.
Он перенес толстые раскрытые тома на небольшой столик, стоящий у стены. Положил перед Жовнером стопку листов с отпечатанным на машинке текстом.
– Читайте. Это, конечно, не окончательный вариант, но стержень уже есть.
Сашка неуверенно пододвинул листы.
Хозяин кабинета вернулся за свой стол и начал что-то быстро писать.
Сашка пытался читать, но никак не мог уловить смысл юридических терминов и оборотов. Тем не менее скоро понял, что положения закона полностью отменяют всяческие ограничения, контроль и цензуру, и исходя из него можно открывать любые издания. Он начал понемногу вникать в смысл, но тут в кабинет вошел плотный пожилой мужчина с озабоченным выражением добродушного лица, сказал:
– Я к себе. Зайдешь минут через пять…
– Хорошо… Да, Михаил Никифорович, это товарищ Жовнер из Ставропольского края к вам на прием…
Тот окинул Жовнера внимательным взглядом.
– Зайдете вдвоем.
И вышел.
Михаил Александрович продолжил быстро писать, явно стремясь не потерять столь понравившиеся ему мысли. Жовнер, глядя в текст, но не стараясь его понять, продумывал, что скажет министру.
– Ну как? – Михаил Александрович, явно удовлетворенный написанным, положил авторучку, довольно откинулся. – Нравится закон?
– Я не дочитал… Но вот то, что теперь никто не будет контролировать, это хорошо…
– Не все так считают. Нам еще предстоит битва… Но, если вдуматься, зачем мне или кому-то из Москвы вас, на Кавказе или в Сибири, контролировать?.. Коммунисты пытались контролировать все, а чем этот тотальный контроль закончился?.. Нет, нужно верить в народ, верить в разумную инициативу, и все будет развиваться без всяких указок сверху. Мы ведь не какой-то там безмозглый скот… – Он взглянул на часы. – Пора идти, Михаил Никифорович ждет.
Они стремительно прошли по коридору, вошли в небольшой, но просторный кабинет. Министр стоял возле стола, на котором в идеальном порядке были разложены какие-то книги, брошюры, бумаги.
Он окинул Жовнера более внимательным, чем прежде, взглядом, но было видно, что посетитель его нисколько не интересует, а заботит нечто другое, несомненно более важное. Этот взгляд человека, занимавшего высокий пост, отягощенного множеством проблем и вынужденного тратить время на нечто не очень важное, был Жовнеру хорошо знаком. Впервые так на него посмотрел секретарь крайкома комсомола теперь уже в давнее, неудавшееся сватовство на номенклатурную должность.
– Мне было назначено на сегодня, – поторопился он отогнать пессимистичные мысли, но уже сожалея, что согласился на эту встречу, и ничего от нее не ожидая. – Я из Ставропольского края. Жовнер. Александр Иванович. Генеральный директор агентства, учредитель и главный редактор независимой газеты «Наш курьер».