Страница 13 из 24
Аудиенция с министром была назначена на следующий день, и, устроившись и приведя себя после дороги в порядок, Жовнер отправился гулять по столице.
За годы, которые он здесь не был, Москва почти не изменилась (во всяком случае, те места, где он бывал прежде), разве что стала менее ухоженной да наглядной агитации с коммунистическими лозунгами явно убавилось.
А еще ему показалось, что движение на улицах столицы стало более хаотичным. Прежде народ, как правило, двигался в двух направлениях, четко придерживаясь своего потока, теперь же каждый шел как хотел, и вполне возможно, что он просто попал в такое броуновское движение, выходя со станции Маяковского, потому что десятка два коротко стриженных молодцеватых парней в черных рубашках (он решил, что они из «Памяти») как раз на выходе из метро устроили нечто вроде собрания и народ вынужден был их обходить. Но именно это впечатление отчего-то осталось самым главным.
Старый Арбат и новый проспект многоэтажных «книжек» внешне вроде не изменились. На Арбате праздно гуляла разношерстная публика, собираясь возле уличных музыкантов и художников, которых теперь было больше, чем раньше. Он тоже походил, поротозействовал, потом вышел на Калининский проспект, все еще слывший архитектурной гордостью Москвы. В больших магазинах здесь был довольно приличный ассортимент всяких товаров (все же столица и теперь жила лучше провинции), в ресторанах, несмотря на разгар рабочего дня, свободных мест почти не было. Он походил по магазинам, купил жене и дочке подарки на свой вкус, зашел в книжный магазин, выстоял очередь и приобрел книгу Фазиля Искандера, пообедал в «Праге» и вернулся в гостиницу.
В старой записной книжке, которую отчего-то прихватил с собой, нашел телефон старой знакомой, легкомысленной тогда студентки Натали и, помедлив, набрал номер.
Но как только раздался первый гудок, ударил по рычагу.
Глупо.
Взрослый серьезный мужчина (сорок стукнуло), к тому же руководитель немаленькой организации, звонит мимолетной знакомой.
Что он ей скажет? Да она уже и не помнит его – сколько за эти годы в ее жизни могло быть мужчин? И что с ней вообще стало, если так и продолжила продавать свое тело… Впрочем, может быть, после встречи с ним она передумала зарабатывать таким образом.
Все еще сомневаясь, он полистал книжку, наткнулся на еще одну запись и решительно набрал номер. Долго держал трубку, пока на другом конце не раздался приглушенный, немножко хрипловатый и тем не менее узнаваемый голос:
– Але-о…
– Привет, Неля.
На том конце зависла пауза, его явно не узнавали.
– Кто это?
– Старых знакомых забываешь… Нехорошо… А я вот тебя не забыл.
Хотел пококетничать, а получилось и глупо, и грубо. Сказал уже деловито, без всякого кокетства:
– Это Александр… Жовнер.
– Саша?.. Здравствуй. Откуда звонишь? Ты в Москве?
Ему показалось, что она обрадовалась.
– Да вот, сижу в гостинице. Сегодня прилетел по делам.
– Ты живешь все там же, с черкесами?
Он засмеялся, почувствовав облегчение. Оказывается, на сегодня он не самый глупый.
– Все там же, с ними же…
– А как твои литературные дела?
– О чем ты?.. Это было так давно, наверное, в другой жизни… А уж в другой стране – точно.
И не сдержался, похвастался:
– Я теперь генеральный директор независимого агентства… Сами издаем книги, газету, сами деньги зарабатываем.
– Слушай, а что мы по телефону, приезжай ко мне, посидим, поболтаем…
– А муж?
– А я, Сашенька, вдова…
– Вдова?.. Выражаю…
– Уже два года. Привыкла. Так что давай, приезжай, никто нам не помешает. Можешь у меня и пожить, квартира большая.
– Дети?
– Бог не дал.
– Извини.
– Ничего, я к этому тоже привыкла… Не знаешь случайно, как там Владимир, киевский?
«Вот кого ты точно не забыла», – подумал Сашка.
– Судьба не сводила, ничего не знаю… А ты чем занимаешься?
– Тружусь в одной конторе…
И замолчала.
– Секретной? – догадался он.
– В общем, да. Муж устроил. Ты приезжай…
Теперь он не сомневался: она приглашала искренне.
– Сегодня уже не получится. Завтра у меня встреча с министром, надо подготовиться. Я тебе завтра позвоню. Ты после шести дома?
– Звони после семи. Я буду ждать.
– До завтра.
– До завтра.
«А может, поехать?» – подумал он, положив трубку и ощущая, как стучит в ребро бес. Все-таки когда-то она ему нравилась. Гибкая, капризно-надменная спортсменка на берегу теплого Каспийского моря… Правда, это было давно. Когда и он был тонким и трепетным…
Он вспомнил их последнюю встречу в Москве, ее расплывшуюся фигуру довольной жизнью столичной дамы, оценивающий взгляд: достоин ли этот провинциал разговора – и решил, что за эти годы вряд ли она изменилась в лучшую сторону, скорее, в худшую. Да и поговорить им не о чем – нет ни общих тем, ни общих знакомых, кроме тех давних, оставшихся в солнечном прошлом, о которых они оба ничего не знают…
И вновь набрал номер Натали.
На том конце ответил немолодой и усталый женский голос.
– Я бы хотел услышать Наташу.
– Кто говорит?
Теперь он догадался, что голос еще и изрядно прокурен.
– Ее старый знакомый.
– Вы ее давно не видели?
– Да, давно, лет семь… Я был у нее преподавателем, – вдруг соврал он. И уточнил: – На первом курсе…
– Видите ли, она теперь здесь не живет…
– Я понимаю, у нее своя семья… Вы не подскажете ее телефон?
– У меня нет ее телефона… И она теперь живет за границей… – недовольно отозвалась она.
– За границей? Где? – зачем-то уточнил он.
– В Штатах.
– Вышла замуж?
– Ее личная жизнь меня не интересует…
Женщина раздражалась.
– Извините.
– Я о ней ничего не знаю, – вдруг жалобно произнесла она. – Даже не знаю, жива ли… Если вы что-то узнаете, пожалуйста, позвоните..
– Еще раз извините, – повторил он и положил трубку.
Похоже, героиня его маленького, так и не случившегося приключения ушла из его жизни навсегда. Хотя помнится, когда-то он пришел к выводу, что в этой жизни люди обязательно встречаются минимум дважды.
…Ставинский появился поздно вечером, когда Александр уже заволновался, куда тот мог запропаститься, тем более что звонила Татьяна, жена Алексея и он вынужден был соврать ей, что тот в ванной и у них все в порядке.
Леша шумно ввалился в номер, бухнул на пол невесть чем набитую доверху огромную сумку, упал на кровать, тяжело дыша.
Жовнер отложил книгу, ради любопытства приподнял сумку.
– Ого… Кирпичи?
– Старик, знаешь, где я был?
Леша выдержал многозначительную паузу, успокаивая дыхание.
– Судя по твоему виду, на стахановских разгрузочно-погрузочных работах…
– Никогда не догадаешься… – не отреагировал тот на явный сарказм.
Стянул мокрую от пота рубашку.
– Пойду ополоснусь…
– Давай, – кивнул Сашка, уткнувшись вновь в книгу.
– Нелюбопытный ты человек, Иваныч, – задержался у двери ванной Леша. – А я, между прочим, в «Литературке» наш роман оставил.
Обещали на разворот отрывок поставить.
И демонстративно захлопнул за собой дверь, не сомневаясь, что теперь уж его соавтор явно с нетерпением будет ждать.
– Ладно, не томи, – напомнил Жовнер, когда тот наконец, отфыркиваясь и блаженно охая, вышел.
– Так я уже сказал: будет публикация в «Литературке»… А потом издадим сами, все государственные издательства закрываются, у них денег нет. Отпечатаем массовым тиражом и продадим.
– Ты уверен, что продадим?
– А ты сомневаешься? – Леша даже вытираться перестал, так и застыл с полотенцем наперевес вопросительным знаком. – Старичок, да мы с тобой создали нетленку… Через двадцать лет его будут изучать в школе… – И уже без патетики добавил обыденным тоном:
– Публикация в «Литературке» – это хорошая реклама. Боишься массовым, давай пробный тираж сделаем – тысяч десять.
– Может, все-таки какому-нибудь московскому издательству предложим, – неуверенно произнес Жовнер. И тут же добавил, вспомнив, что его собственный сборник, который стоял в плане на девяносто первый год в «Молодой гвардии», перенесли на следующий год в связи с финансовыми проблемами издательства: