Страница 43 из 82
— Мне у вас нравится, — заявил Валентин. Марина посмотрела прелестно и задумчиво.
Присели к овальному столу с вышитой лиловыми колокольчиками скатертью; Валентин со старшей сестрой — на тяжелые стулья с изогнутыми вычурными спинками; младшая с ногами забралась на диван. В разноцветной полутьме уютно светились книги по стенам, хрусталь и фарфор за стеклом.
— Богато живете, — одобрил гость.
— Живем мы бедно, — возразила Марина. — Это все от родителей осталось, квартира и машина, папа был на редкость дельный адвокат. Так вот, Валентин. Мы можем вам сдать комнату. Он приличный дядя, малыш? — В голосе старшей сестры проявились нежные, «воркующие» нотки; «материнский» комплекс, определил Валентин, своих детей небось нет…
— А что, ему жить негде?
— Говорит, жена выгнала.
— Да ну-у?.. — протянула девочка лукаво. — Наверное, приличный… да разве теперь поручишься за кого. Нет, ты скажи: зачем?
— Нам же деньги нужны.
— Вообще-то не помешали бы…
Сестры переговаривались, как будто его здесь не было. Красны девицы, белокожие, синеглазые, златоволосые, обе в черном, и «траур» им к лицу. Что-то за всем этим кроется непонятное, но соблазнительное, как сказка. Он поинтересовался:
— С чего вы взяли, что у меня есть деньги?
— Разве нет? — Марина улыбнулась притягивающе. — Одеты вы шикарно.
— А почем?
— Двести долларов в месяц вас устроит?
— В самый раз, — соврал Валентин, заинтригованный ситуацией.
— Марина, постой, где он будет жить?
— В моей комнате, а я перейду к тебе.
— Вот радость-то!
— Или нет, я в гостиной буду спать.
— Нет, я, — возразил Валентин. — Под елочкой.
Марина призадумалась, как будто нахмурилась.
— Значит, вы в историко-архивном «шоферили»?
— Преподавал, но в прошлом году вышел в тираж.
— Может, условимся не врать?
— Я правда потом шофером работал на стройке.
— А почему? В институте платили мало?
— И платили соответственно, и квартиру рассчитывал приобрести, и… надоела русская история.
— Точь-в-точь мои мысли, — легкомысленно вставила младшая, но старшая гнула линию «хозяйки», странно не вязавшуюся с обликом прелестным и переменчивым, «как ветер в мае», как, вдруг подумалось, у незабвенной Манон Леско.
— Чем же вы теперь промышляете?
— Так… присматриваюсь. В общем, я готов заплатить вперед за месяц.
— Ну что, Дашунь, рискнем?
— Что ж… вообще забавные у тебя идеи…
Она не закончила, раздался звонок в прихожей. Марина вышла.
— Вас Дашей зовут?
— А ведь вы меня не помните.
— Теперь не забуду.
Валентин прислушался: хлопнула входная дверь, бархатный бас почти пропел печально:
— Здравствуй, Марочка, свет очей моих.
— Кто это?
Даша усмехнулась:
— Поклонник.
«Поклонник» возник в дверях гостиной, поклонился слегка и уставился на Валентина. Импозантный мужчина, где-то за сорок, в изысканном черном костюме и как будто в парике. Удивительный контраст — серебряные седины и молодое, без единой морщинки лицо — создавал какую-то особую его, вызывающую красоту.
Мужчины поглядели друг на друга с инстинктивной неприязнью.
Марина произнесла:
— Сергей Александрович — коммерсант. Валентин Николаевич — историк.
— Дорогая, прими дары, срочно в холодильник…
Они удалились, одновременно звякнул второй звонок.
— А это кто?
— Второй поклонник.
— Ну, девочки, вы живете полной жизнью, как погляжу…
— Я пошутила, — перебила Даша и как-то погрустнела, поникла. — Боря со мной учится, а Серж — приятель мужа.
— Какого мужа?
— Марины.
— Муж-то где?
— Его убили.
— Как убили?! — воскликнул Валентин, и в гостиную пожаловал Боря, остановился, прищурился, со свету вглядываясь; высокий, поджарый, с идеальным боковым пробором в светлых, будто отлакированных волосах. Одет чуть ли не в сюртук, тоже черный… М-да, собрались персонажи, можно начинать представление.
— Валентин Николаевич? Забавно!
И Валентин узнал его — из того же заведения — надежда курса, кажется. Что за комедия здесь имеет место быть и какая роль предназначена ему?.. Он иронизировал, стараясь не впасть в чужой (и чуждый, чуть не болезненный) ритм бытия, но уже отлично сознавал: нет, не комедия, народ в трауре, дамы «на нервах», а сам он в раздражении на «поклонников».
— Может, и забавно, — пробормотал бывший историк, подумав мельком: «Двести долларов обещал… за что? За тайну двух сестер».
Странные поминки
Тотчас был накрыт стол — небогатый, без изысков, по существу: картошка, селедка, мясо, сыр… Однако фигурировала черная икра и литровая бутылка «Абсолюта» (дары бизнесмена, очевидно).
— По какому поводу заседаем? — поинтересовался Валентин. — Рождество завтра.
Сергей Александрович встал с налитой рюмкой, склонил голову; каждый жест его (самый банальный), каждое движение были артистично непринужденны и в то же время значительны.
— Сегодня, как известно, сороковины гибели Алеши. Пусть земля ему будет пухом, а в царствие небесное, как жертва, он уже вошел, не сомневаюсь.
Валентин поддержал скорбный тост полной рюмкой, не нуждаясь в закуске, и ждал продолжения. Не то чтобы он был чрезмерно любознателен, однако томила тайна. Не дождался. Говорили о зиме, о еде, словом, о ерунде… Спросив разрешения у дам, он предложил мужчинам сигареты — они отказались, — закурил и заговорил в пространство:
— Надеюсь, убийцу поймали?
— Нет, — отозвалась Марина глухо и встала. — Даш, про салат забыли!
— Марина, простите, если я…
— Бог простит.
Когда сестры удалились, Валентин протянул огорченно:
— Вот уж верно: бес на кончике языка вертится. Друзья, проинформируйте, а то мне тут жить…
«Друзья» глядели угрюмо и цепко.
— Из-за чего погиб Алеша?
Коммерсант закурил свои — те же «Мальборо», а его бывший студент заговорил вполголоса:
— Кто-то размозжил ему голову гаечным ключом, а потом сбросил в реку в Замоскворечье, напротив высотки, где «Иллюзион». То есть там под мостом машина стояла, а тело уже отнесло, на третий день обнаружили.
— Какие-нибудь денежные разборки?
— Исключено. — Серж наполнил рюмки. — Профессионалы так не действуют. И не было более далекого от криминала, от бизнеса человека, чем Алеша.
— Обокрали?
— Нечего у него было красть.
— Да, немотивированные убийства редко раскрываются. Какой-нибудь шизик напал… Или он в машине убит?
— Сиденья были в крови, но… — Серж умолк, на лице страдание.
— Да зачем мертвого в воду сбросили?
— Не мертвого, — зашептал Боря. — Убийца не мог сразу справиться. Борьба продолжалась и возле самого парапета: следы ног, на камне кровь. Алеша отчаянно сопротивлялся и умер уже в реке — вода полностью заполнила легкие. Такую картину воссоздал следователь.
— Значит, следствие проводилось?
— Чисто формально. — Серж залпом выпил водку. — Кому сейчас нужен нищий художник?
— Алеша был художником?
— Гримером. Двадцать восьмого ноября ушел из театра, с постановщиком разругался. Но у того — стопроцентное алиби. — Бизнесмен вздохнул. — Какие там деньги! Гроши получал, а Марина в музее — и того меньше.
— Напился с горя, — предположил Валентин.
— Ни грамма алкоголя в крови не обнаружено. И хоронили мы его… Ладно, это уже в прошлом. — Серж смотрел пристально. — Вы не похожи на историка.
— На кого же я…
— Вам бы в боевике сниматься.
— Историк он, — подал голос Боря. — Спец по Древней Руси и Московскому царству.
— Вот как? Двести долларов в месяц в Московском царстве — немалые деньги для преподавателя.
— Валентин Николаевич ушел из института. Ведь так?
— Так. Не стоит чужие деньги считать, господа.
— Тогда позвольте узнать, — это снова коммерсант, — чем вы в настоящее время занимаетесь?
— Вы родственник, что ль?
— У девочек не осталось близких, я старый друг семьи.