Страница 17 из 19
А, думаю, плевать! Однова пропадать, терять нечего.
- Ну, чего, - говорю, - страшные колдуны, ужас мира! Бедный смертный не хотел вам дрыхать мешать, он и сам не прочь от того, да только жрать ему до дури охота. Может, тут у вас еда есть, раз всё равно не спим?
Молчат, моргают. Ну, я уже учёный, я знаю, что жестами общаются. Жду, пока договорятся.
- Эй, - слышу, - теплокровный, ты как это сюда забрёл? Вам в жилом секторе не место!
- Меня, - говорю, - некий Тшанч просил тут подождать. Знаете такого?
- Дык, - говорят. - Шеф контрразведки. Но до диких-то ему какое дело? Он же с лешаками работает...
И тут я становлюсь в пятую позицию и делаю морду кирпичом.
- Это кто тут, - говорю, - дикий, я не понял? Ты глаза-то свои крокодильи разуй, недоразумение!
И тишина. У гадов - шок. И я начинаю действовать.
- Мы, - говорю, - с вашим шефом контрразведки разработали совместную программу против нестабильных существ из леса. И я вам не дикий. Забудьте это слово. Я - инопланетчик. Только контакты до сих пор были засекречены, ясно, мокроносые?! Я вот до сих пор не знаю, можно ли вообще всяким операторам доверять, или я зря тут язык распустил. Инструкции мне не дали по этому поводу.
- А откуда знаешь Тшанча-то? - кто-то спрашивает, робко так.
- Тебе скажи, - говорю, - рептильная морда! А ну как ты шпион? Ну ладно, шучу. Так и быть. Случайно. Меня завербовали. Ваш Тшанч кадры нюхом чует. Я такое видал - вы б в собственные уши позаворачивались со страху. Что мне оборотни какие-то - фу!
Наглость - второе счастье, если только не первое. Кто-то мелкий уже пищит под ухом:
- Так ты, как я понял, кушать хочешь?
- Времени, - говорю, - не было пожрать. Только что сверху. Что было: рассказать - никто не поверит.
- Сейчас, - говорят. И завозились в темноте.
Я же помню - они вполне съедобные штуки едят, даже вкусные. Воспользуюсь случаем, думаю. Ну и суют в руки какую-то миску или тарелку, а пахнет от неё будто орехами. Пошарил рукой - точно, орехи, с полпальца длиной каждый. Попробовал один - есть вполне можно, солёный такой.
- Класс, - говорю. - Будем представлять к наградам - вам зачтётся.
И меня кто-то обнимает холодной лапищей за шею - мир, дружба, жвачка. Терплю. Этикет есть этикет. А в самое ухо редко и холодно дышат и говорят:
- Надо же! Совсем на дикого не похож! В доску свой!
- А то, - говорю. - Будь спок, старина.
Тогда меня хватают за пояс и тянут вниз. И мне приходится сесть на что-то мягкое. И я сижу, хрупаю эти орехи и веду светскую беседу аса контрразведки: вру, хвастаюсь и надуваю щёки. А гады развесили уши по всему помещению - вешай хоть какую лапшу, уже всему верят. И тогда я спрашиваю между прочим:
- Тшанч как-то обмолвился о каком-то обалденном источнике энергии... Я тогда-то не стал уточнять - времени не было, но сейчас вспомнил, и интересно... Вы не в курсе?
Мнутся и гнутся.
- Вообще-то, - говорят, - мы не такие большие персоны, как Тшанч. Насчёт всяких новых идей нас не слишком просвещают...
- Я, - говорю, - слыхал, что уже не чересчур новая, в том-то и дело. Про сверхсекретные разработки я бы и спрашивать не стал.
- Ну, - мямлят, - трудно сказать, что он имел в виду из старого... Может, гравигенератор или...
- Пирит, - подсказываю. - А?
- Не наше слово, - говорят. - Может вещь и есть, да зовётся иначе...
- Да ну вас, - ворчу. - Не знаете ни чёрта, только пальцы гнёте.
Они смутились и позатыкались, а я думаю: слишком хорошо - это тоже плохо. Наелся, сунул горсть орехов в карман про запас - неплохая, между прочим, еда, чувствуется много калорий и места мало занимает. Потом нашёл ощупью флягу с водой, напился и задремал. И гады расползлись по своим углам, чтобы не мешать.
Я ещё подумал, что здорово их построил - душа радуется.
Проснулся - скандалище!
В зале с мониторами так орут, что эхо поигрывает - в операторской слышно. Я потихоньку встал, подобрался к двери и приоткрыл чуток - чтобы слова разобрать.
По голосу узнал: Тшанч разоряется.
- Это, - трещит, - не пограничная полоса, а отхожая дыра в гладком месте! Почему, хотел бы я знать, никто ни за что не отвечает?!
Кто-то незнакомый урчит виновато:
- Так ведь это учёный был... Особые полномочия... Что ж я мог сделать-то?
Тшанч опять свои карандаши ломает со злости:
- Уважаемый Шфепп, - говорит, ядовитый, как мышьяк, - вы кого-нибудь посылали за этой самкой? И почему именно за этой?
В ответ - тихий такой голосок - как у вши:
- Не представляет научного интереса. Никого не посылал.
Тот, виноватый, похоже, охранник, бурчит, как в животе:
- А номер-то вашего сектора, Шфепп! И пропуск ваш с вашей подписью!
И Шфепп снова шелестит еле-еле:
- Ну как же, позвольте? Я ж никого не посылал. Я ж уже объяснил - не представляет...
А Тшанч совсем вышел из себя. Тут уже не карандаш - целое бревно ломается:
- Варвары! - трещит с привизгом. - Украли ценную особь! Как раз вовремя! Ведь сожрали небось?! Ну точно, сожрали! Вам что, паёк не выдают, учёные?! Хуже уголовников, честное слово...
Но я не Тшанч, слава богу. Я смекнул кое-что. Только поверить боюсь. Но мне интуиция подсказывает, шестое чувство - аж дух захватило. Ну думаю, настал психологический момент для появления меня.
Захожу в зал. Свет убрали, только от мониторов цветной сумрак стоит. И в этом сумраке тени снуют, суетятся, грабками машут - проблемы у гадов.
- Тшанч, - говорю, негромко так, спокойно, - что случилось, а?
И все разом заткнулись и замерли - как по команде.
Тшанч говорит:
- Рекомендую, господа, тот самый теплокровный, о котором я рассказывал.
- Это да, - говорю. - Но случилось-то что?
Трёт верхними ладошками нижние.
- Да небольшое недоразумение, - говорит. - Тут кто-то из загона по ошибке твою самку забрал. Но она найдётся...
- Ты ж, - говорю, - вроде бы кричал, что её того... съели? Или мне показалось спросонок?
Так трёт, что вот-вот до дыр протрёт. Что-то его хорошо прижало, какие-то левые обстоятельства. Интересненько.
- Да я так, - говорит. Уже без всяких карандашей, без всякого визга - жужжит, как пчёлка. - Я так, понимаешь, для красного словца... Но если что, мы тебе другую самку подберём, какую захочешь, у нас полно, ты не переживай...
Всё правильно. Я так и думал. Но закатить бучу мне сам бог велел. И я как рявкну:
- Как это "не отыщется"?! - они аж присели, поджимают свои лопухи, их-то голосочки против моего слабовато выглядят. - Да ты соображай, что говоришь! Что ж ты из себя специалиста строил по нашей психологии, если не понимаешь ни рожна?! У нас же комфортные условия для размножения, знаешь, как фигово достигаются?! Мне что, объяснять надо, что другая самка не подходит?! У меня узкий спектр приемлемости! Мне, может, из-за вашего бардака будет вообще не размножиться - что ты тогда скажешь?!
Какие они стоят виноватые - сердце радуется. И я дожимаю.
- Сволочи вы, сволочи, - говорю трагически. - У нас, у теплокровных, от таких вещей запросто помирают. А иногда и окружающих душат - от темперамента зависит. Я, может, теперь смысл жизни потерял. Депрессия. Видеть никого не охота.
Он меня хватает за шею, а я его грабку скидываю. Видимо, страшное оскорбление - потому что морда у него вытягивается.
- Прости, - говорит, - не ожидал я, что так выйдет... Ну попробовать-то можно, правда? Может, ещё та отыщется... а может, у тебя дома какая-нибудь подойдёт... утрясётся как-нибудь... Ты уж, пожалуйста, сейчас не раскисай. Сейчас сил нет, как твоя помощь нужна. Мы оборотня в наружном тоннеле видали. Значит, он может и в подземелье просочиться - представь?
- У-тю-тю, - говорю, - какие вы добрые! Сейчас, пока я нужен. А когда тварь поймаем, под каким соусом меня сожрёте, а?!
Ух, и лебезили же они! И уговаривали, и рассыпались в извинениях: как я вообще мог подумать, что меня могут съесть?! Они вообще теплокровных не едят! Они вообще - только травку. А тот урод, который Аду забрал без спроса - он просто отдельно взятый выродок, позор и поношение всему роду подземных хозяев.