Страница 93 из 106
Следующее утро принесло неожиданные вести: солдаты доложили о том, что заметили на горизонте судно под талморскими флагами, с которого была спущена шлюпка с двумя военными на борту и направлена в сторону берега. Наверное, корабль снабжения наконец добрался. Юстициар приготовился принимать груз, сверять накладные и сдавать собственные отчёты с наспех добавленным сообщением о том, что удалось захватить в плен хранителя секрета обработки сталгрима.
— Лорд Анкарион, — позвал один из причаливших к пристани солдат, — вам пакет.
Талморец с некоторым подозрением принял из рук соотечественника свиток, отошёл в служившую штабом хижину и, разломав печать, принялся изучать документ. Едва пробежавшись глазами по строчкам, альтмер едва сдержал радостный крик. Его переводят! В Коллегию Винтерхолда, на должность советника — вернее сказать, наблюдателя! А неудачник, которого на Солстхейм направили, пусть дальше сам разбирается! Только… может, сходить, попрощаться с Фреей? Скаалка всё же была к нему добра, много чему научила, и альтмер ловил себя на мысли, что даже будет по этим миролюбивым дикарям… скучать?
— Разрешите?
Анкарион повернул голову на подчинённого.
— Что случилось?
— Мы поймали нарушительницу. Бретонка, на вид между двадцатью и двадцати пятью годами. Утверждает, что она знакома с вами, и у неё к вам есть какое-то дело.
Первой в голову пришла Блёнвенн — больше молоденьких бретонок среди своих знакомых юстициар припомнить не мог. Только что она здесь делает?
— Приведите её сюда.
Солдат чинно отсалютовал своему начальнику, и в хижину почти затолкнули саму пленницу. Девушка всё так же оделась в свою странную броню из серебристого материала и кожаный капюшон, разве что на сей раз она была безоружна.
— При ней было только это, — подчинённый протянул рюкзак с черепом немёртвой лошади.
— Оставьте нас.
Солдат вышел за порог, оставив пленницу наедине со своим начальником. Девушка выглядела спокойной, но шевеление пальцами и тихое постукивание каблуком выдавало её волнение.
— Я хочу поговорить насчёт скаальского кузнеца, — уверенным голосом произнесла Блёнвенн.
Альтмер посмотрел на бретонку с нескрываемой злобой. И как у неё могло хватить мозгов притащиться сюда — наверняка же понимает, что в дела Талмора вмешивается!
— Так-так. Очевидно, кто-то из этих дикарей заметил нас и прибежал пожаловаться аж в Воронью Скалу. Надеюсь, вы понимаете, что вмешиваетесь в дела Талмора, и чем это вам грозит. К тому же, цели моей миссии здесь строго секретна, так что назовите хоть одну причину, почему я не должен приказать своим солдатам казнить вас.
— Кузнец вам ничего не расскажет, — в голове волшебницы звучало какое-то странное спокойствие, если не сказать, равнодушие. — Если вы правда так хорошо изучили скаалов, как пытались утверждать мне, вы это чувствуете. Вы должны знать, что скаалы — упрямый народ. Если они не захотят что-либо рассказать или сделать, то никакими пытками их не переубедить.
Анкарион понимал, что должен велеть убить нахалку, чтобы не лезла, куда не просят, и неважно, что изголодавшиеся по женскому обществу солдаты сделают с ней до того, как выполнят этот приказ. Но альтмеру совсем не хотелось причинять этой девушке зла.
— И, по-вашему, я должен умолять этого… дикаря?
— Нет. Стоило лишь просто попросить. И узнать, что вы можете дать взамен.
Что будет предпринимать для этого его преемник, юстициара совсем не волновало — так может, стоит сделать скаалам прощальный подарок, а саму Блёнвенн подкупить актом милосердия и отпустить кузнеца? Да, идея неплохая — в Коллегии Винтерхолда новому талморскому советнику будут нужны союзники, и волшебница со своим дружком вполне подойдут на эту роль. Ну, а самой девушке наверняка понадобится заступник — и эта роль талморцу будет совсем не в тягость.
— Возможно, ваша правда. Что же. Я прикажу отпустить кузнеца. Надеюсь, вы помните тот заброшенный постоялый двор, где мы в первый раз ночевали?
Бретонка согласно кивнула головой.
— Бальдор содержится там, под надзором четверых моих подчинённых. Предъявите им письмо, которое я сейчас напишу — и они тут же его отпустят.
Мужчина взял в руки перо и чистый лист бумаги, открыл чернильницу и принялся писать для своих подчинённых записку, в которой заодно велит возвращаться в лагерь и предупредит о своём переводе.
— А теперь уходите, пока я не передумал, — альтмер протянул волшебнице сложенное письмо; девушка убрала его в карман поясной сумки. — Всего хорошего.
— Вам того же.
Девушка покинула лагерь. Анкариону лишь оставалось сходить в деревню скаалов, попрощаться с Фреей. Всё же он почему-то не мог покидать этот остров, не попрощавшись с шаманкой. И почему вместо чистокровных альтмерок его вечно тянет на всякую экзотику?
— Я должен повидаться с информатором, — предупредил юстициар.
Наверняка солдаты в очередной раз про себя покрутили у виска, глядя на то, как их командир, переодевшись в меховую одежду и взяв с собой запас провианта, верёвку, топор, кирку и огниво с кресалом, отправился в горы. Анкариону в очередной раз было на них плевать. Если бы не его знания — суровая солстхеймская природа убила бы этих слабовольных неженок в первый же месяц.
Альтмер шёл по знакомой горной дороге не слишком быстро, задерживался на каждой возвышенности, глядя вдаль, а остров будто бы чувствовал, что один из его гостей скоро отправится в путь, и будто бы на прощание был необычайно мирным. Ветер в горах не был таким жестоким, дикие звери и противные рьеклинги держались в стороне, словно не обращая на одинокого путника внимания, а солнце ласково пригревало. Сейчас Солстхейм казался талморцу самым лучшим местом в Тамриэле, куда хотелось возвращаться снова и снова — и, возможно, когда-нибудь он вернётся сюда, в эту тихую, оторванную от мира гавань?
Перед навесным мостом, ведущим в деревню, альтмер приостановился. Узнали ли эти дикари, кто виновен в похищении их кузнеца? Если да — то как его встретят? Как его встретит и затем проводит сама Фрея? Впрочем, будь что будет. Анкарион смело пересёк пропасть, смело шёл по деревенским улочкам, изредка ловя на себе взгляды её жителей и не обращая на них внимание. Талморец остановился перед хижиной шаманки, уже занёс над дверью кулак — что-то сдерживало его, заставляло сомневаться. Альтмер зажмурился, склонил голову и всё же несколько раз постучал в деревянную дверь: уже пересёк весь остров, уже стоит здесь, в скаальской деревне, и сомневаться нет смысла.
— Чего явился?
Эльф никогда не думал, что увидит новоиспечённую шаманку такой: слабой и разбитой. В домашнем шерстяном платье, с растрёпанными волосами и заплаканными красными глазами, она совсем не походила на ту воительницу, к которой привыкли все, и сам талморец в том числе.
— Прости, если я пришёл не вовремя, но…
— Заходи уже, раз пришёл.
На первый взгляд, в хижине ничего не поменялось после смерти Сторна, но альтмер чувствовал некоторую пустоту в этом доме, некоторый холод — будто Фрея в своей скорби по отцу забыла об обычной жизни.
— Я хотел попрощаться с тобой. Меня переводят в Винтерхолд, сегодня я должен отплывать.
Шаманка восприняла новость безэмоционально — впрочем, Анкарион иного и не ожидал; она намедни потеряла отца, и что ей будет отъезд альтмера, с которым она всего лишь год знакома?
— Юстициар, которого на Солстхейм вместо меня направили — тот ещё бездарь и идиот. Если вдруг тебе понадобится его побить, то ударь пару раз и за меня.
Скаалка усмехнулась.
— Даже если он так же, как и ты, решится нашего единственного кузнеца похитить?
Талморец едва сдерживал удивление — неужели Блёнвенн настолько быстро вернула Бальдора в деревню?
— Он не будет никого похищать. Я запрещу ему.
— Ты ведь мог просто попросить Бальдора взять тебя в ученики. Пусть ты и не скаал, пусть ты не совершал ради нашего народа больших подвигов — но ты помогал нам пережить зиму так же, как мы помогали тебе и твоим воинам, ты переступал через себя — но помогал, а это значит больше самого отчаянного воинского подвига.