Страница 91 из 106
— Простите, если отвлекаю, — в дверном проёме показалась голова Гелдиса Садри. — Но вас там какой-то скаал ищет. Пожалуйта, поговорите с ним поскорее и попросите уйти. Мне не нужны с ним неприятности — ну, вы сами понимаете: ещё подерётся с кем-нибудь или испортит мне что-нибудь.
Драконорождённая оживилась. Фрея захотела увидеться? Нет, вряд ли — шаманка бы сама пришла, если бы ей понадобилась помощь. Девушка выскочила из комнаты и быстрым шагом направилась к развалившемуся на стуле мужчине; её товарищи последовали за ней — на всякий случай, неизвестно, что этому дикарю в голову взбрести может.
— Что случилось?
Скаал поднял глаза на бретонку; мужчина выглядел усталым, будто он всю ночь двигался, держался лишь на зельях, и ему бы сейчас отдохнуть, но Гелдис Садри выгонит же его.
— Хорошо, что я застал вас здесь, чужаки, — ответил он. — Меня зовут Деор, я — друг Бальдора, нашего кузнеца.
— Да-да, конечно, приятно познакомиться, — протарахтел Онмунд. — Что у вас там случилось?
— Мой друг пропал вчера вечером. Я знаю, он никогда бы не отлучился из деревни на ночь глядя, он вообще кузню свою надолго бросить не может.
— Может быть, у твоего друга появились какие-нибудь… дела, — предположил Корир.
— Нет, ты не понял меня. Бальдор и на охоту-то почти не выходит, мы сами приносим ему столько еды, сколько ему нужно, а других дел, кроме как в кузне, у него никогда не бывает. Говорю тебе, с ним что-то случилось! Послушайте, я бы не стал обращаться к вам, чужакам, за помощью, если бы это было возможно — но Фрея скорбит по своему отцу и видеть никого не желает, а Фанари считает, что я лишний раз страх на себя же нагоняю.
Насколько Бальдор был важен для скаалов, говорила даже Фрея. Мало того, что он был единственным в деревне кузнецом, так ещё и владел редким, по-настоящему священным искусством: тайной обработки сталгрима.
— Ты заметил что-нибудь странное в день, когда исчез Бальдор? — поинтересовалась бретонка.
— Не знаю, насколько это странно, но… Пожалуй, да — я видел в лесу пару эльфов, которые тащили что-то тяжелое.
Норды переглянулись. Эльфы, которые тащили что-то тяжелое. Данмеры бы вряд ли опустились до похищения деревенского кузнеца, так не замешан ли в этом их новый талморский знакомый?
— Скажи, у этих эльфов была жёлтая или серая кожа? — поинтересовался ярл.
Деор задумался.
— Кажется, жёлтая. Да, точно тебе говорю, жёлтая. И сами они длинные.
Теперь сомнения не оставалось: к пропаже кузнеца причастны талморцы. И Блёнвенн теперь догадывалась, что именно Анкарион искал на Солстхейме и почему втирался к скаалам в доверие. Но только зачем ему секрет обработки сталгрима, который только на этом острове найти можно?
— А что в вашем сталгриме такого особенного? — спросил молодой волшебник.
Скаал разразился смехом, но быстро взял себя в руки и решил просвятить новых знакомых.
— Сталгрим холоден, как лёд, но намного более крепок, чем самая лучшая сталь. Редкая стрела пробьёт броню из него, а оружие из сталгрима сможет что угодно разрубить!
— Мы найдём Бальдора, — заверила Драконорождённая.
— Постарайтесь уж найти и привести живым.
Деор поднялся на ноги и уже собирался уйти.
— Постой! — окликнула Блёнвенн. — Тебе отдохнуть не надо?
— Нет, здесь я отдыхать не буду.
Видимо, отношения между скаалами и Гелдисом Садри оставляют желать лучшего, раз Деор из принципа решил перетерпеть свою усталось и вернуться в деревню.
— И что ты теперь насчёт этого Анкариона скажешь? — недовольно пробурчал Онмунд.
— Скажу, что попробую с ним договориться, — вздохнула девушка.
Да, можно было бы найти лагерь талморцев и просто перебить всех — эльфы восприимчивы к магии, их можно даже слабым заклинанием убить (если их, конечно, не поддерживает энергия могущественных артефактов или они не выучат хорошие обережные заклинания), а юстициарская роба не настолько прочна, из засады их офицера очень легко убить, и без него оставшихся солдат легко прикончить, в этом может помочь даже не самое сложное и мощное заклинание школы Иллюзии. Но Анкариона почему-то убивать не хотелось, девушка верила, что с этим талморцем можно договориться.
— С ума сошла? Да он убьёт тебя, и даже слушать не захочет! Даже если захочет, то всё равно убьёт!
— Он прав, — поддержал Корир. — И это не наше дело. Пусть Фрея берёт себя в руки и разбирается с этим эльфом.
Да, в словах ярла была большая доля правды, похищение Бальдора — действительно проблема Фреи, как защитницы своего народа, а не трёх чужеземцев, которых эти скаалы даже своими друзьями не считают. В спасении кузнеца из плена действительно не было никакой выгоды, и можно было бы просто остаться в Вороньей Скале и напомнить редоранским советникам заключить торговые договорённости на бумаге, обдумать все мелочи ещё раз — по крайней мере, из этого точно можно будет извлечь выгоду. Но Блёнвенн не могла так поступить. Не могла остаться в стороне, не могла бросить скаала в талморском плену.
— Да, вы оба правы, — согласилась бретонка. — Это не наше дело, и оно не сулит нам никакой выгоды. Но я не могу так, вы же знаете. Тем более, что косвенно я виновата в смерти Сторна, и я чувствую, что должна хоть как-то свою вину перед скаалами загладить.
Норды перекинулись недовольными взглядами. Их общая подруга просто накручивает себя, считает себя виноватой вообще без причины. Сторн сам решил взять Чёрную Книгу в руки и связаться с Хермеусом Морой, понимал, что идёт на риск и что может умереть. Да, Блёнвенн повезло, что Мирак захотел договориться мирно, но если бы он предпочёл дать бретонке бой? Может, без последнего Слова Силы у Драконорождённой не было бы шансов против древнего предшественника? Да, девушка просто-напросто хочет всегда поступать правильно и хорошо — но она сама понимает, что это невозможно. И что она далеко не всегда поступала хорошо и правильно, что она воплотила в жизнь не одну и не две абсолютно безумные идеи, за которые в лучшем случае теперь раскаивается.
— Зай, не надо себя накручивать, — попросил Онмунд. — В смерти Сторна ты вообще никак не виновата, а что уж там эти дикари себе навоображали — это их проблемы.
— Я не накручиваю себя. В общем, я пойду к Анкариону. Попробую поговорить с ним — с Анкано же у меня хоть как-то получилось договориться, и с этим что-нибудь придумаю.
Для того, чтобы договориться с бывшим талморским советником, пришлось как следует напугать его, а перед этим — крепко отделать, пусть это и помогло вывести альтмера из-под влияния Ока Магнуса. Анкариона же пугать нечем, ему не пригрозить служебным расследованием, порчей репутации или арестом, его можно только убить — тихо, из засады, чего Драконорождённая, как понял волшебник, не желала.
— Давай я хоть с тобой схожу! На всякий случай.
— Двоих нас будет проще поймать. А одна я могу с помощью ту’ума спастись. Сидите лучше оба здесь.
Бретонка направилась в комнату — переодеваться.
— Невозможно всегда поступать правильно, — ярл надеялся убедить подругу отказаться от глупой и ненужной авантюры. — И ты не всегда поступала правильно. Или, по-твоему, натравить дракона на Виндхельм — это хорошая и правильная идея? Ты сама знаешь, что нет.
— Считай, что сейчас я иду расплачиваться за Виндхельм перед своей совестью.
***
Анкарион покинул деревню скаалов на следующее же утро после смерти Сторна - конечно, ему не очень хотелось бросать Фрею одну, но шаманка захотела побыть одной, ни с кем не хотела разговаривать, и задерживаться в деревне альтмеру не следовало. Да и он уже узнал всё о кузнеце — когда он отлучается из деревни, куда и зачем ходит, и намеревался приказать своим подчинённым похитить Бальдора. А после парочки допросов кузнец должен был сдаться и выдать секрет обработки сталгрима — крепышом он не выглядел, да и стоят ли эти знания того, чтобы умирать во имя их сохранения при себе?
Подчинённые смотрели на вернувшегося юстициара с каким-то удивлением, будто они похоронили его или — что хуже — заподозрили в дезертирстве или измене родине.