Незабываемая ночка

Бретонка продолжала смотреть на ярла Истмарка полным ненависти взглядом; её рука настолько крепко сжимала рукоять кинжала, что костяшки её пальцев побелели. От гнева её отвлёк лишь вошедший стражник, объявивший, что привели Мейлура. Данмер выглядел изрядно потрепанным: держался за бок, на лице красовались кровоподтеки, ссадины и царапины, а правый глаз и вовсе опух настолько, что едва открывался — неужели действительно натворил что-то, не понравившееся Буревестнику, и его люди избили несчастного данмера? Или же он просто ввязался в драку с кем-то из местных?

— Не смеем больше тебя беспокоить, ярл Ульфрик, — фальшиво улыбнулся правитель Винтерхолда, учтиво склонил голову и жестом позвал своих товарищей за собой.

Ни Блёнвенн, ни Мейлур не произнесли на прощание ни единого слова, лишь молча последовали за своим ярлом прочь из дворца.

— И что ты натворил, Мейлур? — грустно вздохнув, поинтересовался Корир, пока Драконорождённая лечила его управителя.

— За свою соплеменницу заступился, — пробурчал данмер. — Двум ф’лахам, приставшим к ней, это не понравилось, они набросились на меня, я дал им сдачи, одному даже бородёнку на жирной морде подпалил… Правда, он братом Галмара оказался — из-за этого меня не только в тюрьму и бросили, но ещё и поколотили.

— А этих уродов хотя бы в тюрьму бросили? — спросила Блёнвенн.

— Конечно, нет — они наплели, что это я напал на них, а они защищались.

Извозчики не собирались отправляться на ночь глядя куда-то дальше Рощи Кин, и пришлось останавливаться на ночлег в «Очаге и свече». Денег хватало на такую роскошь, как три отдельных комнаты и неплохой ужин — но засиживаться в трактире, где по вечерам собирались местные расисты, не хотелось ни Кориру, ни Драконорождённой, ни тем более Мейлуру. Сразу же после ужина, однако, данмер зачем-то задержался в комнате своего ярла.

— Корир, это ведь она? — подчёркивая последнее слово, спросил он.

— Да. Драконорождённая, новый архимаг Коллегии Винтерхолда, — ответил ярл. — И наш новый тан.

Мейлур довольно улыбнулся — однако что-либо сказать ему помешала вошедшая в комнату Блёнвенн.

— Я не помешаю? — робко спросила она.

— Нет-нет, — добро произнёс данмер. — Я как раз хотел с нашим ярлом поговорить в очередной раз на одну и ту же тему.

Что именно имел в виду его управитель, Корир уже понял: наверняка снова заведёт речь о том, что не следует поддерживать Буревестника. Да, власть в Коллегии сменилась, а её архимаг вскоре будет объявлена таном Винтерхолда — но всё это не повод разрывать отношения с Ульфриком и объявлять о нейтралитете.

— Не понимаю, о чём ты, Мейлур, — соврал ярл Винтерхолда.

— Всё ты понимаешь, мой ярл, — возразил тёмный эльф. — Скажите, мутсэра: как вы относитесь к Ульфрику Буревестнику? Я должен знать, стоит ли мне продолжать этот разговор, чтобы не показаться… обидчивым эгоистом.

— Я — за Империю, если речь об этом, — ответила бретонка. — И я не понимаю, Корир, как ты терпишь Ульфрика? Он ведь тебя ни во что не ставит, даже не хочет сделать вид, что ценит твою поддержку.

— Она всё правильно говорит, — поддержал Мейлур.

Норд сел на кровать, устало подпёр голову руками и недовольно вздохнул. Легко этим двоим говорить! А как они думают обеспечивать город провизией и дровами, платить стражникам, чинить их доспехи с оружием, закупать сырьё для приготовления лекарств? В конце концов, у Ульфрика хватит дурости привести к Винтерхолду своих людей, которые силой вернут город на свою сторону и посадят на трон более послушного человека.

— Вам двоим жить надоело? — спросил Корир. — Мейлур, я уже говорил тебе, а теперь, Блёнвенн, слушай и ты: вражду с Ульфриком мы не потянем.

— С нами ведь теперь маги будут, верно? — данмер вопросительно посмотрел на Драконорождённую.

Ярл Винтерхолда усмехнулся: маги — превосходные бойцы! Даже свою Коллегию без посторонней помощи отстоять не в состоянии! Первыми ведь погибнут, если Братья Бури придут в Винтерхолд с оружием! А что они сделают с женщинами (особенно с эльфийками), если хоть одна из них выживет, Корир и думать не хотел.

— И кто из магов в бой пойдёт? Старики? Девчонки? Блёнвенн, или, может, ваш талморец поблагодарит тебя за то, что жизнь ему сохранила, и подкрепление у Эленвен попросит? Вот потеха будет: талморские солдаты сражаются за нордов Винтерхолда! В конце концов, мы очень зависим от денег Ульфрика, и без них просто-напросто умрём от голода или замёрзнем.

— Но вместе мы сможем зарабатывать достаточно, чтобы обеспечивать самих себя, — возразила Драконорождённая. — В Винтерхолде целый двемерский город стоит, на двемерите оттуда мы не одно десятилетие протянем, да и можно попробовать исследовать Чёрный Предел, не зря же его двемеры в своё время обживали…

— Это всё займёт даже не один месяц. Так что нам всем придётся сделать вид, что стремления Ульфрика нас устраивают, и что мы готовы закрыть глаза на все его недостатки. А там, может, этот раскол завершится и мирным путём.

Довакин умоляюще посмотрела сначала на Мейлура, затем — на Корира.

— Так давай попытаемся ускорить это, — девушка присела рядом, положила руку ярлу на плечо, — попросим Балгруфа помочь нам, я как-нибудь Седобородых подключу.

Ломать надежды Блёнвенн норду не хотелось — тем более что волшебница говорила, в общем-то, здравые вещи. Корир положил свою руку сверху и добро посмотрел на бретонку.

— Посмотрим, что можно будет сделать. Но сначала давай приведём в порядок мой город и твою Коллегию, чтобы нас воспринимали хоть сколько-то серьёзно. А теперь давайте-ка ляжем спать, нам завтра рано вставать и отправляться в дорогу.

Путь до Винтерхолда занял два дня. Извозчик подгонял лошадей, надеясь угодить своим пассажирам и заработать немного денег сверху в благодарность. С каждым часом становилось всё холоднее, всё реже в снегу попадались проплешины, а ветер с моря Призраков казался ледяным. К вечеру сгущались тучи, казалось, что вот-вот пойдёт снег, однако Драконорождённая силой Голоса устранила непогоду, дав возможность насладиться закатом. Корир смотрел в морские дали, любовался родным фьордом и не смог сдержать улыбки: наконец-то он дома. Уже можно было разглядеть очертания города, громада Коллегии и вовсе казалось такой близкой. Вот мимо пронеслась статуя Азуры — и Мейлур, сложив руки в замок и склонив голову, прошептал ей благодарственную молитву.

— Приехали, господа, — отчитался извозчик, замедляя ход.

Повозка въехала в черту города, стражники первое время в молчании разглядывали прибывших, а затем радостным криком приветствовали своего господина. На скамейке «Замёрзшего очага» виднелась знакомая фигура в чёрном балахоне, державшая в руках посох… Сэм? Колдун, завидев прибывших, поднялся, с довольной улыбкой направился к людям, над которыми неделю назад столь паршиво пошутил. Ярл сжал кулаки, хотел всё же велеть своим людям схватить негодяя… только вот стоило ли?

— Я уж думал, где вы затерялись, а потом забыл, что до Маркарта путь неблизкий и опасный! — с улыбкой произнёс бретон. — Ярл Корир, я так и не поздравил вас с победой и не вручил вам заслуженную награду!

Сэм выпрямился, словно на параде, протянул свой необычный посох Кориру.

— Ну же, берите, не то обижусь!

Ярл Винтерхолда принял необычный подарок, затем подозрительно огляделся по сторонам: странно, что его до сих пор не вышли встречать ни жена, ни сын, да и стражники будто бы не обращают внимание на то, что какой-то пьяница дарит какой-то посох их господину… От увиденного норд чуть не ахнул: время вокруг будто бы застыло.

— Скамп тебя дери, Сэм, кто ты такой? — поинтересовалась Драконорождённая.

— А вы не догадались, госпожа архимаг?

На мгновение глаза Сэма обрели золотистый оттенок, а румянец приобрёл очертания… боевого раскраса дреморы?

— Сангвин?

Течение времени возобновилось.

— Моё почтение, — зачем-то произнёс «Сэм» и учтиво склонился. — Теперь прошу меня простить, мне пора.