Страница 22 из 48
— Как они связывают вас с дарами Всесоздателя?
— Прикоснись к Камню, — мягко попросила женщина. — Не бойся.
Я несмело потянулся к узорам, покрывавшим этот камень. Через меня прошла волна странной, но тёплой энергии, сравнимой с целительными заклинаниями, я словно купался в тёплом море в хорошую солнечную погоду.
— Чувствуешь, как тебя наполняют воды жизни? Чувствуешь их тепло?
— Да.
— Всесоздатель поделился с тобой частичкой своей силы через этот Камень, теперь ты сможешь поделиться этим теплом со всеми, кто будет рядом с тобой. Ты укрепишь их жизненные силы, исцелишь от всех ран и болезней.
Раньше я бы в голос рассмеялся, сказал, что я несколько пренебрёг изучением Школы Восстановления, да и редкий её знаток способен на такое. Но теперь мне хотелось или смеяться над собой же, или просто недоумевать. Я действительно чувствовал это тепло, оно переполняло меня, овладевало мной, готовилось в любой момент вырваться наружу по первому моему желанию. Теперь я могу хоть чем-то помочь своим подчинённым, если в следующем бою кого-то из них тяжело ранят. Я смогу исцелить себя сам, если вдруг мои собственные магические силы иссякнут, и я не смогу применить на себе те несложные лечебные заклинания, что я освоил.
— Другие камни тоже могут… сделать нечто подобное? — поинтересовался я.
— Да. Камень Ветра научит тебя в трудный час призывать снежную бурю. Камень Дерева на короткое время позволит тебе черпать силы от самой природы. Камень Солнца даст тебе силу ослепить и даже сжечь твоих врагов. Камень Зверя пришлёт тебе на помощь духа медведя. А Камень Земли на некоторое время сделает тебя практически неуязвимым для мечей и стрел.
Говорят, Камни Судьбы в Сиродиле так же способны на короткое время одарить всех, кто прикоснётся к ним, своим благословением. Возможно ли, что эти Камни Всесоздателя и Камни Судеб — частички какой-то единой древней магии, что у них единый строитель?
— Их сила может иссякнуть?
Мой вопрос, возможно, был глуп — но ни один сиродильский учёный не может объяснить природу Камней Судеб, чтобы у его коллег не оставалось вопросов.
— Их сила связана с равновесием в природе. Если равновесие пошатнётся, сила Камней уменьшится, а значит, Жадина победит, и сможет отобрать у нас Дары Всесоздателя.
— Такое уже было?
— В наших легендах говорится, что да, было. Но нашёлся смелый мальчик по имени Эйвар, который вернул Дары. Тогда Всесоздатель говорил с ним через эти Камни, давал советы, как поступить.
Никогда не считал себя любопытным — но я не решался перебивать рассказ этой женщины, не решался отпустить едкую ухмылку. Я даже поймал себя на мысли, что легенды скаалов по-своему интересны.
Мы с Фреей так и сидели возле костра — пили чай из снежных ягод, шутили, я расспрашивал её обо всём, что придёт мне в голову, она с удовольствием отвечала на мои вопросы. Тебя когда-нибудь интересовало, как на что сгодятся шкуры и бивни хоркеров, такие, казалось, бесполезные, какими способами можно добыть огонь, можно ли есть волчье и лисье мясо и как уберечь себя от простуды, если всё же угораздило сильно замёрзнуть или намокнуть? Всё это — часть жизни скаалов, порой даже вопросы их жизни и смерти. Замечая, с каким дружелюбием эта женщина относится ко мне, столь малознакомому ей, я всё больше удивлялся, всё больше меня грызло что-то, я поклялся себе, что научу своих подчинённых быть с этим народом очень вежливыми, воздерживаться от высокомерия и колкостей в их присутствии. Этого требовали от меня хотя бы правила приличия.
Солнце всё ниже садилось за горизонт, всё больше мне хотелось спать — но я боялся, что кошмары вернутся, что Мирак снова ворвётся мне в голову, начнёт снова докучать мне.
— Ты можешь попросить своих предков охранять мой сон, как ты сделала это в прошлый раз? — попросил я.
— Я попробую.
Забрался в спальный мешок. Фрея прикоснулась к моей голове, начала напевать заклинание, я вслушивался в её голос, находил его приятным. Последнее, что я осознал перед тем, как провалиться в сон — было то, что женщина гладила меня по голове, и мне это очень нравилось. Ауриэль, какие мысли лезут мне в голову?
Следующим утром после завтрака мы отправились в путь. Скаалка вела нас по побережью, по её словам, так быстрее дойдём до Вороньей Скалы, и действительно — за поворотом уже можно было разглядеть пепельную пустошь.
— Приготовьтесь к бою, — посоветовала она. — В тех руинах могут жить разбойники.
Я приказал своим подчинённым на некоторое время сбросить рюкзаки с провизией и спальниками и построиться. Мы спрятались за каменным выступом, я пытался разглядеть число противников: трое лучников — но, возможно, на другой стороне этой башни есть ещё, двое громил в костяной данмерской броне и с приличными мечами, остальные — в самой дешёвой кожаной броне, вооруженные чем попало. Подал лучнику жест занять позицию. Ничего не подозревавший до этого момента разбойник неудачно повернул голову…
— Тревога!..
Бандит всё же сумел поднять всё логово до того момента, как стрела вонзилась ему в горло. Мы с Фреей укрепили тело заклинаниями, я прятался за камнями, пытался убивать данмеров заклинаниями, двое моих солдат по моему приказу последовали в атаку за скаалкой. Мне лишь оставалось надеяться, что нордская броня достаточно крепкая, а заклинание продержится достаточно долго — и женщина не пострадает. И что мои подчинённые не опозорят звание талморского солдата.
Молния лишила разбойника в костяной броне возможности соображать, но не убила — крепкий попался. Ещё одна — и он потерял сознание. Я предпочёл добить его ещё одним заклинанием и заняться лучником на башне. Затем нужно обогнуть невысокую скалу, перебраться на другую сторону этих руин, и убить лучников уже там.
— За мной! — приказал я.
Мы с солдатом взобрались на небольшое возвышение, обогнули скалу и бегом спускались по пологому склону вниз, я запнулся обо что-то, потерял равновесие, кубарем скатился вниз. От боли моё внимание рассеялось, первые несколько мгновений я плохо соображал, что происходит. Раздавшийся крик немного привёл меня в чувство, я увидел, как лучник рухнул со своей площадки вниз, разбился насмерть. Я оглядел поле боя: разбойники были мертвы, часть их них валялась с отрубленными головами или разбитыми черепами, нескольким распороли живот, лучники на башнях пали или от моих заклинаний или от стрел. Внимание привлекало к себе пятно золотого шлема из лунного камня; я кинулся к лежавшему на песке солдату. В его горле торчала стрела, кровь пачкала воротник поддоспешника, стекала на землю, впитываясь в золотистый песок. Золотистые глаза безжизненно смотрели на затянутое низкими облаками небо. Этому мужчине уже ничем не помочь, радовало лишь, что смерть была быстрой, что он не страдал. Я злобно сморщился, ладонью закрыл его веки и вздохнул. Ещё одна жертва. Ещё одна похоронка.
— Лорд!
Подбежавшие солдаты поняли всё без лишних слов, устало направились к башне в поисках лопаты или хотя бы мотыги — готовить могилу для ещё одного товарища.
— Ты не ранен? — добро поинтересовалась Фрея.
Одарил женщину скупой ухмылкой.
— Я серьёзно — голова не болит, не кружится, не тошнит?
— Со мной всё в порядке. Спасибо.
Солдаты вернулись из разрушенной башни с парой лопат и принялись рыть могилу для своего товарища.
— Ты чувствуешь вину за его смерть? — неожиданно поинтересовалась скаалка.
— Нет, — спокойно ответил я.
Моей прямой вины в гибели пятерых чистокровных альтмеров не было: я не знал, что трое из них не придут в себя перед тем, как заживо сгореть, я не думал, что один окажется столь неудачливым, что будет сброшен неизвестным мне чудовищем (возможно, младшим даэдра?) с обрыва, и что одного настигнет разбойничья стрела. А если так, то зачем укорять себя в чём-то?
— Но вот ты в следующий раз не бросайся в бой, — посоветовал я. — Лучше добудь себе лук и отстреливайся из укрытия.
— Зачем ты говоришь мне это? — я увидел в глазах дикарки странные огоньки. Что она подумала?