Аккорды безумия

— Какая у неё прекрасная фигура, не так ли?

Наглый, самодовольный мужской голос возник в моей голове изниоткуда. Мирак. Опять он решил ворваться в мою голову, только на сей раз ещё и поговорить захотел.

— И сама она просто красавица. Даже королю предложить не стыдно. Завидую я тебе, эльф.

— Прочь из моей головы, — потребовал я.

— Я уйду, когда сочту нужным.

Я почувствовал, как силы покидают меня, я падаю на колени, и передо мной возникла массивная фигура древнего норда. Что у него за привычка такая — держать собеседника в столь унизительном положении?

— Ты хочешь освободить Камни Солстхейма от моего влияния. И что же тебе пообещали взамен?

— Не твоё дело.

Из-под глухой маски послышалось презрительное мычание.

— Ты хочешь узнать, как делать из сталгрима доспехи и оружие. Знаешь, за такое святотатство в мои времена я бы лично живьём с тебя кожу содрал, а затем изжарил над медленным огнём.

— Ты хочешь предложить мне какую-то сделку?

— Никогда в своей жизни я не заключу сделку с эльфом. Фалмеры в своё время вырезали население целого города, не пощадив ни женщин, ни детей, ни стариков. Двемеры обманули их, когда те пришли к ним за помощью — и поделом. Твои хартлендские сородичи — просто садисты. Ты слышал об их забаве создавать скульптуры из живой плоти? Мы, жрецы драконьего культа, никогда себе ничего подобного не позволяли. Кимеры, а ныне данмеры… что говорить, если они своих богов с радостью предавали.

— Тогда чего ты хочешь?

— Предупредить. Стоять у меня на пути — всё равно, что пытатся бороться с лавиной или морским штормом. Освободи своих воинов — и проваливай с Солстхейма. Ты наврёшь что-нибудь своим господам, тебе ведь уже приходило в голову поступить так?

Да, я действительно рассматривал вариант сняться с якоря и вернуться в Скайрим, соврав в отчётах, что секрет обработки сталгрима утерян. Всё равно мы ни разу ещё не получали новых партий провизии, топлива и снаряжения, Эленвен словно забыла о нас.

— А если я не послушаюсь, продолжу освобождать Камни и не уплыву, пока не получу, что желаю?

— Я заново подчиню себе всё население Солстхейма. Что тебе стоит просто уплыть и подождать, пока я вернусь на Солстхейм? Я ведь не желаю этой земле ничего дурного — даже готов терпеть на ней тёмных эльфов.

Верить Мираку я не собирался, а условия всех сделок, которые заключал, я всегда честно выполнял.

— Я подумаю. А теперь убирайся.

Я почувствовал удар молнии, моё сердце сжалось, словно остановилось на какое-то мгновение, я подскочил на своей лежанке, тяжело дышал, держался за грудь, пытался нащупать биение сердца.

— Что случилось?

Насколько же у Фреи чуткий сон — я был уверен, что не потревожил её, а она всё равно проснулась.

— Мирак, — небрежно бросил я. — Он пришёл ко мне и требовал, чтобы я уплыл. Говорил, что просто хочет вернуться на Солстхейм.

— Не слушай его, — посоветовала она. — Его возвращение принесёт нам всем лишь беды.

— Я и не собираюсь. Я же пообещал вам, что покончу с ним — а свои обещания я привык выполнять, что бы тебе о нас не говорили.

Снова улёгся на нашу лежанку и попытался уснуть — но мне снова снилась какая-то ерунда, я снова проснулся — но уже светало, и я решил просто приготовить нам завтрак. Не хочу больше засыпать и видеть во сне всякий бред. Костёр почти погас, пришлось разжечь новый, сдвинув брёвна ближе к огню. Я смотрел на огонь и думал. О своей сделке со скаалами, о собственном же будущем. О том, как мне добраться до Мирака. Как я должен получить его знания, если этот норд получил их прямиком от Хермеуса Моры? Будет ли даэдрический принц покрывать своего любимца, не убережет ли от смертельного удара снова? Что я бы мог предложить Хермеусу Море в обмен на то, что он не будет вмешиваться?

Вода начинала закипать — время сбрасывать в один небольшой котелок снежные ягоды, в другой — крупу. И снова ждать. Похлёбка из крупы и мяса, может, не самое вкусное, зато самое несложное блюдо, и достаточно сытное. Конечно, неплохо было бы добавить сюда немного овощей и приправить сухими специями, но пока что такой роскоши я себе позволить не могу, брать с собой ещё и овощи на каждую похлёбку — значило брать с собой лишний вес и больше уставать. Возможно, по пути нам удасться найти что-нибудь стоящее, чтобы затем обменять в Вороньей Скале на хороший ужин и комнату на постоялом дворе. Да, редоранцы вряд ли будут мне рады, знакомство с этими данмерами прошло не лучшим образом, но не думаю, что их устраивает еженощная беготня к Камню Земли. И надо же было когда-то величественным, хоть и склочным кимерам со временем превратиться в тех, кого люди называют тёмными эльфами!

— Не думала, что ты так рано проснёшься, — заметила Фрея. — Опять кошмары?

— Да. Но посмотри на это с другой стороны: у нас есть завтрак.

Скаалка предпочла промолчать, лишь добро мне улыбнулась.

— Сегодня мы доберёмся до Камня Воды? — поинтересовался я.

— Если не случится ничего непредвиденного — то да, должны добраться к середине дня. Перед битвой с чудовищем мы отдохнём, а затем освободим твоих воинов.

— И они справятся, — заверил я. — Не лезь в бой.

В своих подчинённых я почему-то был уверен. Они — солдаты армии Альдмерского Доминиона, отлично подготовленные, не расслабленные пирами. Они должны справиться.

В пути нас отвлекла короткая стычка с рьеклингами, решившими ни с того, ни с сего напасть на нас — возможно, эти тупые твари посчитали, что мы забрели на их территорию. Фрея молниеносно разделывалась с ними, рьеклинги, кажется, даже не успевали понять, что вообще происходит. Мне пришлось взять на себя рьеклинга-наездника, отвлекать его внимание, чтобы он не атаковал скаалку. Кабан разбежался, его гигантская туша неслась прямо на меня. Подхватил короткое копьё убитого рьеклинга, встал на одно колено, выставив древко вперёд. Зверь пытался остановиться, увидев перед собой препятствие, но глупый наездник, подгонявший его, лишь загнал своё ездовое животное на остриё копья, и ударом топора я прикончил его. Раненый вепрь, скинув с себя мёртвого рьеклинга, снова помчался на меня, я зазевался, увернулся не вовремя, и кабан каким-то образом сшиб меня с ног; клыками он пытался убить меня, я отбивался, как мог — пока, наконец, не изловчился, и не вонзил ещё одно копьё вепрю в горло.

— Щетоспин — грозный противник, и ты убил его, — похвалила Фрея.

— И у нас есть мясо на обед, — я улыбнулся. — Можем сварить прекрасную свиную похлёбку.

Женщина снова рассмеялась.

— Ты стал во всём искать хорошие стороны. Мне нравится это.

С самых первых дней, когда я прибыл сюда, Солстхейм тяготил меня, его пейзажи казались мне унылыми, а холода — невыносимыми; со временем я учился искать во всём, что со мной случалось, хоть что-то хорошее — иначе я бы просто сошёл с ума. В конце концов, этот остров ещё не смог убить меня, как бы он не пытался это сделать.

— Но мясо сам понесёшь, — продолжила она.

Недовольно вздохнул, обратив взгляд на небо. Конечно, я должен был предположить, что эта женщина не станет исполнять роль вьючного мула.

— Не верю, что тебе не жалко всего того, — я начал отрубать убитому животному голову, — что останется здесь.

— Не жалко. А мясо ты и сам унесешь.

Фрея наблюдала за тем, как я снимал с туши шкуру, иногда косилась на убитых рьеклингов.

— Не верится, что они — твои родичи, — вздохнула она.

Скаалы до сих пор верят в давнее заблуждение, что эти твари — выродившиеся фалмеры. К счастью, мой соотечественник из Третьей Эры (предпочтивший почему-то холодный дикий Скайрим нашей цветущей родине) доказал, что фалмеры не имеют никакого отношения к этим уродливым и глупым созданиям. Интересно, смогу ли я найти курган, где захоронен Снежный Принц, чтобы отдать дань памяти этому воину древности, достойному брату-меру?

— Рьеклинги — не меры, — пояснил я. — Я не знаю, откуда на самом деле они взялись, и куда делись фалмеры. Но родства между ними нет, это точно.