Лесной дом

Да откуда Манькин, она платки редко носит, как барыня одевается, как и положено. Аришкин. Откуда здесь?! Лисовский отбросил платок, как змею ядовитую. Платок свернулся клубочком на полу.

Барин потер ладонями лицо. Ох, верно, не надо было вина. Вон, чудится всякое. Что сидит кто-то в дальнем углу, где темно, и хихикает мерзко. Нет, ну точно кто-то есть. Лисовский взял свечу и двинулся потихоньку в темный угол. «Му-у-у-й-й-й-а-а-а-у-у-у!» Что-то, вернее, кто-то вывернулся из-под ног, барин оступился и неуклюже растянулся на полу. Треск разрываемой ткани. Бриджи. Из угла уже не хихиканье слышалось — совершенно отчетливый наглый глумливый смех!

— Да кто посмел!!! — Лисовский зашелся рыком. — Запорю!!!

Причина падения — лохматая кошка дымчатой масти — как ни в чем не бывало вылизывала заднюю лапу и зыркала исподлобья.

И откуда кошка взялась? Отродясь в доме их не было…

Дверь распахнулась, на пороге стоял в одной исподней рубахе и портах верный Филимон, держа в руке канделябр с тремя толстыми свечками.

— А ну, посвети в тот угол, да-да, что там? Да, да, туда, а ну, левее свети! Да повыше, а не себе под нос! НЕТ НИКОГО?!

— Нет, барин. А кому там быть-то? — Филимон, задумчиво глядя на сидящего на полу барина, поскреб бороду.

— А... — Лисовский махнул рукой, да и черт с ним, может, привиделось. — Ты это, кошку поймай да выкинь на двор.

— Каку таку кошку, барин?

— Эту! — Лисовский кивнул в сторону, где негодница сию минуту вылизывалась, и обомлел: на месте кошки валялся Аришкин платок, весь в пятнах крови.