Страница 12 из 29
Пересмотр социализма шел в рамках одного из первых лейбористских постмодерных риторических нарративов, задействовавших не только комплекс текстов (речей, статей, листовок внутрипартийных выборов и др.), но и создание новых СМИ, в частности журнала «Обновление» (Renewal). Третий этап завершил скатывание Рабочей партии к центру политического спектра: кульминацией стала реализованная в 1994 году инициатива Тони Блэра переписать Статью 4 (Clause 4) партийной конституции лейбористов, утверждавшая приверженность партии борьбе за общественную собственность на средства производства и перераспределение общественных благ.[141] Как заметил идеолог «нового лейборизма» и (позже) министр правительства Блэра Питер Мэндельсон, «такое переизобретение себя могло означать только одно – сдвижку вправо по политической шкале»[142].
Политолог Ник ДеЛюка призывает не недооценивать этот шаг Блэра: «Одним махом Блэр убил социализм. Как только ты отказываешься от перераспределения благ, ты становишься центристом»[143]. Дэвид Мичи отмечает, что Блэр отменой Статьи 4 окончательно выбил почву из-под ног профсоюзов, которые традиционно являлись основной платформой лейбористов.[144] Наряду с закрытием в конце 1980-х годов официального еженедельника лейбористов Labour Weekly[145] это стало самым заметным шагом к резкой деконцептуализации деятельности партии.
Последним ключевым этапом стало формирование в 1994–1996 годах на уже подготовленной почве идеологемы «нового лейборизма». Отметим, что обновленческое крыло Рабочей партии пыталось встроить «новый лейборизм» сразу в две историко-идеологические линии. Это, во-первых, британская традиция «переизобретения политической философии», которая выразилась в конце XIX века в подъеме неолиберализма, а в середине 1970-х – в появлении «новых правых» с их повесткой дня, направленной на либерализацию внутреннего рынка через приватизационные реформы. Некоторые критики называют идеологию нового консерватизма «систематическим нападением на источники народного управления – от профсоюзов до самого демократического процесса»[146]; но мы хотели бы подчеркнуть, что «новый лейборизм», в отличие от нового консерватизма, не содержал конкретных предложений по экономической или социальной модернизации; именно это дает нам право называть «новый лейборизм» идеологемой, а не идеологией. Вторая линия, в которую хотела встроиться «New Labour Party», это атлантическая традиция обновления режимов, ярко проявившаяся в создании «Новой Демократической партии» («New Democrats») Биллом Клинтоном. По уровню идеологической содержательности «New Labour» ближе к симулятивной партии «новых демократов», чем к обновленному консерватизму британских 1970-х. К 2005 году Джон Пилджер уже называл Блэра «лидером самого правого режима на нашей памяти»[147]и считал абсурдными претензии Блэра к кампании правых.
Результатом десятилетия модернизации стал перелом в восприятии лейбористов общественным мнением: верхушка партии стала восприниматься как сплоченная, работающая на благо всех классов (см. Приложение 1 – 21 и 22) и единственно способная перевернуть работу правительства (78 % опрошенных) «сильная команда молодых лидеров» (57 %).[148] В то же время партия Тори под руководством Мейджора терпела на этом фронте сокрушительное фиаско. В новом веке Тори также перешли к новой коммуникативной политике, чем вызвали град критики[149]; этот переход, однако, не сопровождался резкими внутрипартийными переменами. Консервативная партия Британии начала процессы модернизации только в 2003 году, после проигрыша всеобщих выборов 1997 и 2001 годов. На фоне разгорающегося «иракского кризиса доверия» и усталости общества от ситуации спина (см. Главу 3) в прессе зазвучали призывы к Тори «переизобрести себя»[150]; экс-советник Гордона Брауна Чарли Уилан утверждал, что консерваторы не имеют шанса выиграть выборы, если продолжат играть по своим правилам.[151] В 2003 году началась борьба за лидерство в партии между тогдашним лидером Айэном Дунканом Смитом и молодым лидером модернизационного крыла Майклом Портилло, «человеком из той редкой породы, что обладает настоящей харизмой»[152]. Двумя значимыми признаками «выхолащивания» партии стали ее переименование в «New Tories» («Новых Тори») и найм на пост имиджмейкера партии знаменитого экс-спэда Тэтчер Тима Белла, вернувшегося в XXI веке на пост главы не менее знаменитой PR-компании «Саатчи и Саатчи»[153]. Таким образом, сегодня уместно говорить уже не о комплексе предвыборных технологий и даже не о предвыборной стратегии, но о бесклассовой предвыборной идеологии (описании идей), заместившей традиционную классовую идеологию.
Стирание различий между консерваторами и лейбористами произошло и с другой точки зрения: обе партии, по мнению таких ученых, как Рамзей или Озлер, стали много более походить друг на друга, поскольку они обе стали «партиями бизнеса» в силу сращения с бизнес-кругами Британии и США.[154] Озлер называет партией бизнеса партию «новых лейбористов»; в 1996 году «партией предпринимательства» (party of enterprise) повсеместно назывались Тори[155], слегка опередившие лейбористов в этом вопросе в силу присутствия во власти с 1970-х годов.
1.4. Медиатизация политического процесса в последней четверти XX века
1.4.1. Медиаполитика как концепция
Как мы сказали выше, процессы неизбежной унификации повестки дня крупных партий приводят к медиатизации политики, то есть сращению политического процесса с процессами и технологиями массмедиа. Эти процессы могут привести к формированию медиак-ратического правления, однако пока учеными не установлено, какая степень медиатизации может считаться критической для признания той или иной системы правления медиакратией. Рассмотрим, как протекали процессы медиатизации в Британии в последней четверти прошлого века; обратим внимание на: 1) рождение медиаполитики как поля научных исследований; 2) «клинтонизацию» политического поля страны; 3) медиатизацию аппарата правительства и рост роли пресс-секретарей; 4) некоторые другие тенденции медиатизации.
Частью концепции политического маркетинга в британской политологии стало появление концепта «медиаполитики» («media politics»), которая определяется как «модернизированный метод ведения политики, в которой индивидуальные политики пытаются получить должности (в предвыборных кампаниях) и создавать политические решения (policies) во время пребывания в должности (правление как постоянная кампания) путем коммуникации, достигающей граждан через СМИ»[156]. Термин «media politics», по нашему мнению, составляет параллель термину «mediated politics» – «опосредованная политика/политика через посредника».[157] Аналитик политической коммуникации США Дорис Грейбер отмечает, что в новых условиях политика и новостные СМИ «неразрывно переплетены», что приводит к переосмыслению понятия политической власти, которая «рассматривается как коммуникативный конструкт, который следует подвергать мониторингу и поддерживать»[158], а претенденты на власть «должны играть по нарождающимся правилам медиаполитики»[159]. Британец Ричард Роуз на местном материале создал теорию медиаполитического комплекса: этот комплекс, по мнению Роуза, оперирует смысловыми фреймами, которые задаются в совместной работе журналистов и Даунинг-стрит.[160] Подробно исследовал социальные аспекты медиаполитики Питер Оборн: в книге об А. Кэмпбелле и истории «нового лейборизма» он вводит понятие медиакласса как основы нового медиакратического режима и замены традиционной классовой элиты. Оборн связывает становление британского медиакласса именно с трансформацией Рабочей партии.[161]
141
Michie D. The Invisible Persuaders. London: Bantam, 1998. P. 291. Статья 4 партийного устава Рабочей партии, в частности, гласила: «Одной из целей партии является гарантировать рабочим собственность на плоды их физического и морального труда и справедливое распределение этих плодов, что возможно на основе общей собственности на средства производства, распространения и обмена, а также наилучшую из возможных систем народного контроля промышленности и сферы услуг». Цит. по: McNair В. PR Must Die, р. 338. Сатирическую версию переработки Статьи 4 под нужды «нового лейборизма» см. в Приложении 4, 1.
142
Mandelson Р. The Blair Revolution Revisited. London: Faber, 2002. P. 2.
143
Цит. по: Michie D. Op. cit. Р. 292.
144
Ibid.
145
Соколов В. С., Виноградова С. М. Указ. соч. С. 98.
146
Miller D. Op. cit. Р. 377.
147
Pilger J. Op. cit. P. 19.
148
Lees-Marshment J. Op. cit. Р. 191.
149
См., напр.: Rawnsley A. It’s the Tories who are addicted to spin // The Observer. 2002. 14 July. URL: http://www.guardian.co.uk/Columnists/ Column/0,755045,00.html.
150
Tory Party needs to reinvent itself. An Editorial // PRWeek. 2003. 31 October. P. 8.
151
Whelan C. Tories won’t be elected if they play by their rules // PRWeek. 2003. 28 February. P. 8.
152
Ibid.
153
Hall I. Tories look for Saatchi and Bell for salvation // PRWeek. 2003. 25 April. P. 1.
154
Подробнее см.: Osier D. Labour Party pic: New Labour as a Party of Business. Edinburgh: Mainstream, 2002.
155
См.: Williams J. Politics (a regular column) //New Statesman&Society. 1996. 3 May. № 9(401). P. 9.
156
Esser F. Op. cit. P. 3. Подробнее о теории медиаполитики см: Zaller J. A Theory of Media Politics. How the Interests of Politicians, Journalists and the Citizens shape the News. Chicago: University of Chicago Press, 2000. URL: http://www.sscnet.ucla.edu/polisci/faculty/zaller/.
157
См.: Blunder J. G., Gurevitch M. Americanization Reconsidered: UK-US Campaign Communication Comparisons across Time / Mediated Politics. Op. cit.
158
Ibid.
159
Graber D. Mass Media and American Politics / 6th edition. Washington, DC: CQ Press, 2002. P.266.
160
Rose R. The Paradox of Power: The Prime Minister in a Shrinking World. Cambridge: Polity Press, 2001. P. 101.
161
См.: Oborne P. Alistair Campbell. New Labour and the Rise of the Media Class. London: Aurum Press, 1999.