Страница 31 из 32
«Сохраненное детство и есть источник привлекательности… души».
Таким «победам» активно способствует известная «антидетскость» рыночных отношений. «Главная задача рынка, – пишет американский психотерапевт Э. Шостром, – добиться от людей того, чтобы они были вещами» (167, 95). Это требование относится и к ребенку. Рынку необходимо быстрее вывести его из «невыгодного» детского состояния и сделать производителем, а затем и имеющей спрос «вещью». Любой материальный успех в рыночной экономике достигается главным образом за счет искажения и опустошения внутреннего мира человека, закрепления в нем однобокой устремленности. Рыночные отношения есть доведенный до предела антипод отношениям золотого века, и противостояние этих антиподов с особой наглядностью проявляется в оценке роли детства.
В экономически развитых странах нарастает мода на семьи, «свободные от детей». Устойчивой тенденцией становится массовый отказ молодых матерей от детей – в том числе как от «незапланированных продуктов приятного времяпровождения». Растет число мужчин и женщин детородного возраста, готовых следовать популярному нынче призыву: «Живите для себя. Занимайтесь любовью, но не детьми».
Деградирует чувство материнской любви. Все большее число детей растет при ее полном отсутствии – в детских домах и на улицах. Весь этот мир становится для детей одним общим «казенным домом».
Любой ребенок вправе повторить слова известной нынче песни: «Весь мир идет на меня войной».
Писатель А. Приставкин, выросший в детдоме, пишет: «В моей душе осталась черная дыра – у меня очень рано умерла мама. И эту дыру нельзя ничем заполнить». Сколько сегодня детей с «черной дырой» в душе, для которых даже живые мамы «умерли», уйдя в алкоголизм или сделав целью жизни служебную карьеру и обогащение, в том числе ради материального благополучия своего ребенка?! Выстроенные на духе соперничества, явном или скрытом обмане рыночные отношения в принципе исключают необходимость в жизни предельно важного для ребенка чувства любви. На проявление этого чувства не остается времени даже у родителей.
Нарастающий кризис традиционных семейных отношений сделал популярной формулу: государство должно взять на себя заботу о детях. В ряде стран законодательство позволяет уже под любым предлогом отлучить ребенка от матери и поместить для воспитания в государственное учреждение. Но, перефразируя известного российского политика конца ХХ века, можно заметить: государство – не тот орган, который способен любить! Все многочисленные попытки огосударствления детей кончались только крахом – от древнегреческой Спарты до Советского Союза. Крахом – вначале для детей и выросших из них граждан, а затем и для государства.
Государственная забота о детях – в лучшем случае экономическая. Например, государство, формально решая демографическую проблему, способно платить матерям за рожденных детей – прямыми деньгами, льготами, лицензиями. На таком «рынке детей» наш потенциальный Спаситель – всего лишь товар. Нетрудно представить, в атмосфере какой «любви» он будет жить и что станет даже с этой любовью через несколько лет, когда закончатся деньги (у родителей или у государства), а ребенок надоест взрослым своей нестандартностью.
По масштабам и степени неотвратимости страшнее физического и сексуального насилия для детей – психологическое насилие. Консервируя в процессе социализации психическую жизнь ребенка готовыми шаблонами мышления и поведения, мы, не осознавая того, надеваем на его внутренний мир панцирь строгой регламентированности и этим сужаем свободную зону, перекрываем каналы связи с чем-то Истинным внутри себя и с «мирами иными» (Достоевский).
Однако окончательно снять проблему этого ненужного «казенному дому» Спасителя не удается. Нарождающийся человек вновь и вновь приходит в этот мир со свойственной ему духовной самостью, принадлежащей чему-то иному, Высшему и не желающей безропотно перестраивать себя под новые требования. Возникает вопрос, как исключить сам факт появления младенца в нашем мире со своей неуправляемой метафизической тайной. Возможно, клонирование позволит обойти «непорочное зачатие» и появление в каждом человеке не поддающейся пленению и манипулированию искры Божьей?! Сразу будет производиться человеческая заготовка с отвечающим заказу общества набором качеств. Все извечно неразрешимые для цивилизации проблемы с человеком отпадут безвозвратно. Но чем все это закончится стратегически, в отдаленном будущем, непонятно. Главный вопрос: останется ли человек человеком? По словам одного священнослужителя, дети, зачатые искусственно, еще не выросли, и мы не знаем, чем это чревато. Не выросли и дети, «подсевшие» на компьютер, интернет…
Мы привыкли смотреть на младенца снисходительно, сочувствуя его беспомощности, жалея «несмышленыша». Может быть, здесь все перевернуто с ног на голову? Взрослым следует с трепетом относиться к юному существу, чувствовать свою приобретенную (!) ограниченность в сравнении с ним, стыдиться собственной беспомощности, бояться его чистого, пронизывающего взгляда. Возможно, в этой системе взаимных оценок больше права С. А. Толстая, записавшая в дневнике: я люблю детей, они так жалостливо-участливо смотрят на всех нас.
С детскостью нельзя шутить. Ее нужно понять, тщательно вслушиваясь, проникая чувствами в ту внутреннюю информацию, что исходит от младенца. Правильно говорят: воспитание детей надо начинать с себя, возвращая свои ощущения в детство, а не пребывать в уверенности, что взрослый все знает и во всем прав. Каждый новый младенец – это дополнительный воспитатель для взрослого. С его помощью можно и нужно идти (возвращаться!) к собственному совершенству. И только потом чему-то необходимому в земной жизни учить детей.
2.4. Природа пугающей детской жестокости
Омертвение душ делает возможным появление чудовищ вместо людей…
Где нет Бога – там будет Зверь.
Внутренняя красота и склонность к безмерной жестокости находятся почти рядом в юном человеческом существе, как рядом оказались в раннем детстве человечества золотой век и эпоха хаоса.
Хорошо известные представления о младенцах как «цветах жизни», как «ангелах», их способности излучать тепло, любовь, доброту противоречат не менее известным фактам повышенной детской жестокости, распространенному утверждению: «самые жестокие люди – это дети». Будто нечто божественное в младенцах через 1–2 года взросления и движения по пути социализации трансформируется в нечто демоническое. На этом отрезке жизни они теряют не только исходные «чудо-способности», но и внутреннюю красоту.
Драмы и даже трагедии, которые не снились Шекспиру, разыгрываются в нынешних школьных коллективах. Постоянные выяснения отношений, господство стихийных групп, насилие со стороны неформальных лидеров, наличие в классах маленьких «козлов отпущения», для которых каждый учебный день – сущий ад, принуждение к наркотикам, необходимость унижаться перед более сильным. Затравленные, как волчата, дети кончают с собой или берут, на американский манер, оружие и расстреливают своих сокурсников. Учителя плачут: «Помогите! На уроках – хаос. Никто не слушает». Лучшим украшением внешкольного досуга также становится методичное многочасовое издевательство над более слабым. А кто не знает, что такое группа подростков вдали от родителей, да еще ночью?!
Всегда свойственные детскому, в частности, школьному возрасту конфликты уже превращаются в настоящие войны. В ход идут не только кулаки, но и опасные для здоровья и жизни подсобные средства – камни, металлические прутья, ножи. «Разборки» проходят с особой жестокостью, без какой-либо жалости друг к другу, без опасения нанести травму, покалечить, убить. Даже в мире зверей подобное невозможно. Сегодня в колониях все больше подростков, совершивших убийство. Убивают, часто не понимая, что делают, убивают своих сверстников, стариков, бомжей. Могут убить по заказу – за 50 рублей.