Булочка

Пришел февраль. Л объявился, все было более-менее хорошо. Общались, смеялись, я собиралась ехать в Брест 13 февраля. В преддверии дня Святого Валентина. Он, конечно же, был против, но мне перечить было бесполезно, пройденный этап. За пару дней я покупаю билет, сообщаю об это ему и вроде бы даже не слышу сильного сопротивления, так, чисто «ну ты и сарделька тупая», но начинаю чувствовать, что-то, что меня терзает с осени, дозревает, готовится выпрыгнуть из-за кулис и уже показаться воочию.

И это что-то не заставляет себя больше ждать.

====== Глава 2/8 ======

Среда. Звонок на мобильный телефон. Девять вечера.

— Алло.

— Алло. Здравствуйте, вас беспокоит мама Л. Знаешь такого мальчика?

— О, здравствуйте. Да, знаю.

— Он сейчас рядом?

— Э-э, нет.

— А если честно?

— Его нет сейчас рядом.

-…С ним после школы нет связи. Я беспокоюсь…

— Он пропал?

— Нет, просто не берет трубку, и я не знаю, где он и что с ним…

— Знаете, на мои звонки он тоже не отвечает.

— Ты звонила?

— Да.

— Понятно, я волнуюсь. А ты вообще в Минске или Бресте?

— В Минске.

— А он не может ехать к тебе?

— Хм, думаю, нет.

— Подумай. Был у вас такой разговор?

— Ну-у… был, но он сказал, что это бред и я уверена, что нет…

— Ясно, ладно, извини за беспокойство.

— Э-э, до свидания.

Это было совсем неожиданно.

Ближе к полночи Л сам перезвонил. Все уже было хорошо, его нашли и вкатали заслуженных люлей. Он был обескуражен не меньше меня: каким образом его родители нашли мой номер и откуда они столько знают? Мы и раньше знали, что они отдаленно в курсе меня, но чтобы аж до телефонных номеров… Мы очень долго обсуждали это и рассматривали картинку со всех сторон. Когда эта тема изжила себя я, конечно же, возмущено поинтересовалась, где он был. Л сказал, что приехал его один очень хороший друг из Польши, и они были в отеле. Он сразу же заверил, что это действительно просто друг и ничего не было. Девушка — друг. Я не дура, я сразу поняла, что к чему, тем более я прекрасно знала, что только рядом с «друзьями» он выключал телефон. Но он так усердно убеждал: все невинно — что я даже не стала акцентировать внимание. Черт с ним.

И черт с подарками. За пару дней до этого мне стало все равно и на них, а это значило, что материальная сторона, если не считать концерт, меня больше не удерживала, эмоциональная же составляющая держалась на волоске.. Что касается концерта — при великом желании у меня оставалось время, чтобы грамотно решить вопрос перепродажи билетов. Когда я купила билет в Брест было только два пути: первый — я еду рвать, второй — решать вопрос недопонимания. Оставалось лишь доделать дела.

Спустя день я сообщаю Л о приезде, тем же вечером мне на аск приходит вопрос:

«Здравствуй, Марьяна. Извини, что приходится писать тебе, не знаю правильно ли, но это касается молодого человека, к которому ты собираешься в эту субботу, думаю, догадываешься. Если он говорит тебе, что любит, дай мне знать, я уйду. Захочешь поговорить — буду рада. Думаю, тебе есть, что сказать».

И подпись профиля «ни дать ни взять».

Естественно, я сразу полезла искать хоть какие-то подсказки. Внутри всё сжалось, стало жарко. Я осознавала, вот оно! Не параноик я. Мало что было понятно, но одно было однозначно: поездка в Брест обещала быть веселой.

Я ответила: «Хорошо, напиши мне в вк».

Через десять минут пришел новый вопрос: «Не нужно вк, можем здесь?»

«Хорошо, тогда для начала скажи свое имя».

«В том-то и дело, я бы не хотела, чтобы ты знала мое имя».

«Так нечестно, я не смогу тебе ответить на все твои вопросы :) Откуда ты знаешь, что я еду в Брест? И… В каких ты отношениях с ним?)»

Накатили эмоции. Меня безумно трясло в тот момент. Где-то внутри становилось больно и горько. Слезы готовы были оросить щеки, но я быстро взяла себя в руки. Теперь они ни к чему.

«Прости. Правда, я давно хотела поговорить с тобой, да все как-то не по себе было. Он должен был поговорить с тобой на Новый год, не знаю сделал ли он это».

Новый год… Да, перед той встречей он был очень подозрителен. А когда приехал у него на лбу было написано, что он стыдится каких-то своих мыслей, просит прощения. И когда мы прощались, он говорил так, будто мы уже не встретимся.

Пара вопросов утеряна.

«Надеюсь, он о нашем разговоре не узнает?» — снова спросил аноним.

«Думаю, нет. Ты ведь его девушка, да?» — к чему ходить вокруг да около?

После этого моего вопроса последовала большая паузы, за которую я успела выяснить, кто она. От меня не так просто скрыться или спрятаться. За один запрос я узнала все. Назовем ее Ж. По фотографиям сложно было сказать, насколько она красива. На половине снимков не хватало половины лица, в полный рост не было ни одной. Приходилось собирать по частям с фотографий цельного человека. Прямые и пышные каштановые волосы, гладкая здоровая кожа, необычный разрез глаз, выразительные, но непривлекательные губы. Музыкальный вкус — та самая группа, на которую приобрели билеты. Красивые картинки, утонченный вкус, своя реальность, романтичность. Скрытность.

«Да, но если вам прекрасно, то лучше тебе стать ей».

Как же больно.

«Ж, конспиратор из тебя никакой. Давай в личные сообщения».

Через минуту мы стали переписываться в личных сообщениях, а чуть позже уже разговаривать по телефону, так как обсудить нужно было много всего.

Выяснилось самое горькое — Он лгал мне три месяца. ТРИ, мать его, месяца. И именно в эти три месяца я думала, что у нас все более-менее ладно. Именно в период этих месяцев было так много приятного. Я так хотела считать.

Л встречался с ней с седьмого ноября... Разряд электричества пронзил тело. Первого — он был со мной и обещал, что ни с кем больше не будет близок, а через неделю, через семь дней начал отношения с другой. Ж ему в оправдание сказала, что он сдерживал обещание до января. По крайней мере с ней.

Она знала обо мне. С самого начала знала. Он представлял меня как друга, но она понимала, что всё было не совсем так. О том, что мы спим узнала только в конце того же января. Я становилось их яблоком раздора (знаете, у меня, видимо, судьба такая), они даже из-за этого часто переставали общаться. Она много пила, когда так выходило. Ж была натурой крайне чувственной. Она глубоко переживала все, что происходило. Наблюдала за мной, многое узнавала от него, и я по разговору слышала, что она действительно знала очень многое обо мне, то что знали единицы.

Я про нее знала тоже. Совсем чуть-чуть, но знала. Мне Л ее представлял тоже как подругу, учащуюся в Польше в колледже. Ей на тот момент уже было 18, она была близким другом Л, и он предупреждал, чтобы я даже не думала ревновать. Я и не ревновала, ведь последний раз он упоминал её в ноябре.

Л нагло лгал обеим. У него даже была своя очерёдность общения с нами. По вечерам он звонил сначала ей, они ссорились, и он звонил мне. А потом изредка снова ей. По выходным он, дав слово, не приезжал ко мне, потому что приезжала из Польши домой она. И в тот день, когда мне позвонила его мама, он был в отеле с ней. Она подтвердила, что они спали. Всплыло много таких моментов…

Чувствовала ли я себя униженной? Не совсем то слово, но да. Было ли мне обидно? Снова не совсем то, но — в общем, да . Больно? Минуты две.

Несмотря на всё это, она мне очень понравилась. Я не испытывала ни капли неприязни к ней, считая чудом. С ней было легко, интересно общаться. Единственное, чего я не понимала: почему, будучи в курсе всего, она так долго молчала? Почему не написала мне раньше? Зачем ждала, причиняя себе боль?..

Мы говорили долго. Было очень познавательно.

Мы договорились кинуть его вместе. Она должна была просто исчезнуь, а я-таки съездить в Брест и поставить помпезную точку. Я, хоть и хотелось, не могла уйти тихо: статус стервы надо было поддерживать. К тому же нужно было отомстить и за нее. Ж была слабее меня духом и бесконечно любила его, тем не менее, она была не силах больше терпеть эту ложь и обман. Возможно, так на нее повлияли мои слова и решительность.