Булочка

Тут новая заминка: родители долго уезжали в деревню, что сковывало меня в сборах. Но как только входные двери закрылись, я превратилась в торнадо. Столько всего надо было успеть, столько переделать, как тут еще и… мясо! Мама любезно оставила мне мясо, чтобы я приготовила его себе на ужин! И надо ж было его приготовить, потому что оно испортилось бы. Как я чертыхалась с этим мясом. Мне кажется, если б оно могло меня понимать, оно бы покраснело со стыда, за то что вообще появилось на свет!

Вылетела из дома я просто впритык по времени, заскочила в вовремя подошедший троллейбус, обрадовалась, что удача на моей стороне, но… вдруг этот чертов троллейбус прокалывает колесо! Столько лет езжу на общественном транспорте, и никогда (никогда!) не прокалывались ни у одного вида колеса. Как же я материлась! Да в таком месте еще, что ровно между двумя остановками. Я выскочила на улицу, хотела уже ринуться к остановке, но внезапно останавливается следовавший за нашим троллейбус, открывает двери и манит своей пустотой. Я запрыгнула в него, он тут же сорвался с места. Раньше времени удачу больше не благодарим. Выдохнула.

Но нет, не все так радужно. Все светофоры по пути — красные! А участок до вокзала просто напичкан ими. И пока стоишь и отсчитываешь в голове медленно до десяти, чтобы успокоиться, оглядываешься по сторонам, а в дополнение к светофорам везде видишь цифру 13… Красота!

Время утекало бурным потоком. Я осознавала, что кончается даже резервное время, которое я всегда оставляю для таких вот поворотов. Адреналин так и пылал в крови.

Но больше восторгов вызывали километровые очереди на вокзале. Тогда я почувствовала себя действительно крутой. До отправления моего поезда — семь минут. Я кинулась в одну кассу, пробралась без очереди. В окошке мне сказали, что они тут такие билеты не продают. Я — в другую. Там — та же история. Что за вокзал такой?! Ругаясь уже вслух и не стесняясь в выражениях, подбежала к третьей кассе, где, наконец, получила положительный ответ. Отлично, кассу нашла, но, когда я повернулась в сторону очереди, все внутри похолодело. Я в ней минут двадцать как минимум могла простоять. Не, это был не вариант, поэтому я просто схватила мужчину, что стоял у самого окошка за рукав, и стала трепетать, что у меня поезд через четыре минуты и мне срочно нужно купить билет. Обворожительная улыбка, щенячьи глазки, и молодой мужчина уступает мне место. Очередь почему-то не возмущалась, а подбадривала меня, а я тем временем говорила уже в окошко:

— Любой билет до Бреста на 4.25!

— Только бизнес-класс за 200 тысяч, девушка, — и женщина почему-то сочувственно нахмурилась, будто и ей было не все равно смогу я уехать или нет.

Ну, а я что? Я тогда не знала, что обычный билет до Бреста стоил в три раза дешевле и вальяжно кинула деньги под выпученные глаза кассирши и присвист очереди.

— Ок.

Платформа была самая дальняя, время — на исходе. Благо, прорываться сквозь толпу — моя стихия. Активно работая локтями и извиваясь, как змея, я пролетела все 13 (!) платформ — и вот он мой поезд, но лесенки! Они уже были подняты! Я подбежала к проводнице первого попавшегося вагона, и ей хватило одного взгляда, чтобы все понять. Она быстро и без лишних слов помогла мне подняться, и поезд тут же тронулся.

Фух, это было… весело! Когда я ввалилась в свое купе, все еще помирающая от одышки, на меня в недоумении уставились три пары глаз. Я уставилась в ответ, не понимая, что не так, а потом все внезапно стали дружно смеяться, поздравлять меня с тем, что я успела, и говорить, какая я молодец. Я иногда поражаюсь белорусам. То они закрытые и сами себе на уме, то они прям само дружелюбие и поддержка. Мои спутники были вторым. Я полдороги ехала, слушая интересные истории из их жизней и удивляясь, какие они необычные и живые люди!

20% на телефоне заставили выползти в поисках розетки.

Я сидела в проходе, мешая куче народа, и осматривалась. Очень классный был вагон, крутой. Сновали всякие странные личности, толстущая проводница. И кучка милиции. Внезапно началась какая-то подозрительная деятельность. Возня, ругань. Некоторое время спустя до меня дошло, что в поезд зачесался безбилетник, и милиция пытается с этим разобраться. Началось что-то странное, но меня это мало интересовало, и я отвернулась. Мне было так хорошо. Какое-то очень приятное душевное состояние объяло: умиротворение, разбавленное волнением, с добавлением щепотки сумасшествия и двух ложек детской радости. Уворачиваясь от толстой жопы проводницы и слушая музыку, я сидела в коридоре и так и горела от вдохновения. Л ещё не знал, что я реально в Брест еду, так как читать сообщения не было дано этому индюку. Зато случайно узнала подруга и подняла кипишь. Она (как обычно) была взволновала от очередной моей выходки, очень переживала, и даже мне немного передалось это её волнение. Но поезд уже мчался вперед. Пути назад не было. Да и не нужен он был.

Ещё одна особенность этого поезда заключалась в том, что по вагонам дефилировала проводница, которая пела… Оперу! Чистую оперу!!!

Как только я приехала в Брест, я сразу же получила жесткий телефонный нагоняй от Л. В конце концов, он мне приказал сидеть и ждать его на вокзале. Я и не сопротивлялась, идти мне особо некуда было (хотя я собирались на каток), был восьмой час вечера, город я не знала. Впервые была в Бресте, поэтому я прилежно сидела в зале ожидания и занималась своими делами. Мне совершенно не было скучно (спасибо соцсетям за скрашенное время).

Вдруг я подняла глаза и увидела его. Л. Я не знаю почему, но я не поверила своим глазам. Я не ожидала его увидеть, хоть и ждала почти 2 часа. Я сидела, смотрела на него снизу-вверх и в удивлении хлопала ресницами. Он был одет в легкую зимнюю куртку, спортивные штаны, знакомые кроссовки (этот падла когда-то заставил меня их зашнуровывать) и шапку смешную. Уставший после тренировки, запыхавшийся от быстрой ходьбы и… в этой смешной шапке. Я как в ступор впала. Таким я его еще не видела. Красивый. Даже в этой смешной шапке. Как прочитав мои мысли, он сорвал ее с головы и взъерошил волосы, от чего сердце заныло воспоминаниями о лете. Не дав мне даже коснуться толком его волос, Л выжидающе поднял брови, и я, наконец опомнившись, вскочила и нырнула в его объятия. И, как это обычно бывает, только в этот момент осознала, как же сильно соскучилась по человеку.

Начались лучшие за последний месяц совместные часы. Сначала, конечно, мы очень долго обсуждали мое спонтанное решение, как оно испортило (Л же у нас занятой) его дела, и дальнейшие планы (сейчас я отправляюсь домой). Слова сопровождали поцелуи, крепкие объятия и нежные прикосновения. Затем пошли более теплые темы. Я, наконец, влепила ему пару пощечин, он — пару раз заткнул мои недовольные тирады поцелуем. Были разрешены недопонимания, высказаны пожелания. А потом мозг стал выключаться, тело наконец почувствовало себя в безопасности и расслабилось, захотелось спать. Было как во сне, наполненным эфиром, теплотой костра и умиротворения. Все было чудесно, несмотря на то, что мы так и остались, хоть на очень красивом, но вокзале. Как…

— Ты едешь домой. Точка.

— Нет! — Все чарующее расслабление вдруг ускользает.

— Да!

— Нет, я сказала. Ты не можешь меня заставить!

Со скептической ухмылкой он уходит покупать мне билет. Я дулась, это было неинтересно и неромантично! Мы не могли насытиться друг другом, строили и разрушали планы, а все заканчивалось тем, что я уезжаю в Минск. Упёртая я отказывалась ехать, даже тогда, когда он купил билет, применил кучу методов уговаривания и даже солгал, что едет со мной, он купил два билета. Ага, как же, я не наивная дура! Тогда он просто сказал, что запихает меня силой, а я презрительно фыркнула, выражая неверие.

Но в конечном итоге, меня реально силой ЗАПИХАЛИ в поезд на 11.25! Вот это было зрелище! Я, пока он меня в поезд затаскивал, расцарапала ему все руки, прогрызла губу и плечи, содрала кожу с шеи так, что у меня под ногтями остались куски. Проводница еле скрывала удивление и лишь неловко улыбалась, когда Л что-то там говорил, чтобы она наблюдала за мной, типа я — «не от мира сего». Я от возмущения чуть язык не проглотила. Воспользовавшись моментом, он меня, на всякий случай, впихал еще и в купе, и только тогда пришлось признать: я еду домой.