Устрашимый

Похоже, капитана такой ответ удовлетворил. Видимо, вспомнил, что от него тоже что-то зависит.

- Долой французов! - громогласно объявил он. Оказалось, после этого тоста надо картинно опрокинуть рюмку на пол. Был бы неплохой шанс её опорожнить, но Джеймс машинально приложил рюмку к губам. Похожую ошибку совершил кормчий Флинт, должно быть, изрядный пьяница, так что удалось превратить всё в шутку, хотя и резковатую:

- Вы тоже помните, что этот пол кто-то будет мыть, мистер Флинт?

Кто-то посмеялся, кто-то смутился, кормчий заулыбался. Общий разговор распался на несколько поменьше, и градус официоза заметно упал. Когда Альберт вернулся в каюту и объявил, что корабль вошел во вражеские воды, офицеры допили вино и разошлись.Джеймс всё же выпил эту проклятую рюмку. Своего алкоголя он не привозил, капитанский снова достанется не скоро. Должно обойтись без запоя. Должно. В винах капитан Вир разбирался лучше, чем в руководстве кораблем. Выпей Джеймс в начале беседы, непременно сорвался бы. Но теперь снова хотелось пить. Уйти в пьяные видения и не видеть никого из сегодняшних собутыльников. И корабля их не видеть. И матросов. Очевидно, повинуясь здешней традиции, они тоже пьют. Слышались куплеты про Дейви Джонса. Знали бы они… А ведь, если бы знали, всё равно бы пели. И справедливо. Джонс стал легендой и заслуживал песен больше того, кто его пленил. К тому же на таком имперском корабле пираты кажутся благороднее командного состава… Ну и извечное «свободные люди». Свободные от устава и от морали. Иногда кажется, местные офицеры тоже, но про них не споют: их видят каждый день.

Воспоминания увлекли и не дали уснуть почти до самого построения. К тому же за ночь жажда стала сильнее. Кое-как приведя себя в порядок (зеркало уверяло, что получилось, хотя сам Джеймс этого совсем не чувствовал), он подумал, что надо бы что-то хлебнуть с утреца, как в старые добрые тортугские времена, но вспомнил, что не брал в каюту выпивку, как раз, чтобы эти времена не повторились. А значит, пора было выходить на палубу, навстречу утреннему свету… будь он проклят!

Мимо пробегала какая-то фигура. Джеймс остановил её.

- Матрос… Это не приказ… Вы вправе отказать. Можно вашу фляжку?

- К-конечно, сэр! Т-только там грог.

- Да хоть что… - Джеймс отхлебнул. Один глоток. От него ничего не будет. Он не сорвётся от одного глотка. К тому же на людях он не станет просить ни у кого фляжку… Напротив стоял Убогий и неуверенно улыбался. Просьба второго помощника его удивила.

- Спасибо, мистер Бадд.

- Да не за что, сэр!

- Подождите, что с вашим глазом? - Норрингтон не сразу заметил, что глаз у матроса подбит.

- А, это вчера все отмечали, что мы во вражеские воды вошли… Ну мы с ребятами выпили, поплясали, и тут вижу, Крыса в мой сумке роется!..

- Крыса? - ну не грызуна же он имеет в виду…

- Я н-не знаю как к-капрала зовут. Я б н-не стал, но он вытащил н-н-н-н-нож! Каптенармус арестовал его, сэр. Так что уже всё в порядке!

Адмирал нахмурился. Тюремный капрал полез на матроса с ножом, а до того рылся в его сумке. Весело тут. Хотя сам он тоже хорош. Злится на непрофессионализм команды, но вот-вот сорвётся в запой. Нет. Не сорвётся. Нельзя срываться. Больше он не будет пить. А не пил, похоже, только каптенармус. И прихвостня своего наказал. Может быть, он не так уж плох? У всех свои… мда.

- Вы проверили сумку?

- Проверил, сэр, ничего не пропало!

- Проверьте ещё раз. Он мог подкинуть что-то запрещенное к провозу, а потом доложить, что поймал нарушителя. Несколько нарушений кряду и вас выпорют.

- Я п-проверю. Спасибо, сэр… - парень нервно оглянулся в сторону лестницы к общей спальне.

- Разрешаю проверить сейчас. Если вы опоздаете, я это объясню. Хотя лучше проверьте быстрее.

- Так точно сэр! - матрос заторопился в каюту без всяких “разрешите идти?”

- Мистер Бадд!

Парень обернулся.

- Вы забыли фляжку.

- И правда! Спасибо, сэр! - Убогий снова улыбнулся во все зубы.

- Вам спасибо. Поторапливайтесь.

***

Следующие несколько дней Джеймс думал о том, чтобы не сорваться. Кормчий всё зазывал как-нибудь к нему на пирушку. Всё хотел послушать растрезвоненную кем-то на весь штаб любовную историю о губернаторской дочке. Конец истории хотел услышать, что ли? Обойдется, эта часть скучная, да Флинт и сам её видит. Интересно, где сейчас Элизабет. Молодая девушка в открытом море на пиратском корабле… Если всё ещё там… Впрочем, справлялась она лучше многих. Настолько лучше, что впору беспокоиться за пиратов. Или за Беккета, если она ему попалась… Всё же, какая глупость была отдать сердце Дейви Джонса Беккету! Хотя кому же ещё? Губернатору Свонну? Так ведь Беккет совсем подмял старика. Даже жаль было оставлять его… Оставить себе? И что тогда предъявить Беккету, чтобы вернуться на службу? Он вернулся на службу, но не в прежнюю жизнь. А ведь только об этом и мечтал. Как будто в шторме ухватился за доску, не думая, что за неё уже не смогут уцепиться другие. Так ли это было нужно… А куда еще? Пиратствовать? Он не пират. Хотя вот Элизабет понравилось… Плохо, если она наткнется на имперский корабль… Нет, Элизабет не повесят. Мэри Рид и Энн Бонни не повесили. Правда, одна из этих пираток умерла в тюрьме, но у неё не было влиятельных родных… Должно быть, Элизабет была в ярости, когда увидела, что бумага о помиловании пропала. Ну что же. Пожелала бы она помилования для себя, документ остался бы при ней. Но вот мистер Тёрнер вполне может обойтись без таких подарков. Всё было сделано правильно. Да, правильно. Он восстановил своё доброе имя… и теперь долго будет сомневаться в чистоте своей совести.

Джеймс чувствовал, что ненавидит французов больше всей команды, вместе взятой. Напади они, он бы отвлекся. И, наверно, была бы попойка по случаю победы или поражения. На этот раз он бы пил! Как будто команде не всё равно. Это же “Неустрашимый”! Да в ближайшем порту перенабрать всю команду! Пусть будут только прессованные! Систему наказаний изменить, пусть каждый день с утра пораньше порют всех по очереди! По сто ударов! Пусть выживут сильнейшие! Палубу пусть драят не переставая с утра до ночи, нечего ей сохнуть! Тюремных капралов поголовно повысить и обязать перед отбоем нападать на матросов. Должность каптенармуса упразднить. Каптенармуса в капитаны и право первой ночи ему на всю команду! И второй, и третьей, и последующих. Пусть будет новый дежурный пост в графике. К морскому дьяволу полумеры! Потом пройтись под полным парусом мимо французских и пиратских кораблей. Тогда враги сами в ужасе сдадутся. Либо полопаются от смеха. Все. И опасности на море будут ликвидированы. “Неустрашимый” выполнит своё предназначение и займет достойное место в истории английского флота. Как же плохо без выпивки…

Ко всему прочему несколько дней кряду собирался туман, пока не очень густой, но опасность всё равно усиливал и, похоже, действовал на нервы не только Джеймсу. Как-то раз незадолго до построения он услышал, как Убогий жаловался Датчанину, что как-то часто у него стал развязываться гамак, хотя вроде с детства в море и узлы вязать всегда получалось. При этом Крыса пока в карцере, и сумку, как советовал Ямаец, Убогий проверяет. Вскоре прозвучала команда строиться, и разговор прервался. Когда все расходились по местам, Джеймс заметил, что Очкарик совсем зареванный, даже очки этого не скрывают.

- Есть что-то, что вы хотели бы рассказать мне после вахты?

- Всё в порядке, сэр. Из-за тумана болят глаза.

В порядке так в порядке. Нельзя помочь человеку, который сам не хочет, чтобы ему помогли. В истории с гамаком он точно вне подозрений, даже если был какой-то конфликт. Очкарик ютовый, а Убогий фор-марсовый. Вся команда бы заметила, сунься ютовый к местам фор-марсовых. Сословная разница в такой команде посильнее той, что на суше.Фор-марсовые что-то вроде элиты, ютовые чуть лучше сухопутных крыс. Тогда опять какой-то излишне ретивый капрал? Не мог же опытный моряк вдруг разучиться вязать узлы. Может быть, тут всех новеньких рано или поздно подставляют под плети? Как бы то ни было, каптенармусу рассчитывать не на что. За какой-то гамак больше десяти плетей не всыплют, а, скорее всего,всыплют меньше. В лазарете такой здоровяк от этого не окажется. Да он и следит за вещами после истории с сумкой… Тут Джеймс заметил, с каким выражением лица каптенармус наблюдает за карабкающейся наверх фигурой. Клэггарт всё знал и сам. Очень хорошо. Еще не хватало второму помощнику влезать в отношения унтер-офицера и матросов.