Устрашимый

Но было и кое-что хорошее в тумане, замедлившем ход корабля и скрывшем его от противника так же, как и противника от него. К радости капитана Джеймс всё же добрался до корабельной библиотеки. Среди многочисленных томиков поэзии неведомым образом затесался сборник,столь ненавистных в пору обучения, речей Марка Тулия Цицерона. Многочисленные “доколе” древнеримского сенатора, обращенные к несчастному Катилине, оформились в одно собственное бесконечное тоскливое доколе. Знаменитое ” о времена, о нравы” напомнило, что разнообразные “неустрашимые” плавали во все времена. Это знание не то, чтобы успокоило, но наполнило душу смирением, достаточно тупым, чтобы продолжать плавание в сложившейся компании. В конце концов, он может злить окружающих ничуть не меньше, чем они его. Он даже выразил капитану некоторую благодарность за обустройство библиотеки на борту, хотя обычно надеялся, что там окажется вражеский снаряд, всякий раз, когда всеми обожаемый Звездный Вир сбегал туда от капитанских обязанностей. А тут этот книжный червь весь засиял, и его даже жалко стало. Хотел человек стать библиотекарем, но то ли судьба заставила, то ли семья настояла, чтобы пошел во флот. На палубе каптенармус по какому-то поводу сообщил Убогому, что тот “Не по-хорошему мил, а по милу хорош”. Надо же, смена тактики… Хотя едва ли парнишка поймет такой флирт. Элизабет всегда понимала, но это не помогло. Может быть, считала, что ей навязывают жениха? Неважно, сейчас она далеко. И не надо её сюда… С Сеймуром за обедом друг друга не подкалывали. Неплохо. Кормчий снова упомянул, что хотел бы повторить пирушку. Ну что же, жить можно. Даже на “Неустрашимом”. Может быть, с того дня на Джеймса и снизошло бы то отупение, которое помогало остальной команде смотреть на творящийся абсурд, но французы сжалились и на следующий день наконец напали.

========== Часть 5 ==========

Генерал! Только Время оценит вас,

ваши Канны, флеши, каре, когорты.

В академиях будут впадать в экстаз;

ваши баталии и натюрморты

будут служить расширенью глаз,

взглядов на мир и вообще аорты.

(И. Бродский)

Во время боя Джеймс понял всеобщее восхищение Звездным Виром. Он и вправду был хорош, когда не перекладывал ответственность на подчиненных и не следовал слепо уставу. Капитан был храбр, и интуиция у него работала. Норрингтон даже зауважал его на время боя. Команда перед общим врагом сплотилась, забыв свои повседневные распри, и действовала слаженно. Должно быть, Вир, днями сидящий в своей библиотеке, именно такими чаще всего и видел своих людей. Но француза они всё же упустили, к тому же при обстоятельствах, разом напомнивших адмиралу, где он находится.

Французский корабль скрылся в тумане и, может быть, еще не поздно было догнать его, но тут с мачты раздался отчаянный крик, заставивший каптенармуса побледнеть, а вскоре на палубу упало тело. Сначала Норрингтон, как и все, подумал, что упал Бадд, но выяснилось, тот только кричал. Ему с минуту пришлось удерживать потерявшего сознание старшего фор-марсового, но тело всё же выскользнуло из его рук, должно быть, уже мертвым. Глаза старшего фор-марсового были открыты и бессмысленно смотрели в небо. Каптенармус, разглядев лицо покойника, с облегчением улыбнулся и тут же услышал от кого-то из матросов “Будь ты проклят, Клэггарт!”. Улыбка сошла с его лица, и он обернулся на нарушителя порядка, запоминая. По-вировски дурацкое разбирательство показало, что каптенармус на самом деле был косвенно виновен в случившемся.

Старший фор-марсовый был болен, но каптенармус не отпустил его в лазарет. По версии каптенармуса больной сам отказался посетить лекаря. По версии Бадда “всё было не так”, а не заикайся он, можно было бы узнать его версию событий. Прочие матросы молчали. Может быть, и рассказали бы что-то, если бы капитан не расспрашивал их при каптенармусе. Но версия Клэггарта была удобна для рапорта и не требовала дальнейших разбирательств. Вир принял её. К тому же возник неприятный инцидент. Матросам уже было велено сдать розданное перед боем оружие, как раз тогда, когда Клэггарт приказал арестовать парня, пославшего ему проклятие. Люди развернулись к нему с оружием в руках. Пока не нападали, но и сдавать оружие не торопились. Каптенармус повторил приказ. Никто не повиновался. На его счастье начальство как раз подходило к складу.

- Сэр, эти собаки не хотят подчиняться!

Фраза была адресована капитану, но второй помощник посчитал своим долгом вмешаться.

- Эти матросы, мистер Клэггарт. Вы не псарь. Вы пока что каптенармус.

Клэггарт понял намек и перевел взгляд на капитана. Тот после боя еще не вышел из роли всеми любимого Звездного Вира. Пользуясь случаем, он начал целую речь. Сначала говорил о дисциплине и напоминал о военном времени, во время которого и добровольцы, и призывники, и новобранцы, и старослужащие, и матросы, и офицеры обязаны сражаться и подчиняться. Тут бы и закончить капитану свою пламенную речь, тем более матросы и так стояли уже по стойке смирно, но, видимо, уже не мог. Он капитан. Его долг вытравить дух упрямства, бунтарства и неподчинения. Каждого, независимо от чина и звания, он воспитает или уничтожит. Следующие несколько пассажей Джеймс не слышал. В ушах шумела волна злобы. Даже, мать его, Беккет сохранял видимость приличий. Даже, болтаться им на рее, пираты не позволяли себе таких речей. Вся Тортуга не смогла ни сломить его упрямства, ни уничтожить его! Хотя, конечно, средств у пиратов было не так много, как у доблестного слуги Британской Империи, Звёздного, мать его, Вира! Волна чуть отхлынула уже когда матросы сдавали оружие и расходились, а несчастного нарушителя снова брали под стражу.

- Разве мы не можем позволить этому человеку попрощаться со своим товарищем?

Капитан ответил, уже направляясь к своей каюте. Из грозного отца он превратился в понимающего родителя. Помощники шли за ним, как послушные дети. Джеймсу, по всей видимости, досталась роль бойкого старшенького, задающего взрослым неудобные вопросы.

- Что же, пожалуй, вы правы, адмирал. Тогда не стоит затягивать… Я возьму Библию, ребята найдут подходящий мешок, и мы снова соберем всех на палубе…

Норрингтон слушал и ушам не верил.

- Подождите, а когда же лекарь установит причину смерти? Может быть, у нас на борту уже эпидемия?

- Сомневаюсь, - отмахнулся капитан, - Но лучше эпидемия, чем бунт. Вы видели, что с ними творится, когда на борту тело? А эпидемию лекарь вылечит… И… Я бы очень попросил вас, не будьте так резки с каптенармусом. Вот вы давеча спросили, почему он доверился словам матроса, не выяснив мнение лекаря. Сейчас сделали ему замечание при команде… Такие вещи могут подорвать уважение к нему.

- Полагаю, нельзя подорвать то, чего нет. Особенно сейчас, когда по его вине погиб человек.

- Ну нет, его боятся, но уважают. Помните, как все молчали, когда я спрашивал о случившемся?

Тут уже выдержки не хватило Сеймуру.

- Сэр, я думаю, Бадд говорил правду.

- Да. И если я сниму каптенармуса с должности, его просто убьют. И кого вы предлагаете на его место? Как бы вы поступили, управляй вы кораблем?

Сеймур отвел взгляд.

- Я не управляю кораблем, сэр.

- Но однажды будете. Вспомните тогда мои слова.

Лейтенант сник, но адмиралу было что сказать.

- А в чем, собственно, проблема? Отправить его в камеру, под охрану капралов. Самого ответственного из них произвести в каптенармусы.

Капитан поморщился.

- Мы все знаем Клэггарта. Он справляется со своими обязанностями. Мы не знаем, будет ли справляться новый человек. Если каптенармус совершит преступление, разумеется, я накажу его по всей строгости закона.

Норрингтон старался говорить спокойно и очень надеялся, что у него получается.

- Капитан, он уже совершил должностное преступление.

- Скорее допустил недосмотр, - мягко возразил добрый Вир, открывая дверь своей каюты, - жестоко сажать за такой проступок в камеру.