Мышеловка для кота

— Поверьте, курение — это самая малость по сравнению с теми делами, что я уже натворила. Но от этой хоть удовольствие получаю… — И демонстративно затянулась…

Не удержалась — скосила глаза в сторону Кира. А он — хоть бы хны. Стоит, ухмыляется… И все. Ну, и замечательно. Полегчало.

— И все же, я думаю…

— Вы уж меня простите, но я давно устала выслушивать чужое мнение по поводу моих привычек. Моё здоровье — хочу, гроблю его, хочу — угроблю окончательно. Вы, мне кажется, пришли сюда по своим делам, вот ими и занимайтесь. Развлеклись немного подслушиванием — и достаточно. Еще раз извините.

— Как-то не очень искренне извинения звучат.

— Как умею. Специально притворяться не обучалась. Всего доброго.

И ушла. Не оглядываясь. И даже коленки не дрожали. Спасибо белобрысому — разозлил своими советами. До чертиков.

Со всеми этими заморочками, до совещания осталось минут пятнадцать. Как раз, чтобы долететь на бреющем до кабинета, схватить документы и добежать, не запыхавшись, до большой переговорной. Обычно, мы так не заморачиваемся на пунктуальность (с учетом пробок, народ подтягивается еще в течение часа после начала). Но вчера босс раз пять намекнул, что сегодняшняя встреча — особенная, и очень убедительно просил не опаздывать. А наш босс умеет убеждать: всего-то, половина премии не дойдет до твоего кармана, и никаких ненужных разговоров.

Короче, вся наша немалая кодла менеджеров разного звена уже ошивалась по коридору. И Виктор, конечно же, в этой толпе. Наверняка, успел пожалиться и товарищам, и недругам, как я была с ним жестока. А недруги и сотоварищи утешили: "не ты первый, не тебе и последним быть". Ну, ничего, может быть, это заставит его смириться. Тем более, и горе-то не совсем страшное случилось.

Хотя, если бы не этот непонятливый поклонник, не было бы и встречи в курилке. Конечно. Витя во всем виноват! Вот и буду на него злиться… Так намного удобнее. А совесть? С ней мы вечером поговорим…

Как назло, уже на подходе к двери переговорной, посыпались звонки от клиентов. И ни одного такого, чтобы можно было сбросить без сомнений.

В общем, влетела в помещение, когда все уже сидели по местам. Осталось всего два свободных: одно — во главе стола, законное место босса, второе — по левую руку от него. Моё. В принципе, тоже законное. Как-то уже повелось, что мне по барабану, где сидеть, а народ, не имеющий моей врожденной наглости, с удовольствием эту честь мне уступал. Мне без разницы, а людям приятно. Почему бы и нет?

Закон подлости, видимо, сегодня проснулся и решил, что Лизонька чересчур расслабилась. Пусть напряжется. Иначе, с чем бы еще связать присутствие Янкевича в этом помещении? Да еще и прямо напротив? Глаза в глаза? Нужно срочно вспомнить, где я так нагрешила за прошедшую неделю, и начинать грехи отмаливать. С поклонами, на коленях. Боюсь, по-другому не выйдет. И добром все это не кончится…

Потому что этот сивый верзила, по какой-то нелепой случайности, тоже оказался здесь. Рядом со мной уселся. Да еще, со своими габаритами, так, что его колени вплотную касаются моих. И локти в мой бок упираются. Засада. Конкретная такая, не вырвешься. А с другого края стола взглядом загнанного оленя сверлит Виктор. Прости, дорогой, но сейчас мне точно не до травоядных. С тобой потом разберемся.

Кондей, как будто, и работает вовсю, но не справляется: в горле сушит. Может быть, как раз из-за этого новомодного прибабаха… Руки сами собой потянулись к бутылочке с водой. И, как обычно, пробка меня не послушалась.

— Позвольте… Елизавета, правильно? — Белобрысый — само обаяние. И даже имя на бейджике прочитал.

— Правильно. Я чужие бейджи не ношу, у нас не принято.

— А как сокращенно?

— Никак. Только полное имя. Это же правило компании.

— А…

— Андерс, дай-ка, я за дамой поухаживаю… — Первые слова, что я услышала из уст Кирилла. Голос не поменялся. И тембр. И интонации — все такие же. — А то присвоил себе титул джентльмена, а я, что деревенский лопух, прохлаждаюсь.

Их пальцы почти встретились на несчастной бутылочке. Короткий поединок взглядов. И становится ясным, кто тут главнее. Ни фига не Андерс…

Кстати, имя наводит на размышления: парень-то у нас, похоже, не очень русский. Прибалт или скандинав. Отсюда и внешность такая, северная, и легкий намек на акцент (очень вкусный, люблю необычное произношение), и его европейская предусмотрительность. Наши-то, варвары, вспоминают, что за девушкой нужно ухаживать, только если нужно пустить пыль в глаза. И то, не всегда это удачно получается…

Пальцы Кирилла сомкнулись на пробке и медленно, очень медленно, принялись крутить. Непрошеные ассоциации полезли из памяти. Очень непрошеные. Из очень дальних уголков, намертво запертых. Почему-то, эти бутылочки, Кирилл, и его руки прочно связались в моем восприятии с сексом. Очень зря. Слишком, наверное, пристально уставилась на воду. Он хмыкнул. Мне показалось, или что-то в его лице промелькнуло? Нет, почудилось. Все тот же холодный, вежливый интерес. Слегка бровь приподнята. Вопросительно, мол, что так пялишься?

— Очень хочется пить. Горло сушит. — Даже засипела, для убедительности.

— Я же говорил вам, что не стоит так много курить. — Вот же, зануда… Точно, прибалт. Говорят, они такие. Вживую ни разу не сталкивалась.

— Спасибо, что напомнили о моей ошибке. Перед сном обязательно подумаю над вашим советом.

Пока отвлеклась на сивого, Кирилл взялся хозяйничать: налил уже воды в стакан, пододвинул в мою сторону. А потом, из этой же бутылки, налил в свой. Оборзел, однако… Это же моя бутылочка! Разве я позволила?!

Вякнуть что-то, о чем пожалею, он не позволил:

— Я потом с вами поделюсь, не переживайте. Иначе, обе выдохнутся.

Ладно, уболтал. На этот раз, помолчу. Мне же и лучше.

К счастью, пауза, которая начала неприлично затягиваться, была прервана — появлением босса. Он, как всегда стремительно, влетел в помещение на последних секундах, не оглядываясь по сторонам, занял свое коронное место, и только потом поздоровался.

Нестройный хор ответных приветствий, и два коротких кивка — со стороны Янкевича и его скандинавского друга Андерса. Интересные у них, однако, отношения… Только сейчас до меня доперло, что этим двум вообще нечего здесь делать. Какого хрена они здесь забыли?

Слава богам, известным и не очень, долго в сомнениях мучиться не пришлось: босс начал совещание с того, что представил всем собравшимся этих двоих.

Мать моя, женщина… Акционеры. Вернее, два совладельца конторы, прикупившей тридцать пять процентов акций нашей драгоценной компании. Жили себе парни, не тужили, а потом подумали — чтой-то мало прибыли приносит убогонькое питерское ОАО… И решили вмешаться в его управление. Какая прелесть. Ради этого, их из столицы в нашу провинцию занесло…

Все это мелочи: экономика, акции, прибыль — я человек маленький, наемный, и знать об этих тонкостях не желаю. Половину речи Янкевича вообще прослушала. Волновал вопрос: как бы так побыстрее и покачественнее смазать отсюда лыжи? Чтобы следов при побеге не осталось…

До сих пор не поняла: вспомнил он меня, или показалось, но проверять догадки желания нет. Совершенно.

И вот, в самый интересный момент, когда я уже придумала, как лучше сменить фамилию, и куда отправить своё резюме (черт бы драл этого Янкевича — второй раз придется менять работу)… Этот самый, гребаный, ненавистный возмутитель моего личного спокойствия, задал неожиданный вопрос:

— В чем дело? Почему, имея на руках столько конкурентных преимуществ, ваша команда проигрывает другим, более слабым?

Нет, я старательно и мужественно терпела, когда наши парни вяло и скомканно отмазывались. И даже когда Кирилл начал стебаться над нашим директором по ассортименту — я молчала. Но когда этот зануда нечаянно зацепил неудачную работу с ключевкой… В общем, не надо меня трогать, и я не буду брызгаться ядом…

— А не нужно быть такими жадными. И все будет хорошо. И ключевка будет нашей, и прибыль наберется.