Нижние Земли

На стадионе, который мог бы принадлежать небольшому футбольному клубу, были, как и прежде, выставлены тренажеры и полоса препятствий и расчерчена беговая дорожка. Марк с Макрм поднялись на единственную небольшую трибуну, предназначенную для тренеров. Марк сел, с интересом следя за волками, мечущимися по полосе препятствий – он морщился, когда один или другой цеплялся шерстью за проволочные заграждения, и без того сплошь увешанные шерстяными клоками. Марк отлично помнил это ощущение – колючая проволока была самым нелюбимым его препятствием. Но ему, в отличие от обучающихся в лагере, было необязательно проходить их все.

– Обращенные? – полувопросительно заметил Марк, наблюдая за тем, как светлый волк забирается в трубу, а другой – совершенно черный – бежит по этой трубе, напрочь игнорируя необходимость следовать правилам.

Как следствие, он оказался у выхода из туннеля быстрее и встретил товарища радостно оскаленной пастью.

– Это хорошо, – заметил Марк в воздух, хоть и понимал, что Мак внимательно его слушает. – Если главное – прийти раньше, то зачем лезть в туннель?

Некоторое время волки мутузили друг друга, валяясь в песке, отчего оба стали примерно одного цвета.

Третий волк, заметно крупнее остальных, раз за разом преодолевал одно и то же препятствие: отходил, разбегался и прыгал. Затем – с другой стороны. Иногда у него это получалось, иногда – нет. Тогда он цеплял лапами верхнюю перекладину и кубарем летел вниз.

Каждую неудачу Марк встречал недовольным сопением. Каждую новую попытку – довольным вздохом.

Всего их было в лагере шестеро, это Марк точно знал: трое урожденных и трое обращенных. Все местные – стало быть, все волки. Именно поэтому для него стало неожиданностью появление еще одного оборотня. Огромный кот, мохнатый, как паллас, и длинный, как рысь, в три прыжка взбежал на одно из препятствий и прыгнул вперед, в направлении трибун.

– Это что еще за покемон? – поинтересовался Марк, наблюдая за тем, как кот неспешно отряхивается от пыли и рысит в их сторону.

– Это? – уточнил Мак.

Судя по улыбке, ему понравилось слово «покемон» в отношении этого оборотня.

– Это друг Матса с юга. У него такое длинное имя, что мы называем его просто Кот.

– Ах вот оно что, – протянул Марк. – Тогда ясно.

О Друге-Матса-С-Юга он слышал еще во времена их первой «смены» в лагере. Кот в самом деле был хорошим другом Матса и большим любителем встревать в неприятности. Впрочем, Матс и сам не был пай-мальчиком.

Но лично Кот и Марк никогда не встречались. Марк вообще никогда не встречал южных оборотней-котов. Он спустился ниже и остановился о самой изгороди, отгораживающей трибуну от стадиона. Кот оперся лапами на изгородь с другой стороны.

Спустя несколько долгих мгновений перед Марком стоял уже человек. Немногим его старше, с растрепанной модной прической – он пальцами зачесал пыльные слипшиеся волосы назад, и стало ясно, что в этой небрежности есть своя задумка. И ему, в отличие от Матса, небольшая бородка все-таки шла.

– Так вот кто источник этого зла, – Марк покрутил пальцем у своего подбородка, имея в виду бороду. – Значит, Кот?

Кот согласно моргнул.

– Ну, вообще-то, мое имя – Альваро Кабрера Торо, – спокойно заметил он. – Но можно и Кот.

– Одно имя я в состоянии запомнить, – хмыкнул Марк. – Альваро?

– Альваро, – согласился южанин и протянул руку. – Марк?..

– Марк Леджервуд, – Марк пожал протянутую через изгородь руку.

Рукопожатие у Альваро было сильнее, чем могло показаться.

– Наслышан.

– Взаимно, – ответил Марк.

– Ну, я тогда пойду, – вклинился Мак и быстро исчез в направлении раздевалки.

– Я тоже, пожалуй, продолжу, – сказал Альваро. – Я только поздороваться и спросить, как там наша мелочь.

– Мелочь в порядке, – ответил Марк. – Мы останемся на ужин, если что.

Альваро кивнул и скрылся за изгородью. Урожденные оборотни обращались несколько быстрее, да и со стороны наблюдать за этим было немного эстетичнее. Но совсем немного. Альваро был обращенным – и плевать ему было на то, приятно кому-то за ним наблюдать или нет. Но и это не мешало ему рисоваться перед Марком, который с чисто исследовательским интересом наблюдал, как человеческое тело перестраивается в кошачье.

– Херня какая-то, да? – вдруг раздался голос рядом. – Никогда бы не пожелал уметь лизать свои яйца.

Марк вздрогнул. Хотя бы потому что он не услышал – и не почувствовал – ничьего приближения.  Это было и неприятно, и стремно. Но хуже было то, что его собеседник был уже полтора года как мертв.

– Мать твою, Лукас! – выдохнул Марк и протянул руку, чтобы ухватить того за плечо.