Страница 32 из 111
Она снова наклонилась, на этот раз, чтобы поцеловать сына в макушку, но тот уклонился. Эрика еще раз вздохнула и ушла.
– Пст, парень, – негромко сказал Ларс, когда стук ее каблуков затих за дверью. – У меня есть шоколадка.
– Не хочу, – мрачно ответил Риккерт, прошел по комнате и сел на одно из кресел, не вынимая рук из карманов.
– А орешки? – спросил Ларс с любопытством.
– Срать я хотел на орешки.
Ларс присвистнул.
– А родители в курсе, что ты такие выражения употребляешь? – почти не улыбаясь, спросил он.
Риккерт дернул плечом.
– Им наверняка все равно.
Он сгорбился в кресле так, что головы почти не было видно. Только что капюшон не натянул. Ларс задумчиво постучал пальцем по подбородку, разглядывая ребенка, который был больше похож на подростка. И это всего в одиннадцать лет.
– Твоим родителям совершенно точно не все равно, – уверенно сказал он. – Хочешь, проверим?
– А смысл?
– Если я окажусь прав, ты будешь месяц отдавать мне свои карманные деньги.
Риккерт поднял голову и настороженно посмотрел на Ларса, ответившего на его взгляд широкой ухмылкой.
– Какой-то не очень смысловой смысл, – подумав, сказал Риккерт.
– Очень смысловой! – горячо ответил Ларс. – Я на эти деньги шикану так, что тебе и не снилось!
Он расплел ноги, встал, подошел к Риккерту и легонько ткнул его кулаком в плечо.
– Твоим родителям не все равно, Рик.
Риккерт очень по-взрослому вздохнул и посмотрел снизу вверх.
– Почему не ты мой папа? – тоскливо спросил он.
– Э, нет, парень, – Ларс присел на корточки и положил руки на колени Риккерту. – Твой отец – самый счастливый чувак на свете, потому что у него есть ты. А у тебя есть он. Это же хорошо.
Риккерт пожал плечами и на миг стал так похож на Бернара, что Ларс закусил губу.
– А как ты собирался проверить моих родителей? – отведя глаза в сторону, спросил Риккерт.
Ларс очень серьезно ответил:
– Я думал продать тебя цыганам.
Риккерт уставился на него во все глаза, и Ларс заухмылялся.
– У нас новый комиссар как раз из цыган, – пояснил он. – У нее наверняка есть связи.
Риккерт покачал головой, в этот раз почти полностью копируя мать.
– Давай лучше шоколадку.
Даже если бы Густаф не подпрыгивал всю дорогу, пытаясь представить, каким будет его первый, такой важный полевой выезд, Марк все равно не смог бы успокоиться. Машины Третьего децерната только нырнули в узкий проем между двумя домами, подкрадываясь к зданию библиотеки с торца, а волосы на руках Марка уже зашевелились и встали дыбом. Марк мог не верить никому и ничему, но своим животным инстинктам верил. Судя по тому, как Агнешка укуталась в свой свитер, а Бернар сосредоточенно хмурил брови – они все чувствовали одно и то же. Только, может, не настолько ярко, как их обер.
И только Густаф ерзал на заднем сидении, то и дело задевая ногой колено Агнешки, пытающейся забиться в самый дальний угол от него. Наконец она не выдержала и ровным голосом сказала:
– Хватит. Отсядь.
Густаф замер. Бернар улыбнулся зеркалу заднего вида. Марк тоже улыбнулся, потер предплечья и взялся за ручку в дверце рядом с собой. Их джип проехал мимо ряда машин с единицами на боках, которые потихоньку, задом пятились с небольшой площадки перед библиотекой.
Марк вышел из машины как раз в тот момент, когда захлопнулась дверца последнего автомобиля человечников.
– Эй, Леджервуд!
Марк наклонился к опущенному окну машины, одновременно приседая в реверансе.
– Фрау ван Тассен.
Марк протянул руку через окно, и женщина пожала ее коротким уверенным движением. Ван Тассен совершенно не был похож на мать, которая свои немалые годы носила с удовольствием и даже гордостью. Во всяком случае, они никак не мешали ей появляться на всех более или менее значимых заданиях человечников и, конечно, на официальных мероприятиях, которые в Первом децернате, в отличие от Второго и Третьего, очень любили.
– Что там?
Марк мотнул головой в сторону здания библиотеки, облицованного зеркалами и стеклом. В зеркалах множились черные машины с красными вкраплениями и взволнованные, бегающие туда-сюда полицейские.
Фрау ван Тассен покачала головой.
– Мне не понравилось то, что я там увидела. Тебе тоже не понравится, мальчик.
– Работа у нас такая, – Марк дернул плечом. – Это точно наше дело?