Страница 108 из 111
– Поехали, я тебя подброшу до дома, – ультимативно заявил Бернар.
– У меня вон, – неуверенно ответила Агнешка, указывая на документацию.
– Ничего страшного. Марк за все время не разобрал, значит, еще день подождут. У нас завтра… мероприятие, помнишь?
Агнешка вздохнула, сняла со спинки стула вязаный кардиган и решительно кивнула:
– Что там, дождь? Поехали. И завтра за мной заедешь.
– Так точно, обер, – полушутливо козырнул ей Бернар и предложил согнутую в локте руку.
Агнешка ткнула его в плечо кулаком и первой направилась к двери своего нового кабинета.
Ночью она так и не смогла уснуть. Несколько часов просто лежала, скинув одеяло, слушала, как где-то на кухне скребется кошка и сопит за стеной соседка. Затем встала, села за компьютер, связалась с неспящим Бенедиктом и просто попросила его поделиться любой информацией, которой возможно. Неизвестно, что подумал его компьютерный мозг, связывался ли он с комиссарами для получения разрешения, но через полчаса Агнешка уже копалась в старой документации: нераскрытые дела, методички, должностные инструкции.
С семи до восьми она подремала прямо за столом, а в половину девятого ей позвонил Бернар, сообщивший, что подъезжает. Они с Ларсом, видимо, не мучились от лишней ответственности, а потому спали крепко. Агнешка забралась на заднее сидение, запахнула полы пиджака и погрузилась в отрывистый сон.
– Агнешка, – позвал ее Ларс.
– Обер, – буркнула она, приоткрывая глаза.
– Ладно. Обер Агнешка, у тебя весь пиджак в кошачьей шерсти.
Агнешка вздохнула и снова закрыла глаза.
На кладбище их не ждали. Точнее, начали без них. Кроме них и техников, в Третьем децернате не осталось никого, кто мог бы посетить это мероприятие. Инспектор прислал официальное письмо, в котором выносил посмертную благодарность и чуть ли не причислял к лику святых. Но сам не явился – видимо, отсматривал кандидатов, из которых можно будет когда-нибудь воссоздать Третий децернат в достаточном для работы объеме.
Комиссары двоек уже были на месте, хотя их никто не звал. Они и стояли чуть поодаль. Агнешка издалека им кивнула и не стала подходить.
Оборотни приблизились к месту захоронения, где уже вовсю кипели цыганские похороны.
– Они там что, рехнулись? – громким шепотом поинтересовался Ларс.
– Помолчи, – попросила Агнешка, хотя сама была удивлена не меньше.
Могила, которую вырыли для Ружи, была метров пять в самом широком месте. Гроб уже опустили на дно, а сверху складывали мешки с одеждой, технику, какие-то папки, книги, цветы целыми охапками. Все, что при жизни, видимо, принадлежало Руже, должно было упокоиться вместе с ней.
Они подошли достаточно близко, чтобы увидеть каждого гостя, пришедшего на похороны. Каждый – настоящий цыган. В черном и золоте, с жесткими черными кудрями и неестественно светлыми глазами. На оборотней никто не смотрел, только высокая женщина с копной темно-каштановых волос обернулась к ним и спросила низким голосом:
– Кто?
– Мы работали с ней, – пояснила Агнешка.
Под изучающим взглядом светлых глаз ей было не по себе.
– Ведьма? – неприязненно спросила женщина.
– Ни в коем случае. Мы оборотни.
Женщина кивнула и отвернулась.
Агнешка помялась на месте и все-таки спросила:
– Это ваши обычаи?
Она и раньше видела цыганские могилы на кладбищах – огромные, с широченными памятниками. Но так и не могла понять – зачем. После смерти любому существу становилось нужно очень мало.
Женщина помолчала, перебирая браслеты на руках. Она смотрела, как цветы продолжают сыпаться в могилу, укрывая ее так, что не было видно содержимого. Красные тюльпаны, очень много тюльпанов.
– Хоть сестра и не захотела жить нашей жизнью, смерть нас всех уравнивает. Она пришла в эту жизнь цыганкой и ушла ею. Да, это наши обычаи.
Агнешка облизнула пересохшие губы. Она сразу поняла, что они совершенно ничего не знали про своего комиссара – конечно, Ружа была им совсем недолго, и у них просто не было возможности что-либо выяснить.
– Почему она не захотела?
Цыганка полоснула ее скальпельно-острым взглядом. Агнешке даже захотелось отступить, но она сдержалась, выпрямив спину и вскинув подбородок.
– Потому что она была ведьмой.
– Что плохого в ведьме-цыганке? – недоуменно переспросила Агнешка.
Женщина скривилась.
– С тех пор, как мы приняли христианство, мы отказались от магии. Можно быть или цыганкой, или ведьмой. Она выбрала сложный путь.
Цыганка уже отвернулась от нее, а Агнешка, кутаясь в пиджак, пробормотала: