Страница 112 из 115
Его светлость слегка прокашлялся и начал говорить, но неожиданно со стороны холла послышались громкие крики. Один из гостей странно замер на несколько мгновений, вытянувшись в струну, а затем дрожащей рукой достал из-за полы сюртука револьвер и выстрелил герцогу в грудь.
– Будь ты проклят, Блекстоун!
Стоявшие рядом мужчины тут же накинулись на незнакомца, проникнувшего в наш дом. Один из слуг перехватил его руку, оружие, звякнув, упало на пол. На запястье нападавшего виднелся отвратительный шрам от клейма.
Я с ужасом наблюдала, как Чейз покачнулся и рухнул на пол. На белом камзоле медленно стало разливаться огромное кровавое пятно. Все звуки в гостиной моментально стихли, в звенящей тишине я слышала лишь, как гулко бьется мое сердце.
***
– Доктор Флавиус, скажите что-нибудь, – я стояла возле постели мужа, который уже несколько часов находился без сознания. Его тело горело в лихорадке, Чейз в бреду шептал мое имя, а я сидела рядом и сжимала мокрую от пота ладонь, пытаясь пробудить его от болезненного сна.
– К сожалению, тут уже ничем не поможешь, – покачал головой доктор. – Едва ли его светлость доживет до утра.
Слезы вновь потекли из глаз, хотя я думала, что уже полностью выплакала их. Все кончено. Ничего уже не будет: ни счастья, ни радости. Чейз так и не узнал про то, что у нас скоро родится ребенок. Я не хотела волновать его, думала, что сегодня ночью признаюсь, но не успела.
– Мне очень жаль, миледи, готовьтесь к худшему.
Алексис, бросив на меня полный сочувствия взгляд, отправилась проводить доктора.
– Я сейчас вернусь, – проговорила она бескровными губами.
Я прикрыла глаза не в силах ответить и, как только дверь захлопнулась, упала на колени перед кроватью. Пронзительный глубокий холод разлился в груди, сковывая тело, превращая меня в ледяную статую. Я рыдала навзрыд, пока силы не покинули меня.
– Тебе больно, – незнакомый мелодичный голос заставил вздрогнуть. Я подняла лицо и сквозь пелену опухших глаз увидела стоявшую рядом умершую мать Бруно. Злобный отвратительный призрак мерцал в полумраке, заставляя свечи мигать, а огонь на фитиле трепыхаться от ветра.
– Ты… как тебе удалось? – проговорила я и тут же поняла. Ну конечно, Чейз устанавливал обереги на правах хозяина дома. И сейчас, когда он… почти умер, защита ослабла, впуская привидение в дом.
– Больно терять близких?
– Очень, – не стала отрицать я. – Именно поэтому ты отняла жизнь у матери Кэтрин, мстишь за то, что муж нашел другую женщину. Но ведь столько лет уже прошло, почему ты не можешь успокоиться и отпустить ребенка с миром.
– У меня тоже был ребенок.
– Бруно жив и здоров, – с вызовом проговорила я. – Хотя ты и его пыталась убить.
Внезапно женщина изменилась, лицо ее озлобилась, она зашипела и схватила меня за руки, больно выворачивая запястья.
– Отпусти, – взмолилась я, опасаясь за жизнь своего еще не рожденного малыша.
– Смотри внимательно, – черные глаза расширились и увлекли меня в водоворот тьмы. Я с удивлением поняла, что стою уже не в нашей с Чейзом спальне, а совершенно в другой комнате. Кажется, это была детская, стены обиты голубым шелком, а возле белой плетеной люльки стоит девушка. Она поет колыбельную и счастливо улыбается.
– Миссис Лерой, вы бы отдохнули, давайте я посижу с малышом, – в комнату вошла молоденькая служанка и протянула руки к ребенку, намереваясь взять его.
– Нет, Сьюзи, не трогай его, он же так сладко спит, – тихо отзывается женщина.
– Ну, тогда выпейте сладкого чая, чтобы молочка хватало дитятку, – заявляет служанка.
Через секунду картинка меняется. Я вижу, как молодая мать крепко спит, а дверь со скрипом открывается, впуская уже знакомую горничную. Я с трудом узнаю в миловидном круглом личике экономку дома Лероев, пожилую и такую приветливую миссис Финч, сильно изменившуюся за эти двадцать пять лет. Но ведет она себя очень странно, постоянно озирается в сторону открытой двери и напряженно оглядывается по сторонам, а затем берет из люльки ребенка и, заворачивая в темно-синюю шаль с желтыми цветами, выносит в темный коридор.