Страница 19 из 20
Девчата - в основном темно-русые, одетые примерно в такие же шерстяные рубашки и кожаные юбки, как у Тионы, подошли ближе. С косами, с яркими бусами из раковин, перламутра, меди и крашеной керамики, конопатые или бледные, все до одной стеснительные, робко сели за соседний столик, слушали разговоры и скромно улыбались. Пришли и подростки, они устроились просто у стены на полу.
Гусляр сыграл вначале просто веселую мелодию. Темно-русый, с пронзительно-синими глазами, в меру загорелый, с небольшими черными усиками, он чем-то не вписывался в ряды остальных. Внимательно-настороженный, он, по-видимому, был пришлый здесь: скрывался от рекрутского набора в деревенской глуши. Руки, явно не знавшие невода, выдавали в нем городского жителя, хотя на парне сейчас была сельская красная рубаха, какие носят по праздникам, и синие рыбацкие штаны. Глянув на всех свысока, закинув назад лихую челку, он запел:
- Когда лихим я парнем был -
Эгой, терли, тарам!
Я славно плавал по волнам,
По синим по волнам!
Когда на сушу выходил -
Эгой, терли, тарам!
Я по своим делам ходил -
По выгодным делам!
Не знал забот я и труда,
Эгой, терли, тарам!
Я был, как вешняя вода -
Где я, там тарарам!
Но как-то раз, идя на дно,
Эгой, терли, тарам! -
Я повстречал русалку там-
Где скучно и темно.
И с этих пор, и с этих пор -
Эгой, терли, тарам -
Себе я места не найду,
Блуждая по горам.
Вздыхаю я на небеса,
И чахну ото дня,
Страдая: где же та краса,
Та, что спасла меня?
- Гей, друзья! Следовательно - выпьем еще! - вскричал Будрик. - За то, чтобы русалки, инфузы, лярии, гидры и большие пиявки не мешали хорошему улову славных рыбарей!
- Ура! - раздалось несколько голосов.
А Гран запел снова:
- Тьма времен, и гулкий день
Прощанья.
Мы уходим, словно в никуда...
Расставанья, нивы, расстоянья,
Снова расстоянья и вода...
Убегая от судьбы далече,
Превращаясь в дней
безумных пыль,
вспомним ли далекий этот вечер,
и веков серебряную быль...
Нас расставили,
иль просто - разметали,
будто проиграли в дурака...
На губах противный вкус металла,
А в сердцах -
лиловая тоска.
- Эй, гусляр! Совсем в грусть вогнал! Повеселей! Про войну - не надо. Давайте, ребята, еще вздрогнем по маленькой, кому хорошо пошло? - прервал песнь кто-то из рыбарей. Гусляр пробежал лениво по гуслям, улыбнулся и продолжил вечер другим своим напевом:
- Ты - рыбарь, и я - рыбарь,
И такие мы, как встарь
Были деды.
Если надо - на войну,
Только защищать страну
я поеду.
Ты - рыбарь, и я - рыбарь,
Значит, бросим мы, как встарь
Невод в море.
Коли псы и стервецы -
Значит - всё, трави концы
На просторе.
Значит - залегай на дно,
там прохладно и темно,
и не клюй,
а то нас ждет подсечка.
Ты рыбарь, и я - рыбарь,
Значит - друг, а не звонарь,
Богу - свечка.
- Пойдем потихоньку, пора нам и поспать, а рыбари - пускай дальше развлекаются, - шепнул Тионе и Сэду мастер Цэн.
- Уходим, - тихо сказала та, в свою очередь, Дэмэру.
Они потихоньку направились к стойке таверны и выходу рядом с ней на второй этаж. Мастер Цэн подозвал знаком хозяина. Толстый Будрик был уже сильно пьян.
- Где можно заночевать, уважаемый? - спросил у него мастер Цэн.
- Свободны почти все номера, вот, хочешь - третий и пятый, - и он стал снимать со связки ключи.
- Достаточно одного третьего. У девушки - лунная лихорадка. За ней нужен глаз да глаз. Ты ведь не хочешь проблем?
- Ну - как хотите. Там всего три койки - но можно и на полу. Если не гордые, - и он протянул ключ.
Путники поднялись наверх по скрипучей лестнице. Нашли свой номер - и заперлись в нем, оставив ключ в замке. Мастер Цэн лег на полу, около входа, а остальные заняли кровати. В ногах у Тионы примостился муррен. А на подоконнике, шумно хлопая крыльями, устроился черный ворон. Занял сторожевой пост.
9.
И вновь - сон...
В одной из комнат дворца горят свечи. В соседней - темно, на постели лежит Лорелея, глядя в потолок и пытаясь заснуть. В приоткрытую дверь она видит, как её мать ходит из угла в угол, как неприкаянная. Потом присела на диван около столика. Посмотрела в окно, где высоко взошла ущербная луна. В руках она теребит шелковый носовой платок с литерами аппа и этта. Откинув голову на спинку дивана, прикрыла глаза.
В это время, в дверь постучали. Потом, не дождавшись приглашения, в комнату вполз Себастиан. Лорелея содрогнулась, закрыла глаза, делая вид, что спит.
- Доброй ночи, леди Азалия, - сказал Себастиан бесцветно. - Я зашел к вам сказать пару слов.
- Как вы вошли на женскую половину? - спросила леди Азалия таким же безучастным тоном.
- Я многое могу, не так ли? А пришел я сообщить, что завтра будет общий бал, где должны присутствовать и вы с дочерью, а потом фаворитки-воспитанницы поедут в пансион, тот самый, в котором им предстоит учиться. В пансион ваша дочь может поехать и без вас. А вы, на следующий день после бала, последуете по указанному мною адресу. Там мы проведем ... Небольшую церемонию, после которой вы будете нам верны. Там вы и остановитесь, пока ваша дочь будет учиться. А руководить вами и направлять вас будет сестра Исса. Хорошо запоминайте адрес, по которому явитесь: улица Роз, десять. Большой желтый дом с колоннами. Вход через сад с витой металлической оградой. А чтобы вы обязательно явились, я заберу у вас вещицу: медальон вашего мужа. Мы вам выдали его только на время, дабы вы с легкостью прошли проверку древности вашей крови, и чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. Драгоценности на даме древней крови всегда наличествуют... Но теперь, отдайте мне его назад: он может вызвать в вас неуместное стремление к свободе. Завтра же вы наденете эту брошь, - и он протянул Азалии брошь с малахитом, обрамленным сложным золотым узором. Леди Азалия медленно сняла с шеи серебряную цепочку с кулоном из аметиста и протянула Себастиану. Он взял лежащий на диване носовой платок и, обернув им руку, взял амулет с аметистом и вместе с платком засунул себе в карман.
- Когда явитесь по указанному адресу, вас будет ждать в саду граф Рольф. До скорой встречи, - и Себастиан вышел.
Леди Азалия положила тяжелую брошь на столик, и вдруг стала падать. Лорелея вскочила с кровати, подбежала к матери и усадила её на диван. Затем сбегала в спальную комнату, достала из-под подушки узелок с порошком, вернулась и, налив в стакан воды из стоящего на столике кувшина, высыпала туда весь этот порошок, даденный ей графом Грэном. Порошок очень быстро растворился, придав воде слегка желтоватый оттенок.
- Мама! Выпей воды, только - всю, до конца. В ней - растворенное лекарство, - сказала девушка. - И - ложись спать.
Леди Амалия послушалась и медленно выпила всё содержимое стакана. После чего, её взор сразу же стал проясняться.
- А теперь, тебе надо поспать. Ложись сейчас же - и спи. А я вернусь скоро, - и Лорелея, уложив свою мать в постель, сама... Пошла отнюдь не в свою комнату, как подумала Азалия, которая сразу же закрыла глаза, - но, как была, в легкой белой короткой ночной рубашке, выскочила в коридор.
Она оказалась в длинном коридоре с зеленым пушистым ковром на полу, огляделась. Никого не было. Лорелея повернула вокруг пальца свое кольцо - и сделалась невидимой.
- Я выкраду у этого гада амулет папы! - шепнула она сама себе.