Цена мечты

Герцогиня на миг прикрыла веки, бездумно скользя пальцами по гладкой серебряной оправе амулета. Утопленный в него лунный камень привычно откликнулся на прикосновение радужным бликом, а из груди женщины вырвался тихий протяжный вздох. Начинался новый день. Такой же, как вчера. И позавчера... Длинный, длинный день, не приносящий никакой радости.

Глава IV

Когда небольшой закрытый экипаж с королевским гербом оставил позади сонную тишину восточного пригорода и мягко подпрыгнул на рессорах, въезжая в город, было еще раннее утро. Однако Мидлхейм давно успел проснуться: по мостовой в оба конца уже катились редкие телеги и экипажи, зевающие в кулаки городовые медленно прохаживались возле своих будок, с нетерпением выглядывая смену, а по пустынным еще тротуарам спешили служанки, сгибаясь под тяжестью наполненных корзин, из которых торчали подрагивающие рыбьи хвосты или пучки свежей зелени. Звенели колокольчиками тележки молочников, носились из конца одной улицы в начало другой востроногие мальчишки-посыльные...

Герцог эль Хаарт чуть сдвинул в сторону шторку на окне экипажа. Он не любил дневной столичной толкотни и шума, но утренний Мидлхейм ему нравился - никакой пустой суеты, каждый занят делом, каждый на своем месте! Королевский магистр алхимии, известный своей педантичностью и любовью к порядку, сам был чужд праздности и других за нее осуждал, пусть, как правило, мысленно: герцог считал ниже своего достоинства раздавать советы тем, кто их не просит. При дворе Кендала эль Хаарта ценили, к мнению его прислушивались, но за глаза частенько именовали 'продуктивным занудой' - о чем ему, разумеется, было хорошо известно. Впрочем, магистр был не в претензии. Занудой он себя не считал, а продуктивность всегда ставил во главу угла, полагая, что нельзя быть полноценным членом общества, не делая для благополучия и процветания оного всё возможное. Такие воззрения многих раздражали, а порой и откровенно бесили, но безупречная репутация, помноженная на годы верного служения правящему дому, обезоруживали даже самых стойких недоброжелателей. Кендал эль Хаарт никогда не требовал от остальных больше, чем требовал от себя самого - и что можно было ему предъявить?..

Экипаж выехал на главную улицу. Нынче утром она была многолюдной - город готовился к завтрашнему торжеству. К стенам домов были приставлены длинные лестницы: наемные рабочие спешно зашкуривали и подкрашивали кое-где облупившуюся штукатурку, украшали синей, голубой и серебристой тканью балконы; слуги, по локти в мыльной пене, до скрипа намывали окна. Герцог отстраненно качнул головой. Ежегодный военный парад! Демонстрация силы Геона для власть предержащих, день памяти для ветеранов, праздник победы для тех, кто выжил в последней войне... И один из самых длинных дней в году, шумный, наполненный хлопаньем крыльев, звуками военного оркестра, смехом, весельем - всем тем, чего герцог предпочел бы избежать. Не оттого, что победа мало для него значила, он знал, что такое война. Но как придворному магистру алхимии Кендалу эль Хаарту предстояло провести весь завтрашний день на ногах, с рассвета до глубокой ночи - а в пятьдесят, даже несмотря на отменное здоровье и выносливость, это уже не так просто, как хотелось бы.

Герцог достал из кармана тяжелый серебряный брегет, из поколения в поколение передававшийся в его семье от отца к старшему сыну, и откинул крышку. Без четверти девять. Через пять минут экипаж достигнет главных ворот королевской резиденции, еще через пять откроются двери Алхимического корпуса, а ровно в девять утра коротко и требовательно звякнет колокольчик в малом зале заседаний - ежедневный ритуал, расписанный по минутам. Кендал убрал брегет обратно в нагрудный карман и коротким жестом расправил несуществующие складки на камзоле.

Центральная улица вильнула влево, огибая площадь у главного храма Танора. Несмотря на ранний час, народу и здесь хватало - прислужники и прислужницы в синих робах мели мраморные плиты, равняли высаженные по краю площади кусты гратии, оттирали от уличной пыли подножия величественных белых колонн у входа в храм. Четверо голых по пояс юных послушников с тощими косицами на затылках мыли широкое мраморное крыльцо. У фонтана в центре площади не толпились, как обычно, попрошайки и калечные всех мастей - только еще один послушник, закатав холщовые штаны, с усердием начищал основание медной чаши. В прохладном утреннем воздухе плыл терпкий аромат цветущей гратии, смешанный со сладким дымком храмовых благовоний, то тут, то там мелькали небесно-голубые, с золотом, хитоны жрецов... Столицу лихорадило в преддверии завтрашнего дня, и служители Танора от мирян не отставали.

Экипаж миновал площадь и выехал на длинную, обсаженную стройными кипарисами аллею, что вела к королевской резиденции. Далеко впереди, утопая в зелени, вставала выложенная желтым песчаником высокая крепостная стена. Заблестели наверху под солнцем острые пики и начищенные, как зеркало, шлемы часовых. Сливаясь с небом, затрепетал флаг Геона над воротами: лазурно-голубой, с серебряной окантовкой и серебристым же силуэтом дракона, распахнувшего крылья на взлете. Кендал эль Хаарт сдвинул шторку до конца и подвинулся к краю сиденья. Кучер подхлестнул лошадей. Мелькающие по краям аллеи древесные стволы слились в две золотистых линии - и спустя полминуты, миновав первый караул, экипаж уже въезжал на широкий подъемный мост. Далеко внизу под ним синело море, вскипая белой пеной у скалистых утесов.

Кони пошли тише. Экипаж качнулся, съезжая с моста, и мягко покатил по гладким булыжникам дороги меж двух рядов застывших, как изваяния, часовых второго караула к высокой арке ворот. Массивные створки их были распахнуты, а толстая железная решетка уже медленно поднималась вверх. Кучер чуть натянул поводья. Сидящие рядом с ним на облучке двое гвардейцев - охрана и сопровождение его светлости - выпрямились.

Глава внутреннего караула, затянутый в тесный ему мундир и уже взмокший, несмотря на раннее утро, бросил короткий взгляд в окошко замедлившего ход экипажа. Склонил голову, приветствуя герцога, сделал знак пропустить и махнул рукой страже наверху. Застонали толстые цепи - решетка снова пошла вниз.

Подковы звонко зацокали по вымощенному гранитными плитами внутреннему двору. Еще одна въездная арка, поменьше, - решетка тоже уже поднята. Натянутые поводья, снова приветственный поклон, поклон в ответ... Тенистый парк, подступающий вплотную ко дворцу, присыпанная гранитной крошкой дорога, расходящаяся в три стороны... Очередной караул. И, наконец, знакомый поворот направо. Герцог эль Хаарт, мазнув взглядом по мелькнувшему в окошке строгому зданию боевого магического корпуса, выпрямился. Корпус алхимии был следующим - величественное белое строение с круглым куполом крыши, в окружении серебристого хоровода тополей. Невысокое крыльцо с обкатанными ступенями, крашеные белой краской двери, шеренга соратников в белых накидках - всё как всегда. Экипаж подкатил к крыльцу, и один из гвардейцев спрыгнул с облучка, чтобы отворить магистру дверцу. Кендал эль Хаарт улыбнулся.

Начинался новый день. Еще один, похожий на предыдущий, текущий своим чередом, как ему и положено. Повернуть ключ в замке, открывая корпус. Сверить с первым помощником планы на день. Вернуться к экипажу, который доставит прямо ко дворцу. Потом - заседание магистрата и неспешная прогулка пешком через парк, обратно к корпусам. А после, до самого вечера,- шелест страниц, скрип перьев, звон склянок в тишине лабораторий, бульканье эликсиров в колбах и ретортах - привычные, ласкающие слух звуки!.. Магистр алхимии знал и любил свое дело, однообразие его не тяготило. Для него это слово являлось синонимом стабильности и, следовательно, благополучия - как государственного, так и личного.

Причем именно в таком порядке.

Заседание началось точно в срок, полным составом, и в срок же завершилось. Ровно в половине десятого дробный звон колокольчика вновь отразился от красного мрамора стен, знаменуя окончание собрания. Верховный маг Геона, он же второй советник ее величества и герцог эль Гроув, чуть склонил голову.