Цена мечты

Завтрак был накрыт в малой столовой. Разумеется, имелась и большая, но последний раз ее открывали, наверное, четверть века назад, когда еще были живы родители Кендала эль Хаарта. Покойные герцог и герцогиня слыли хозяевами хлебосольными, к тому же оба магами не являлись и званые вечера устраивали каждый месяц - исключая лето. Летом адептов Бар-Шаббы распускали на каникулы, и Кендал возвращался домой: он, конечно, тогда уже носил амулет и опасности ни для отца с матерью, ни для их гостей не представлял, однако... Береженого боги берегут! Приглашения на ужины и приемы чете эль Хаартов присылали по-прежнему, однако сами к ним уже не ездили до самой осени. Родители Кендала всё понимали и не слишком расстраивались. Сын был единственным ребенком, к тому же поздним и вымоленным, и пусть его рождение едва не стоило жизни герцогине, она обожала свое дитя. Герцог тоже любил сына, может, и не так сильно, как любил бы, окажись тот обычным человеком, но это все-таки была его плоть и кровь! Увы, от такой беды никто не застрахован: женщина-маг никогда не произведет на свет дитя, лишенное дара, сила матери просто убьет искру жизни в зародыше, а вот у обычных людей, увы, частенько бывает наоборот - предугадать, кто у них родится, не отмеченные даром не могут, равно как не могут и повлиять на эту несправедливость судьбы, поэтому им остается только смириться... Новорожденного Кендала пришлось отдать на воспитание в закрытый пансион, возглавляемый такими же магами, как он сам, которым он не мог навредить, а его мать и отец остались ждать того дня, когда наследнику можно будет наконец вернуться домой. До полного созревания носить ограничивающий амулет магам опасно, сила не денется никуда, а вот здоровья почти не останется - так рисковать, пусть и ценой материнского сердца, герцогиня не хотела. И что ей были те приемы да вечера, когда она смогла впервые обнять своего сына лишь в его четырнадцать лет?..

Нынешний герцог эль Хаарт вины перед родителями не чувствовал - он не выбирал, кем ему родиться. Мать с отцом Кендал любил, тяжело переживал их утрату и каждый раз вспоминал о них с тихой грустью и благодарностью. Однако и бальную залу, и большую столовую, рассчитанную на сотню гостей, вступив во права наследования, он велел навсегда закрыть. Не потому, что ему они были не нужны - для тренировок та же столовая подходила куда больше темного оружейного подвала... Он сделал это в память о тех, кто дал ему жизнь, и в память о том, чего им это стоило. Да, Кендал не чувствовал себя виноватым, но все, что он когда-либо делал, он делал ради них. Даже теперь, пусть не признался бы в этом и самому себе.

К тому же, семья его была небольшая, к чему зря гонять слуг? И без того немного найдется желающих поступить на службу к магу! Собственно, всё это Кендал когда-то и озвучил молодой жене, которая сочла такой подход весьма разумным, тем более, что и гости, и балы, и вообще светская жизнь были Вивиан эль Хаарт неинтересны. Общества мужа и сына ей хватало вполне...

В малой столовой было тихо. Только с едва различимым шорохом скользили по паркету подошвы туфель лакея, что прислуживал господам за столом, да изредка позвякивали приборы. Герцог и герцогиня, сидя на разных концах стола друг напротив друга, завтракали молча, Нейл, уткнувшись взглядом в тарелку, вяло ковырял вилкой свою ветчину. Есть ему не хотелось.

- Можешь идти, Анре,- покончив с едой и приняв из рук лакея кофейную чашечку, проговорил хозяин дома. Потом бросил взгляд за окно, где вовсю разгорался день, и добавил:- После полудня должна прийти госпожа Делани. Проводи ее к герцогине.

- Слушаюсь, ваша светлость,- слуга долил кофе хозяйке, бросил взгляд на зевающего в кулак Нейла, долил и ему, а после вышел, прикрыв за собою дверь. Герцогиня отложила вилку:

- Госпожа Делани?..

- Да,- кивнул муж.- По поводу Мелвина, я говорил тебе о ней позавчера. Очень способная девушка и, как я слышал, прекрасно управляется с детьми. Мне ее рекомендовала графиня Бэнтон.

- Ах, да...- Вивиан эль Хаарт сделала маленький глоток кофе.- Это так мило с твоей стороны, Кендал, но, право же, я вполне справляюсь сама. Мелвин уже не младенец, хлопот с ним немного.

- Знаю, дорогая. Но даже лучшей из матерей не помешает отдых - к тому же, в июле мне предстоят сплошные разъезды, и я очень рассчитываю на твою поддержку.

Герцогиня, помедлив, кивнула. Она не любила путешествовать, но если мужу требовалось ее сопровождение, не спорила никогда, пусть даже лишь из чувства долга... Но этот долг не был единственным. А младшему сыну исполнилось всего четыре года, и Вивиан еще ни разу не оставляла его одного дольше, чем на ночь.

- Сейчас ведь только начало июня,- напомнила она, поставив чашечку.

- Чем раньше Мелвин привыкнет к новому человеку, тем лучше,- сказал герцог.- Впрочем, если госпожа Делани тебе не понравится, поищем кого-нибудь другого. Я тебя не тороплю.

Супруга признательно улыбнулась и повернулась к старшему сыну:

- У тебя неважный вид, Нейл. Ты хорошо себя чувствуешь?

Тот в ответ пробормотал что-то неразборчивое. И бросив наконец издеваться над едой, отодвинул тарелку.

- С вашего позволения,- сказал он, не глядя на родителей. Герцогиня чуть приподняла брови, но промолчала. И дождавшись, когда за Нейлом закроется дверь столовой, посмотрела на мужа.

- Снова всю ночь над книгами сидел,- поняв ее невысказанный вопрос, поморщился тот.- Такое рвение, конечно, похвально, но всё хорошо в меру... Удивительно, как он сейчас прямо за столом не уснул.

- Он ведь на каникулах,- удивилась Вивиан.- Всего неделя как приехал - и опять за учебники?

Герцог только развел руками.

- А как ваше занятие?- помолчав, спросила жена.

- Сносно.

Кендал, промокнув рот салфеткой, поднялся. Слишком поспешно, как показалось герцогине, однако она вновь не проронила ни слова. И потянувшись рукой к своей чашке, подставила мужу щеку:

- Тебя ждать к обеду?

- Не думаю,- отозвался герцог, целуя ее на прощание.- Но к ужину постараюсь не опаздывать... Однако, экипаж уже прибыл, и мне пора. Хорошего дня, дорогая.

Она мягко улыбнулась. Проводила супруга взглядом и повернула голову к окну. Как солнечно сегодня. И до полудня еще далеко. Вспомнив о госпоже Делани, Вивиан чуть нахмурилась: к незнакомым людям она всегда относилась настороженно. Конечно, муж прав, в конце концов, не вечно же Мелвину держаться за материнскую юбку, но все-таки... Герцогиня покачала головой. 'С другой стороны, последнее слово все равно остается за мной',- подумала она, немного приободрившись. И повернувшись к двери, позвала:

- Анре!

Из коридора послышались торопливые шаги, в столовую впорхнул все тот же лакей - большого штата прислуги эль Хаарты не держали.

- Слушаю, ваша светлость?..

- Завтрак для моего сына готов?

Мелвина, по причине молодости лет и пока не скованного амулетом дара, близко к слугам не подпускали. Завтрак ему всегда относила мать. Как и обед - за ужином эль Хаарты прислуживали себе сами, и только тогда младший сын герцога допускался к семейному столу.

- Готов, ваша светлость,- кивнул лакей.- Только что с плиты, уже вас дожидается!

- Оставь поднос в холле,- сказала хозяйка.- И передай кухарке, что герцог сегодня не будет обедать дома. Можно обойтись чем-нибудь легким.

- Как пожелаете, ваша светлость,- склонил гладко причесанную голову тот, выскальзывая из комнаты. Вивиан эль Хаарт допила свой кофе, встала из-за стола и подошла к окну. Оно выходило на южную сторону, и солнце уже прочертило на подоконнике широкую желтую полосу. Герцогиня прислонилась плечом к стене, устремив невидящий взгляд больших светло-голубых глаз вглубь запущенного сада: сейчас, в золотисто-розовом утреннем свете, тонкая неподвижная фигура Вивиан напоминала мраморную статую при храме. То же совершенство линий, белая как алебастр кожа, отрешенное выражение гладкого, совершенно лишенного морщин лица, мягкие локоны цвета пепла, с продуманной небрежностью обнимающие гибкую шею... Супруга Кендала эль Хаарта в молодости была красавицей, и с тех пор мало что изменилось.