Страница 37 из 116
Конфеты, помявшиеся от жары, пришлось оставить. Взял лишь сахар и леденцы в баночке, чай, две банки мясных, и четыре рыбных консервов. Был здесь и консервный нож. Не вскрывать же банки финкой! Котелок, кружку, фляжку, пришлось привязать снаружи. Теперь я выглядел бывалым путешественником. Только вот… Где вы видели путешественника, девяти лет, и без взрослых?
Тем более, сейчас, когда многие взрослые сами прожили всё детство в детском доме, и распознавали нас за версту.
Но я решил пока немного понаглеть. Когда увижу опасность, переоденусь.
Лиска спорила со мной, утверждая, что я должен сначала привыкнуть к девичьей одежде, научиться ходить, как девочка, смотреть, как девочка, говорить…
- Где я буду спать? В дупле? – оборвал я сестру. – И как будет выглядеть девочка с огромным рюкзаком? – Лиска надула губы и замолчала.
«Я предупредила, смотри сам».
В чёрном комбинезоне я добрался до вокзала. Патрульных нигде не встретил, зато на привокзальной площади ходили два милиционера. Потом они сели на лавочку возле входа и о чём-то лениво стали разговаривать.
Забравшись за стоявшие в тупике вагоны, я переоделся в свой походный костюм цвета хаки, и решил здесь дождаться утра, чтобы купить билет на электричку, или в общий вагон, сославшись на то, что еду к бабушке. Представив дорогу, длиной в десять тысяч километров, только вздохнул: сейчас бы на самолёт, часов через десять-двенадцать был бы во Владивостоке, или Хабаровске, куда там сейчас летают самолёты? И почему детей за людей не считают? Это нельзя, то нельзя…
Иди, мальчик, пешком! Не дорос ещё, на самолётах летать! Лиска хихикнула.
Я подумал, и сделал её своей ровесницей, чтобы не задавалась.
«Сашка!», - возмутилась она, но потом притихла, я даже почувствовал тепло.
Мне понравилась такая игра, теперь я никогда не буду одиноким.
Когда на перроне начал собираться народ, я вышел из укрытия и смешался с толпой.
Хотя, конечно, трудно затеряться мальчику среди взрослых. Потеряться – легко!
На перроне стоял поезд. Возле дверей, со скучающим видом, стояли проводницы. Все, как на подбор, упитанные и неприступные.
Найдя плацкартный вагон, нагло полез внутрь. Проводница оттёрла меня своим могучим бедром, бюстом десятого размера упершись мне в лицо:
- Ваш билет, молодой человек!
- Мои родители уже вошли в вагон! Что, они не показывали билеты?
- Какие места?
- А я знаю? – возмутился я.
- Когда узнаешь, приходи, или подожди родителей.
- А если они забыли про меня? Мне что, здесь оставаться?
- Твои проблемы! – заявила мне проводница, глядя мне поверх головы.
- Вы ответите за это! – пообещал я, отходя. В принципе, мне от неё больше ничего не надо было, ключ-вездеход был уже у меня в кармане. По-быстрому перебежав на другую сторону поезда, я осмотрелся, никого подозрительного здесь не было. Проводницы обычно открывают одну дверь, там, где их купе. Второй тамбур они закрывают. Где они стоят, я запомнил, так что, вскочив на подножку, я открыл дверь и юркнул в пустой тамбур. Закрыл дверь, глянул в окошко купейного вагона. Здесь как раз коридор немного изгибался, насквозь не просматривался.
Открыть туалет и отсидеться до отправления? Подумав, я решил проделать всё наглым образом.
В тамбуре я быстро переоделся в шорты, спрятал брюки и ветровку в рюкзак, и, держа его в руках, пошёл по коридору, открыв и заперев за собой дверь в тамбур.
Двери в купе были приоткрыты из-за жаркой погоды, если помните, тогда кондишек в поездах не было. И вот я, уже было отчаявшись, увидел, как в одном из купе четверо мужчин отчаянно режутся в карты. Во что они там играли, мне было по барабану, главное, очень азартно.
Я вошёл в купе, забросил на верхнюю полку рюкзак. С трудом. Чуть не задел одного из игроков.
- Осторожнее! – заворчал он на меня.
- Извините! – ответил я, снимая обувь. Затем я забрался наверх, и улёгся там, подложив рюкзак себе под голову.
Один из игроков удивлённо бросил на меня взгляд, и снова уткнулся в карты.
Я сверху смотрел, как они играют. Сверху видно было всё, как трое катал раздевают мужика.
- Чё подсматриваешь? – подозрительно спросил тот мужчина, один из катал, единственный, кто заметил меня.
- Я не знаю этой игры, мне интересно посмотреть. Можно?
- Смотри, только не подсказывай! – сурово сказал мне мужчина, снова уткнувшись в карты.
Они проигрывали мужику, а тот и радовался, глядя, как растёт возле него кучка халявных денег.
Каталы делали грустные лица, кидали карты на стол и порывались завязать с неудачной игрой.
Пока они разыгрывали из себя идиотов, поезд тронулся. В купе заглянула проводница, глянула на меня, спросила:
- Ваш?
- Твой? – спросил мужчина, с которым я перекинулся парой слов у того, кто сидел подо мной. Тот рассеянно кивнул головой. Проводница ушла, спросив про чай. Все пожелали.
И тут каталам «попёрло». Лица приняли радостное выражение, горка денег у мужика стала таять. Потом он полез в кошелёк. Проводница принесла пять кружек чая. Я, увлекшись интересной игрой, попросил подать мне стакан. Подали. Выпив чай, я, с усмешкой, смотрел, как каталы мухлюют, почти не скрываясь. Мужик вошёл в азарт, у него, то получалось выиграть, то проигрывал вдвое больше.
Наконец у него кончились деньги.
- Отыграться бы! – жалобно попросил он.
- Есть на что? – спросил, довольный катала. Напарник терпилы тоже выглядел грустным, хотя он тоже был из разводящих.
- Нет, кончились деньги. Может, на вещи? Часы? Браслет?
- Подержите, пожалуйста, стакан! – попросил я мужика. Тот машинально взял стакан в подстаканнике, удивлённо посмотрел на меня.
- Как вас зовут? – спросил я его.
- Константин Петрович, - ответил мужик.
- Закройте дверь, Константин Петрович, - попросил я его. Мужик закрыл дверь.
- Константин Петрович, - предложил я, - хотите, я отыграюсь за вас? Только не бесплатно.
- Что ты хочешь? – напрягся мужик. Каталы тоже изумлённо смотрели на меня, не просекая фишки.
- Пятьдесят процентов! – выпалил я.
- Харя не треснет? – возмутился мужик.
- У меня не треснет харя! – засмеялся я, - Вали тогда отсюда, голым!
Какталы тоже засмеялись, удивляясь жадности мужика.
- Пацан, а у тебя деньги-то есть? На что играть собираешься?
- А на рюкзак! – весело сказал я.
- А что в рюкзаке? – смеялись дяди, явно моя игра им понравилась.
- Что в рюкзаке, вы узнаете, если выиграете его у меня! – сказал я, подняв пальчик. – Одно могу сказать: там всё, что у меня есть. Вот ты, - указал я на своего собеседника, - Готов поставить на кон всё своё имущество? Вот то-то! – значительно сказал я, увидев, как мужчина мнётся.
- Ну что? – спросил он у Константина Петровича, - согласен на предложение пацана? Видишь, чтобы выручить тебя, он готов поставить на кон всё своё имущество. Отыграй хоть половину!
- Была, не была! – махнул рукой Константин Петрович.
Мы быстро перезнакомились. Мужчины были ещё довольно молоды, поэтому они представились как Витёк, Толян, Николай.
- Тебя как кличут, шкет? – спросил Николай, тот самый, который меня заметил. Самый наблюдательный. Достал папиросу.
- При детях не курите, пожалуйста! – вежливо попросил я.
- Ладно…, ребёнок! – ухмыльнулся Николай, пряча папиросу, - Значит, говоришь, ни разу не играл?
- В эту игру не играл, - сознался я, - есть новая колода? Меня Санькой кличут.
Игроки переглянулись, колода нашлась у напарника Константина Петровича.
- Я буду играть честно! – заявил я, под громовой хохот мужчин.
- Константин Петрович, возьмите меня на ручки, а то мне высоко… - попросил я.
Когда уселся на коленях, попросил:
- Граждане игроки, видите, у меня рубашка с коротким рукавом? Прошу…
Мужчины, переглянувшись, закатали рукава рубах. Кто их знает, что там у них!
Началась игра. Так – как денег я не ставил, пришлось несколько ставок выиграть. Каталы перестали шутить. Я видел, как они делают вбросы и сбросы, но для меня это было не критично. Карты, которые мне сдавали, я складывал, потом разворачивал в нужную мне комбинацию.