Аральский тупик

Практически во всех областях, где побывала научнопублицистическая экспедиция, местные руководители сетовали на неполную занятость населения (по-русски говоря, на безработицу, приведшую в конце концов к организованной узбекскими, таджикскими, киргизскими националистами резне, унесшей тысячи жизней), а также на то, что ежели выращивать не хлопок, а овощи-фрукты, то рабочих рук высвободится еще больше. Формально так оно и будет: трудоемкость хлопчатника 980 человеко-часов, овощей – 907, плодовых культур – 344, картофеля же – 295. Но это в том случае, если и в 2000 году гипотетические 45–50 миллионов населения региона будут заниматься экстенсивным сельским хозяйством, как сегодня.

Политика геноцида, проводимая КПСС и советским правительством против русского и других народов нашей страны, позволяла делать вид, будто ликвидация безработицы, случившаяся у нас по декрету в 1930 году, и в самом деле одно из главных достижений системы – наряду с другими «благами»: бесплатным медицинским обслуживанием, бесплатным образованием, почти бесплатным жильём, слиянием города с деревней, армян с азербайджанцами и эстонцев с узбеками. Излишки рабочей силы поглощали многочисленные «стройки коммунизма» – «стройки века», разворачиваемые под знаменем ГУЛАГа. Время убедительно показало человеконенавистническую сущность измышлений теоретиков коммунизма (Ленин убеждал: «Надо, чтобы все работали по одному общему плану на общей земле, на общих фабриках и по общему распорядку»[5]; Троцкий настаивал: «Мы говорим: это неправда, что принудительный труд при всяких обстоятельствах и при всяких условиях непроизводителен»[6]), сеть концентрационных лагерей, изобретённых, хотя англичанами и в Южной Африке, но с 1918 года в нашей стране приобретших глобальный характер, была наконец ликвидирована, освободились рабочие руки. Но в государстве, где планирование вопреки его декларативности – понятие чисто абстрактное, рыночная экономика (рыночная, а не базарная!) отсутствует, а та, которая существует, никак не связана с демографической ситуацией и общим интеллектуальным уровнем населения региона, безработица – явление вполне естественное, только гораздо более безобразное, нежели в цивилизованном мире.

Это явление можно замалчивать сколько угодно, но ликвидировать декретом невозможно.

Блокнот второй

Кто виноват?

Ученье Маркса всесильно, потому что оно верно.

Лист первый

Мелеть или не мелеть? Вопрос о постановке вопроса

Была ли вообще в сложившейся социально-экономической системе у моря альтернатива – то есть могло ли сложиться так, что Арал не обмелел бы? К сожалению, нет. Не мелеть Арал не мог.

Вернёмся на четверть века назад. К 1965 году из 79 кубокилометров воды, которые Амударья способна (теоретически) донести до места назначения, и из 35 кубокилометров воды Сырдарьи Аралу доставалось в среднем 58,5 кубокилометра в год. Правда, с 1959-го по 1962-й уровень моря даже несколько повысился, что вызвало у обитателей острова Барсакельмес, бывшего в те времена заповедником не только de jure, но и de facto (последние годы никакой научной жизни на острове-заповеднике нет по причине полного отсутствия научных сотрудников, егеря не знают своих обходов, а сам директор Сабырбай Мусаев живёт в Аральске, наезжая, точнее, налетая во вверенное научное учреждение раз эдак шесть в год), опасения чисто научного характера: куда девать куланов и сайгаков, ежели остров, не дай Бог, совсем скроется под водой?

Опасения оказались преждевременными, произошло обратное – остров стал увеличиваться в размерах, и к 1989 году оголившееся дно окружило его прибрежной полосой шириной не менее чем в два километра. В этом нет ничего удивительного. С каждым годом в Арал поступало все меньше и меньше воды: к 1970 году (когда в Узбекистане полным ходом шло освоение земель под хлопок и вовсю строились каналы) Арал получал в среднем 43 кубокилометра в год, к 1980-му – меньше 17, в 1985-1986-м – ни капли. После сентября 1988 года положение, казалось бы, должно было поправиться: ЦК КПСС и Совет министров СССР приняли постановление «О мерах по коренному улучшению экологической и санитарной обстановки в районе Аральского моря, повышению эффективности использования и усилению охраны водных и земельных ресурсов в его бассейне». Не анализируя постановления, заметим: оно есть, руководители государства соблаговолили признать наконец факт свершившейся экологической катастрофы, но не следует надеяться, что ему суждено оказаться в числе тех десяти из ста (по официальной статистике), которые у нас в стране раньше или позже выполняются. Мы еще вернемся к этому постановлению, а пока запомним: предусматривается «установить гарантируемый приток речных вод в дельты рек Амударьи и Сырдарьи, начиная с 1990 года, в объеме не менее 8,7 кубокилометров в год, с доведением его в 1995 году до 11 кубокилометров, к 2000 до 15–17 кубокилометров и в 2005 году до 20–21 кубокилометров (с учетом коллекторно-дренажных вод)». Ну, как тут не вспомнить Ходжу Насреддина, взявшегося за солидное вознаграждение обучить эмирова осла грамоте. Курс обучения предполагалось завершить через 20 лет. Когда друзья попросили объяснить, зачем он ввязался в заведомо гиблое дело, Насреддин ответил: «Аллах всемогущ и милосерден, и за это время одному из нас – ослу, эмиру или мне – позволит покинуть бренный мир». Ибо необходимо Аралу не 17 кубокилометров к 2000 году, а 36,6 уже сегодня и ежедневно. Такое количество испаряется с поверхности водоема за год, и 36,6 кубокилометров позволят пусть не восстановиться Аралу, но удержаться на нынешнем уровне. (Оптимум рассчитал на ЭВМ кандидат физико-математических наук из Ленинграда Сергей Васильевич Котов.)

Школьники

Одним словом, как ни крути, а «покуда травка подрастет, лошадка с голоду умрет». Интересно, что еще датский принц Гамлет, не подозревавший о существовании Арала, знал: «старовата поговорка».

– Как же так получилось, что профессионалы-мелиораторы не учли в технико-экономических обоснованиях (ТЭО) своих проектов вероятность усыхания моря? – спросил я генерального директора НПО «САНИИРИ» (Среднеазиатского, а фактически – Узбекистанского НИИ ирригации), кандидата технических наук Виктора Абрамовича Духовного.

– Почему же не учли? Осушение Арала входило в наши планы, – ответил профессионал спокойно и доброжелательно.

Модель распада

(Из папки с газетными вырезками и расшифровками фонограмм)

В обилии газетных и журнальных публикаций, теле-и радиопередач, выступлений на аральскую тему можно обнаружить несколько вариантов объяснения причин катастрофы. Руководитель экспедиции «Арал-88» Григорий Иванович Резниченко в статье «Море разногласий» (журнал «Памир» № 9, 1988) высказал убеждение:

Аральское море выпил хлопок, главный виновник сложившегося положения – Минводхоз. Историк средневекового Хорезма (тогда Хорезм занимал территорию едва ли не всей Средней Азии и части Азербайджана) академик и директор института востоковедения АН Азербайджана, почетный член Турецкого исторического общества, Герой Советского Союза Зия Мусаевич Буниятов в прессе об Арале специально почти не высказывался, поэтому тем интереснее его мнение:

– Испокон веков междуречье Амударьи и Сырдарьи представляло собой сплошные сады, бахчи, виноградники, урожай даже вывозился. Добывалось здесь и золото, – средневековые копи используются и поныне для добычи этого металла на Зеравшане. Развита была культура, наука ренессансного типа, особенно в Бухаре, Самарканде, Ургенче. И то, что сегодня произошло в регионе, настолько трудно совместить с понятием прогресса, что даже не огорчает, а лишь удивляет: как мог человек, вся жизнь которого связана с водой, занять огромное пространство своего обитания под монокультуру – хлопчатник. Ведь не хлопком единым жив человек, точнее, вовсе не хлопком. А получилось так: всего, чем славилась когда-то Средняя Азия, практически не существует. Экология нарушена непоправимо, старопахотные земли засолены, зарегулированы воды обеих рек, загублена флора и фауна самого моря. Местное руководство – оно вроде бы и озабочено судьбой Арала, но останавливать надвигающуюся его гибель не собирается, продолжая отдавать распоряжения о заготовке всё нового количества хлопка. Море станет ямой с солёным песком, реки превратятся в источник омертвляющего смрада, а что касается искусственных озёр… Яне вижу просвета. Наши лозунги иногда оказываются дутыми. Возьмём все эти обещания о наступлении лучшего времени – на моей памяти все попытки их реализовать в конечном счете оказывались во вред человеку. В войну мы форсировали Днепр, были тогда плавни, живность была, а сейчас вместо всего этого – зарастающее вонючей зеленью Каховское море, такое же, кстати, как и Цимлянское… Природа сама определяет, куда течь реке, как течь, какой живности и где водиться. Последние лет двадцать мы живем по поговорке «после нас – хоть потоп»[7]. Или какой-нибудь последний день Помпеи: завтра всё исчезнет, так давайте же сегодня все крушить. Это не по-человечески. Что оставим потомкам?

5

Ленин В. И.  ПСС. Т. 41. С. 310–311.

6

Девятый съезд РКП(б). Протоколы. М., 1960. С. 97–98.

7

Первый секретарь Хорезмского обкома Компартии Узбекистана, депутат Верховного Совета СССР Мирахмат Мирходжиевич Миркасымов, принимая во дворце обкома в городе Ургенче представительную группу участников I Всесоюзного совещания по проблемам Арала «Экология и литература» (второе совещание должно было состояться через год, в мае 1989 года, но Комитет спасения Арала при СП Узбекистана, организатор совещаний, обеспокоенный активными антиправительственными действиями узбекских националистов, ссылаясь на гибель сотен месхетинцев и русских, перенёс это мероприятие на осень), предупредил первым делом: «О хлопке говорить не будем». Поэтому беседа товарища Миркасымова с писателями, учеными, медиками прошла в теплой и, как любят писать наши газеты, дружеской обстановке. Покинув Хорезм, мы узнали, что Миркасымов получил повышение и работает теперь в Ташкенте. К началу 1990 года он «дорос» до должности председателя Совета министров Узбекистана.