Страница 24 из 28
Новые люди. Новая жизнь
Сведений, которые могли бы пролить свет на жизнь семьи Дэрдменда после трагических событий 1918 года, очень мало. Сомнительно, чтобы поэт путешествовал летом 1919 года в балканские прииски, в районе которых шли ожесточённые бои. В то же время велика вероятность того, что он побывал, наверно, на золотых месторождениях в округе Юлука, расположенного почти на двести километров западнее Балкана и Шейхана. Потому что и здесь Рамиевы владели более чем двадцатью шахтами. Кто-то же должен был их передать в руки советской власти. Справились ли с этой обязанностью Сулейман и Искандер самостоятельно, или потребовалось личное участие Закир-бая – пока не выяснено. Но точно известно, что в начале марта 1919 года советская власть забрала в свои руки бразды правления в районе, где располагались штабы управления шахтами в Юлуке и Султанском месторождении. Золото, добываемое в приисках этих мест, пошло на обеспечение Красной Армии оружием, снаряжением и припасами.
Известно, что Искандер Рамиев после взятия города Орска в 1919 году красными стал работать по своей специальности в советских организациях. А в конце 1925 года его направили главным «техноруком», то есть главным инженером на медно- и золотолитейный завод, расположенный в Баймакской слободе треста «Башкирзолото». В феврале следующего года он забрал к себе семью, мать и двух девочек-подростков – сирот своей сестры Уммугульсум. С середины тридцатых годов жил в Уфе, был одним из ведущих инженеров в правлении этого треста. Как «сын буржуя» был арестован летом 1937 года и скончался 3 апреля 1943 года в одном из лагерей Кемеровской области. (Позже Ягъфар напишет стихотворение, посвящённое трагической судьбе брата.)
Комиссаром по делам национальностей для работы с проживающими в Орском районе татарами, башкирами и малочисленными казахами в начале 1920 года был назначен Габдулла Давлетшин. Он был родом из казачьего хутора Ильяс, расположенного в трёх верстах от Орска, за рекой Урал. Бывший студент медресе «Хусаиния», успевший полтора года до революции поработать там и преподавателем. Один из тех, кто организовал из татаро-башкирских конных казаков «красный кавалерийский казачий полк», воевавший на стороне большевиков. Представители именно этого полка арестовали в конце января 1918 года в Оренбурге правительство Заки Валиди, боровшееся с большевиками. Вместо просуществовавшего всего два-три месяца «автономного национального Башкирского самоуправления» была организована Автономия Советского Башкортостана во главе с Габдуллой Давлетшиным. Но и эта автономия прожила менее трёх месяцев. Сбежавшие с помощью дутовцев из оренбургской тюрьмы Заки Валиди и его соратники снова захватили власть и перенесли столицу автономии из Оренбурга в деревню Темяс Орского уезда, где сильна была ещё позиция белых.
Сложно сказать, был ли Закир Рамиев, являясь одним из уважаемых членов попечительского совета медресе «Хусаиния», знаком с учителем Габдуллой. А вот события в Орске свели их ближе. Как только основался в Орске, Г. Давлетшин начал издавать газету «Ирек йолдызы» («Звезда свободы») на татарском языке. На первой странице этой еженедельной газеты размещались декреты, указы и другие правительственные документы, на второй и третьей – статьи на политические темы. Четвёртая страница была отдана литературе и сведениям о культуре. (В городском музее Орска хранится номер этой газеты, отпечатанный в июле 1921 года. На литературной странице этого номера, к примеру, размещено одно стихотворение Тухфата Ченакая и анекдоты.) И комиссариат Давлетшина, и редакция газеты располагались в здании прежнего клуба «Шарык». В 1920–1921 годах Дэрдменд захаживал сюда. Наверное, в основном, чтобы ознакомиться с печатными новостями и состоянием дел в мире.
Жена Г. Давлетшина Халима-апа, дочь старшего брата драматурга Мирхайдара Файзи, примерно так вспоминает те годы: «Рабочее место Габдуллы было в доме, издавна считавшемся культурным центром татар. Тут же гудит молодёжь, заглядывают красноармейцы, воюющие с бандами. В этом же доме проходят лекции для мусульман, ставятся концерты. Там же можно почитать газеты из Москвы или Оренбурга. Там же издаётся и хранится подшивка газеты «Ирек йолдызы». Я тоже помогаю Габдулле. С лета 1920 года в этот дом стал захаживать и поэт Дэрдменд. Видимо, хотел быть в курсе мировых событий. Часто они разговаривали с Габдуллой. Я старалась выходить из комнаты, чтобы не мешать им».
Эти беседы с бывшей гимназисткой Орска Халима-апа Давлетшиной, в ходе которых мы обсуждали события тех лет, состоялись в 1971–1972 годах в Москве. Со времён её встреч с поэтом прошло лет пятьдесят, и воспоминания пожилого человека уже поблекли с годами. В разговоре Халима-апа часто отвлекалась на рассказы о своей семье и близких, не имеющие отношения к Дэрдменду. Время от времени я старался вернуть её к интересующему меня вопросу. Спрашивал, перебивая:
– Не публиковались ли какие-нибудь стихотворения Дэрдменда в «Ирек йолдызы»?
Халима-апа отвечала:
– Не помню, ведь с тех пор уже столько лет прошло. Позже столицу Казахской автономии перенесли в Кзыл-Орду. Наверное, все газеты и документы того периода сейчас в Казахстане находятся.
Да, возможно, и на самом деле так. Ведь Оренбург в 1920–1925 годах был столицей Киргизско-кайсакской (казахской) советской автономии. В те годы в этих краях практически не принимали каких-то категорических мер в отношении бывшей местной интеллигенции или инакомыслящих. Преподаватели медресе «Хусаиния» продолжали обучать тех же студентов в том же здании. Лишь название учебного заведения было переименовано из «медресе» в «Институт народного просвещения». И члены семей Закира и Шакира Рамиевых до 1926 года жили в своих домах-усадьбах. (В центре Оренбурга до сих пор сохранились знатные кирпичные дома обоих. Уничтожены лишь дворовые постройки и просторный сад за домом Шакира.) Преследования инакомыслящих и «буржуев» начались, лишь когда здесь снова было размещено губернское управление. Дети Закира Рамиева со своими семьями тоже были вынуждены разъехаться кто куда. Их родной дом был отобран… Дочь Зайнап и зять Ярулла Вали в конце 1926 года отправились в Уфу, обратившись за покровительством к Ризаэддину Фахретдинову. Ярулла был вскоре назначен бухгалтером муфтията. Оставившая мужа в Ташкенте, Рауза переселилась в Баймак, где жил тогда её брат Искандер с женой. По словам Башира Рамиева, она там вскоре и умерла…
В конце августа 1921 года семья Давлетшиных попрощалась с Орском. Их обоих направили на учёбу в Москву, в Коммунистический университет трудящихся востока.
– Там тоже было много интересных людей. Поэт Ярлы Карим, старший брат Фатиха Карима, тоже учился вместе с нами. Когда наш ребёнок плакал, он успокаивал его, играя на скрипке, – рассказывала Халима-апа. – Когда мы уезжали, семья Дэрдменда оставалась жить в Орске…
В начале 1920 года семья Закира Рамиева переселилась в дом Закира Хакимова – родного брата Хусниямал, матери Махубджамал. Скорее всего, двухэтажный торговый дом, где жили Бурнаевы, был конфискован советской властью. А уже к концу лета того же года семья поэта переселилась в третий дом. Видимо, устали жить у людей, хоть и приходящихся близкими родственниками. А тут – дом для них одних, просторный двор. Хозяин дома – Билал Мусин – открыл в одном селе магазин и уехал туда жить с семьёй. Опустевший дом оставили Рамиевым. Этот одноэтажный деревянный дом до сих пор стоит на своём месте – светится пятью окнами на переулке Поля Лафарга. Знающие люди указывают на шиферное покрытие ската, утверждая, что у дома состарилась лишь дощатая крыша. Через дом от него начинается прибрежная роща Урала – лесок из столетних тополей. Нанятый в семью поэта конюхом и дворником Сабир Галиакберов тоже проживал неподалёку – был с соседней улицы. Семья Сабира проходила во двор Рамиевых через смежную калитку на заборе. Такими домашними делами, как рубка дров, уборка снега, тоже занимался Сабир. В шестидесятых-семидесятых годах ещё были живы жена и дочь Сабира. Эта бывшая девочка, тогда уже женщина в годах, очень тепло вспоминала о «бай абыстай», которая каждый раз угощала её конфетами и пряниками. Только вот «бай абзый» эта женщина практически не помнила. Его она видела очень редко. Ей казалось странным лишь одно, что, несмотря на то, что соборная мечеть располагалась всего в двух-трёх кварталах от дома, «бай абзый» всегда ездил туда в своей красивой повозке. Видимо, не хотел отставать от подобных себе баев.