Страница 23 из 28
В мемуарах, записанных по просьбе краеведа Оренбуржья Мадины Рахимкуловой, Асма-апа Рахматуллина, дочь сестры Махубджамала, пишет следующее: «Тётя с мужем [Дэрдмендом]… с наступлением лета 1918 года всей семьёй уехали в Искандеровский прииск[19]. Как в Оренбурге их дом был одноэтажным, так и дом на прииске тоже был одноэтажным. Мебель простая. В шкафах, на этажерках книги и различные ископаемые камешки, добываемые на Урале. Каждый камень назван своим именем… Муж тёти был высокого роста, голубоглазый, и волосы у него были не чёрные, а тёмно-русые. А тётя Махубджамал была белолица, с «правильным» носом, тёмно-русыми длинными волосами. Тётю мою (абыстай) дядя взял замуж в шестнадцать лет. Всегда жили очень дружно. Летом 1918 года мы ездили к ним в гости в тот самый прииск. Дядя и Искандер-абый часто уезжали по делам. Каждый день в восемь утра – утренний чай. Обед, ужин ежедневно подаётся в одно и то же время. Перед сном ели катык. По вечерам Искандер-абый рассказывал о жизни профессора, который преподавал ему в Германии. Оказывается, у профессора было много дочерей и каждый день одна из них убирала дом. Искандер-абый спросил у него: «Разве у вас нет прислуги?» Профессор же ответил: «Пусть дочки учатся вести хозяйство»…»
В приведённом отрывке, на мой взгляд, есть лишь одна неточность: по другим сведениям, когда «тётя-абыстай» выходила замуж, ей было около двадцати лет. Она родилась в 1863 году. Женитьба Дэрдменда приходится на зиму 1882 года. Асма скорее помнит дату первого знакомства «тёти-абыстай» с будущим мужем.
В некоторые вечера, проведённые в Балкане, молодёжь вместе играла в карты, в игру «шестьдесят шесть». «Моя сестра Сара, внучка дяди Рабига (дочь Уммугульсум), дядя сам и Фуат играют по вечерам в карты». О каком Фуате идёт речь? В роду Рамиевых было два мальчика с именем Фуат: самый младший сын Дэрдменда и сын Сулеймана (Сулейман – старший сын брата поэта – Шакира). В других источниках, в том числе и в письмах внучки поэта Зубаржат сообщается о ранней смерти сына Дэрдменда Фуата. Вспоминая события 1918 года, Асма-апа до этого не упоминала никого из семьи Шакира, которые должны были бы жить во второй половине большого дома в селе Балкан. Так о каком Фуате идёт речь в мемуарах? О сыне Сулеймана? Или Дэрдменда? Да, дочь Ягъфара Зубаржат писала об одном из них, что он «умер почти сразу после рождения». В списке, составленном учительницей Зубаржат, датой рождения сына Дэрдменда указан 1903 год. Если речь всё-таки идёт не о сыне Сулеймана, а об этом Фуате – может, ошиблась Зубаржат, указав, что их Фуат умер младенцем? Она ведь родилась лет через десять после описанных событий. Или Асма упоминает сына Сулеймана, не указав конкретно, что и их семья тогда была в Балкане…
Основываясь на воспоминаниях Асма-апа, сейчас мы можем утверждать лишь одно – Закир Рамиев провёл большую часть лета тревожного 1918 года на «Искандеровском прииске», вдали от Орска. А я уже говорил, что этот прииск – один из пяти месторождений золота, расположенных вокруг села Балкан, ныне относящегося к Челябинской области. Среди этих шахт располагалась центральная усадьба, принадлежащая обоим семьям Рамиевых. Этот одноэтажный нарядный дом-усадьба очень подробно описан знаменитой общественницей и учёной Турции Адилёй Айда в книге «Садри Максуди-Арсал», посвящённой её отцу. Садри Максуди именно в этих местах сватал Камилю – дочь Шакира Рамиева. В этом красивом доме с двумя башенками и несколькими комнатами летом 1918 года, возможно, жила и семья Шакира Рамиева или семья его сына Сулеймана. После кончины Шакира, в 1912 году, управление его частью приисков перешло в руки старшего сына Сулеймана. Они вместе с Искандером, вернувшимся из Германии в 1914 году, окончив горную академию, вели все хозяйственные дела. Но в воспоминаниях Асмы Рахматуллиной почему-то семья Сулеймана не упомянута. Может, они провели это лето в усадьбе на каком-нибудь другом прииске.
Как известно из истории, летом 1918 года большевики ещё не дошли до окрестностей села Балкан. (Балкан расположен в шестидесяти верстах от нынешнего города Магнитогорска.)
Прииски у села Балкан и хутора Требий (в известной повести Маджита Гафури – «восьмая деревня») считались самыми богатыми золотыми месторождениями начала XX века. Эти прииски были основаны в 1895 году. И описанный в повести Маджита Гафури «На золотых приисках поэта» «самородок с голову лошади» тоже был найден в окрестностях этих деревень. Вернее, на него наткнулись, когда открывали прииск, названный позже именем сына Шакира – Ахмет-Мидхата Рамиева.
Асма Рахматуллина конечно же не ведала, чем конкретно занимались этим летом муж её тёти и двоюродный брат Искандер. Ей тогда было всего тринадцать лет. Но всё же даёт понять, что мать и отец получали весточки от воюющих в этих краях сыновей Мурада и Ягъфара. Правда, она также пишет о том, что Ягъфар воевал на стороне красных, т. е. опережает события. На самом деле кавалерийский полк Мусы Муртазина перейдёт на сторону большевиков только более полугода спустя, в конце марта 1919 года. После того как на сторону Советов перешли Заки Валиди и его соратники со «своей Башкирской автономией и армией». В составе этого полка, позднее получившего статус дивизии, Ягъфар Рамиев ещё будет участвовать в войне с поляками. Осенью 1920 года, после тяжёлого ранения в бою под Киевом, вернётся в отчий дом – в город Орск с одной рукой. Левая рука почти по локоть была срезана острым клинком польского кавалериста в боях за город Киев.
А в конце лета 1918 года до родителей дошла весть о том, что Мурад тяжело заболел и слёг в госпиталь. Об этом Асма пишет следующее: «Мы собрались ехать домой, в Орск. Этот день стал очень горестным. До этого до нас дошло известие, что Мурад-абый лежит с тифом в больнице неподалёку. Даже направили кого-то с гостинцами его проведать. Этот человек вернулся в день нашего отъезда. Мурад-абый умер от тифа. Оказывается, очень страдал перед смертью… Горе потери Мурад-абый потрясло нас до глубины души… Услышав эту весть, ни дядя, ни тётя-абыстай не проронили ни слезинки. Пили утренний чай с каменными лицами, глядя перед собой. Мурад-абый всегда трепетно относился к родственникам, очень любил детей, играл с нами. (Мурад, скорее всего, скончался в госпитале Верхнеуральска, что в пятидесяти-шестидесяти верстах от Балкана, или в более удалённом Троицке. В то лето отдельные полки атамана Дутова сражались в тех краях.) Прошло совсем немного времени после нашего возвращения в Орск, следом за нами к нам приехал и дядя со всей семьёй. Потом они переехали к Бурнаевым… Орск занимали красные…»
Внесём некоторые уточнения. В летние месяцы 1918 года Орск был в руках красных, в окружении. Основные военные силы, сгруппировавшиеся в городе: 28-й полк уральских стрелков, отдельные отряды красногвардейцев, собранные Б. Нуримановым, Ш. Гиматдиновым и С. Жантуаровым. 28 сентября этого же года белые вытеснили их из города. Они отступили в направлении города Актюбинска. Наступление на дутовцев, организованное Красной Армией 1 февраля 1919 года, провалилось. Они не смогли переправиться через Урал и войти в город. Да, в 1919 году красные трижды пытались занять Орск. В такие периоды семья Дэрдменда даже выезжала из города. Например, тот факт, что Дэрдменд и Махуба какое-то время пожили в деревне Джуняй в сорока верстах от Орска, запечатлён в дневнике Мирхайдара Файзи. В те годы и драматург часто выезжал из города и жил у своих братьев в этом хуторе. Последние бои за город пришлись на ночь 29 августа 1919 года…
В мемуарах Асмы Рахматуллиной, написанных многие годы спустя, чувствуются и пробелы в описании событий. Видимо, Асма-апа объединила эпизоды взятия Орска красными. С осени 1918 года она сразу перескакивает в август следующего года и пишет: «Орск постепенно занимали красные… Когда сбежавшие сюда из Оренбурга баи и орские баи стали в спешке удирать, Искандер-абый сказал: “Красные держат правильный курс, мы не будем убегать, останемся в Орске”». Рассказывают, что Рамиевы и не помышляли об отъезде в Сибирь или за границу. Правда, в те дни у Рамиевых не было никакой возможности быстро собрать всю разбросанную семью и уехать из страны. Ведь в то время все семь детей Закира и Махубджамал оказались разбросанными по разным сторонам: семьи Уммугульсум и Зайнап – в Оренбурге, Рауза с мужем Вали Яушевым то ли в Челябинске, то ли в Ташкенте, Гариф и Ягъфар неизвестно где. По редким письмам можно было узнать, что Ягъфар воюет на западной стороне. Разве можно куда-то уехать, оставив их всех? Такая же судьба и у многочисленного потомства Шакира от четырёх его жён… «В миру воробей с голоду не умрёт… от судьбы не убежишь…»
19
Из пяти приисков вокруг села Балкан, входящего ныне в Челябинскую область, два были приписаны сыновьям Рамиевых Ахмед-Мидхату и Искандеру и назывались их именами. Поныне окраины села Балкан местными жителями именуются бывшими названиями приисков.